Страница 146 из 151
Гуго де Пейн ужасно важничает. Кстати, он всего лишь на год старше меня, а повидал в жизни, кажется, поменьше моего. Ну да ладно. Он везет нас в Святую землю для какого-то таинственного предприятия, и честно говоря, для меня этого было вполне достаточно, чтобы согласиться примкнуть к его воинству, когда он, Роже и Бизоль встретили меня на рыцарском турнире в Труа.
Да, я так и не стал монахом Печерского монастыря в Киеве и не внял словам инока-летописца Нестора о том, кому принадлежит отмщение творящим беззаконие. Душа моя, уже готовая к принятию пострига и миропомазанию, словно ослепла после смерти моей Евпраксии. Я долго рыскал по бескрайним просторам Русской державы, надеясь где-то как-то подловить убийцу. Волей-неволей мне пришлось несколько раз участвовать в сражениях русской междоусобицы, о чем не так-то просто вспоминать без содрогания. Князь Владимир Мономах был мною доволен и все уговаривал принять русскую веру и получить от него небольшой удел во владение. Но в конце концов, я распрощался с могилой Евпраксии, оставил Русь и вернулся в Европу. Могильный холмик с деревянным крестом, возвышающийся рядом со скромной кельей, в которой поселилась уже другая отшельница, никак не утешал меня. Я приходил сюда, разговаривал с Евпраксией, и душа ее прилетала ко мне, но я знал, что в любом другом месте могу точно также беседовать с моей возлюбленной, навсегда поселившейся в стране Туле, там, где обитают Аттила и все восемь рыцарей Адельгейды, исключая только меня, девятого. Но я еще здесь, в нижнем мире, и еду в сопровождении других восьми рыцарей вновь туда - в Святую Землю, за которую я воевал, как мне кажется, всю мою жизнь.
А вот стихоплет Гийом так влюбился в Киев, что остался в нем вместо меня. Он подружился с монахами и иноком Нестором, с которым у него было единое увлечение - литература. Гийом не на шутку увлекся русской словесностью, стал изучать язык и письменность русичей, и кончилось тем, что он окрестился в русскую веру, сделался Георгием и принял послушание в Печерском монастыре. Храни его Бог! Боюсь только, что лет через пять его снова потянет странствовать, и как бы он не оказался где-нибудь совсем в далеких землях, как те, откуда родом оруженосец Милана Гораджича.
Увы, в страну Туле отправился еще один прославленный крестоносец несравненный храбрец Боэмунд. Весть о его смерти в Апулии принесли нам герольды, когда мы с Гуго де Пейном, Роже де Мондидье и Бизолем де Сент-Омером были на турнире в столице Шампани. Все меньше и меньше остается тех, кто вел рыцарей креста на сарацин и сельджуков и освобождал Иерусалим.
Генрих-сын короновался в Риме императорской короной, а гроб с останками Генриха-отца нашел, наконец, успокоение и был торжественно погребен в главном соборе города Шпеера, славящегося своими ужасными привидениями. Что ж, в их сонм добавилось еще одно такое же ужасное.
Борьба за инвеституру, кажется, опять разгорается. Во всяком случае, существование антипапы Сильвестра до сих пор никто не отменил. Интересно, каковы сейчас расклады в противоборствующих группировках и партиях, о которых столь самозабвенно рассказывал мне в Юденорте Кельнском князь кагала Нафтале-бен-Елеазар.
Мы подъезжаем к Константинополю, величественная панорама его неприступных стен, башен и бойниц разворачивается перед нами во всей своей красе. Кажется, я уже вижу купол Собора Влахернской Богоматери. Кроме меня, одноглазого Роже, Андре де Монбара и серба Милана, остальные рыцари ни разу здесь не бывали, они на все лады восторгаются величием древнего города, вечного и баснословного, как Рим. Если бы они еще Киев увидели!
- Я страстно мечтаю познакомиться с Анной Комнин,-- говорит выскочка Норфолк.- Уверяют, что она несравненная красавица.
- И к тому же, замужем за стариком,- добавляет одноглазый Роже.
- И очень любит своего мужа,- добавляю я.
- Вы зануда, Зегенгейм,- говорит Бизоль де Сент-Омер.
- Возможно,- отвечаю я ему,- но если вы не хотите стать похожим на нашего одноглазика, то советую вам держаться от Анны на некотором расстоянии и ни в коем случае не щипать ее за коленки по своему странному обыкновению.
- Сейчас я упаду с лошади! - фыркает Норфолк.- Наш Зегенгейм считает обычай щипать женщин за коленки странным. Как вам это понравится?
- Отличное название для комедии - "Как вам это понравится?" - замечает любитель литературы маркиз Сетина.- Надо будет запомнить.
- А это - отличное название для трагедии: "Надо будет запомнить",добавляет оруженосица итальянца Виченцо.- А вы, Норфолк, кстати, зря полагаете, будто всем женщинам нравится, когда их щиплют за коленки. Я, например, всегда от этого верещу и раздражаюсь.
- Что верно, то верно,- вздыхает Виченцо, почесывая себе затылок, возможно ушибленный когда-то при попытке ущипнуть очаровательную оруженосицу за коленку.
Все-таки, они ужасно славные, мои сегодняшние спутники. Даст Бог, они сумеют заменить мне недостающих Годфруа и Адальберта, Маттиаса и Эриха, Димитрия и Вермандуа. Иоганна и Дигмара. Даст Бог, им не придется разделить печальную участь рыцарей Адельгейды.
Где ты теперь, моя Адельгейда-Евпраксия-Добродея?
Мы въезжаем в Константинополь, а потом мы отправимся в Святую Землю и начнутся новые приключения и испытания.
Да, Христофор, я не стал монахом. Не стал, потому что я еще не монах, я пока что еще рыцарь. Рыцарь Христа и Храма. Первый тамплиер. И мне, быть может, суждено пережить еще очень многое, прежде чем я отправлюсь в страну Туле. И все, что не выпадет на долю мне, все даровано Христом.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 ...венчается наш император с нашей императрицей...- Генрих IV (1050-1106) - император Священной Римской Империи с 1056 по 1105 год. Адельгейда, в девичестве Евпраксия Всеволодовна (1071-1109) - императрица Священной Римской империи. Свадьба Генриха и Адельгейды произошла в июне или июле 1089 года. Манифест о вступлении Генриха в брак вышел 14 августа 1089 года.
2 ...у нас в Вадьоношхазе...- условное расположение усадеб Зегенгейм и Вадьоношхаз следует искать на границе между Венгерским королевством и Австрийским маркграфством.
3 Алексей-схизматик. - Алексей I Комнин (1081-1118) - император Византийской империи. Латинские и греческие христиане называли друг друга схизматиками, то есть, раскольниками.