Страница 103 из 113
Из неорганических тел яркий пример представляет старое, долго валявшееся ядро. Его покрывает образовавшаяся из слоя в слой ржавчина. Этот слой утолщается из года в год, быть может, до тех пор, пока процесс не достигнет фазиса, в котором наружная поверхность ядра теряет от дождя и ветра столько же, сколько внутренность ядра приобретает от дальнейшего окисления железа. Когда большие минеральные массы - булыжники, валуны, скалы вообще - обнаруживают какое-нибудь действие окружающих условий, то оно проявляется лишь разрушением поверхности, например от замерзания поглощенной воды: этот факт, хотя скорее механический, чем химический, тоже иллюстрирует основную истину.
Иногда таким образом возникает "катящийся камень". На поверхности камня образуются более рыхлые по своей консистенции слои, из которых каждый имеет наибольшую толщину в более открытых местах, быстро рассыпается под действием выветривания и придает таким образом массе форму более округленную, чем прежде, и, наконец, оказавшись на выпуклой поверхности, он легко приводится в движение. Но из всех возможных примеров, быть может, самый замечательный тот, который можно наблюдать на западном берегу Нила в Филах, где наружные части гранитного кряжа в 100 футов вышиной обратились с течением времени в коллекцию валунообразных масс, варьирующих от ярда и до 6-8 футов в диаметре.
Каждая из них обнаруживает находящийся в ходу процесс отделения последовательно образовавшихся слоев разложившегося гранита; большая часть этих масс имеет участки такой отчасти отделившейся шелухи.
Итак, если относительно очень стойкие по своему составу неорганические массы способны до такой степени дифференцировать свои наружные части от внутренних, то что же мы должны сказать об органических массах, характеризующихся столь крайней химической неустойчивостью? Неустойчивость эта так велика, что их основной материал назван протеином, - указание на легкость, с какой он переходит из одной изомерной формы в другую Очевидно, необходим тот вывод, что это действие среды должно было неизбежно и быстро происходить везде, где устанавливалось соотношение наружных и внутренних частей: необходимость этого ограничения будет видна впоследствии.
Начиная обозрение с самых первобытных и самых мелких разрядов живых существ, мы неизбежно натолкнемся на затруднения в добывании положительных доказательств, так как из бесчисленного числа ныне существующих видов все подвергались миллионы миллионов лет эволюционному процессу, и их первоначальные черты усложнились и затемнились бесчисленными вторичными чертами, вызванными естественным подбором благоприятных изменений.
Из протофитовых достаточно обратить внимание на многочисленные разновидности диатомовых и десмидиевых с их прекрасно устроенными покровами или на отчетливые процессы роста и размножения среди таких простых водорослей, как Conjugatae, для того, чтобы видеть, что большая часть их отличительных черт присуща унаследованному сложению, которое медленно формировалось путем переживания наиболее приспособленных к тому или другому образу жизни.
Становится поэтому очень затруднительным выделить такие стороны развившихся в них изменений, которые относятся к непосредственному действию среды. Мы можем надеяться только на достижение общего их понимания путем рассмотрения всей совокупности фактов.
Первый основной факт тот, что все протофитовые являются клеточными организмами, все обнаруживают перед нами этот контраст между наружными и внутренними частями. Предполагая, что многочисленные частности в строении оболочки различных разрядов и классов протофитовых противопоставляются одни другим и взаимно уничтожаются, все-таки остается общая им всем черта именно, что оболочка отличается от внутреннего их содержимого. Второй основной факт тот, что эта простая черта обнаруживается раньше всех других черт в зародышах, спорах или в других частях, от которых происходят новые особи, из этого следует, что эта черта должна быть признана первичной Дело в том, что в органической эволюции существует установленная истина, что эмбрионы (зародыши) обнаруживают в общих чертах формы отдаленных предков и что первые изменения, испытываемые зародышами, указывают более или менее ясно на изменения, возникшие в ряде форм, через которые прошли данные организмы при достижении настоящих форм Описывая в целом ряде растений ранние превращения этих примитивных единиц, Сакс {"Руководство к ботанике", составленное Юлием Саксом, переведено на англ. В. Беннетом и В. Тайером. (Есть русс. Пер.)} говорит о самых элементарных Algae, "что совокупившееся протоплазматическое тело облекается клеточною оболочкой" (стр. 10); "что в спорах мхов и сосудистых тайнобрачных, а также в пыльце явнобрачных протоплазматическое тело материнской клетки разбивается на четыре комочка, которые быстро округляются, сокращаются и окружают себя клеточной оболочкой только после полного разделения, что у хвощей только что отделившиеся молодые споры сначала обнажены, но скоро покрываются клеточной оболочкой и что у высших растений, как, например, в пыльце многих двудольных, сокращающиеся дочерние клетки выделяют оболочку даже во время своего разделения" (стр. 14). Итак, приведенные примеры, в каком бы смысле ни объясняли их, устанавливают тот факт, что в указанных случаях немедленно возникает наружный слой, отличающийся от заключенного внутри него вещества. Самое же важное доказательство нашей мысли дают массы протоплазматических телец, выпадающих в воду из пораненных пузырьков вошерий и часто немедленно принимающих шарообразную форму, у них "прозрачная протоплазма обволакивает целое, как кожа" (стр. 41), и она "значительно плотнее, чем внутреннее, более водянистое вещество" (стр. 42). Так как в данном случае протоплазма есть лишь часть целого и так как она изолирована от влияния родительской клетки, то едва ли этот дифференцирующий процесс можно рассматривать как нечто большее, чем следствие физико-химических действий, такое заключение подкрепляется указанием Сакса на то, что "не только каждая вакуоль в плотном протоплазматическом теле, но даже каждая нить протоплазмы, проникающая в сокосодержащие полости, так же, как и внутренняя сторона протоплазматического пузырька, заключающего в себе сокосодержащую полость, ограничены также оболочкой" (стр. 42). Если же "каждая изолированная доля протоплазматического тела немедленно окружает себя такой оболочкой", которая, как это обнаружено во всех случаях, возникает на поверхности соприкосновения с соком или водою, то эта первичная дифференциация наружной поверхности от внутренней должна быть приписана непосредственному действию среды. Для нас при этом совершенно безразлично, является ли возникший таким образом слой выделением протоплазмы или, что кажется правдоподобнее, он происходит путем ее модификации И в том и другом случае его возникновение вызывается действием среды, а потому и происхождение многих разнообразных и сложных дифференциаций, обнаруживаемых развившимися клеточными оболочками, должно быть приписано таким изменениям физически выделенной оболочки, которыми воспользовался естественный подбор.
Внутриклеточная протоплазма растительной клетки, обладающая самодеятельностью и способная, в случаях освобождения от оболочки, временно производить амебообразные движения, может рассматриваться как заключенная в оболочку амеба, поэтому-то, переходя от нее к свободной амебе, представляющей один из простейших типов первоначальных животных, т. е. переходя к Protozoa, мы, естественно, встречаемся с родственными явлениями. Главный факт, относящийся к предмету нашего рассмотрения, заключается в том, что пластическая или полужидкая саркода амеб передвигается путем высовывания в несимметричных направлениях то одной, то другой части своей периферии и втягивания этих временных отростков один за другим обратно, причем иногда с частичкой захваченной пищи, и потому обнаруживает только неясную дифференциацию наружных частей от внутренних (факт, доказанный многочисленными сокращениями псевдоподий у Rhispod'e), но вместе с тем когда такой организм окончательно переходит в состояние неподвижности, то поверхность его дифференцируется от его содержимого действие среды способствует такому зависящему, без сомнения, от унаследованной способности переходу в состояние энцисты, причем, вероятно, это непосредственное воздействие среды послужило когда-то причиной возникновения этого явления. Связь между постоянством относительного положения частей саркоды и возникновением разницы между периферическими и центральными частями наилучше может быть доказана на мельчайших и простейших инфузориях - "монадинах (Monadma.e) Род Monas описан Кентом, как пластический, нестойкий в форме и не обладающий ясным кутикулярным покровом, пищевые частицы воспринимаются во всех частях периферии" {A Manual of the Infusoria, by W Seville Kent. Vol. I, p. 232.}; а род Scytomonas, по его словам, "...отличается от Monas лишь своим постоянством формы и сопровождающей это большей стойкостью периферического и эктоплазматического слоя" { Ib. Vol. I, p. 241 (там же. Т. I, стр. 241).}. Описывая большею частью такие низшие формы, из которых некоторые, по его словам, не имеют ни ядра, ни вакуоли, Кент делает замечание, что у типов несколько высших "наружный или периферический край протоплазматической массы, еще не получив характера ясной клеточной оболочки, или так называемой кутикулы, представляет уже, при сравнении с внутренним содержанием, слегка более плотный характер сложения" { Kent Vol. I, p 56.}. К вышеуказанному он прибавляет, что эти формы, только слегка дифференцировавшие свою периферию, "хотя и обладают обыкновенно более или менее характеристическим нормальным абрисом, могут тем не менее произвольно возвращаться к псевдоамебоидному или ползучему состоянию" {Ib. Vol. I, p. 57.} Здесь, следовательно, мы имеем множество указаний на ту истину, что часть вещества, находящаяся постоянно снаружи, превращается в слой, отличающийся от внутреннего содержимого. Неопределенная и бесструктурная наружная оболочка простейших форм, например грегарин {The Elements of comparative Anatomy by Т. N. Huxley, p. 7-9.}, у высших инфузорий становится определенной и часто сложной: это является доказательством широкого применения в ее образовании подбора благоприятных изменений. На таких типах, как Foraminifer'bi, которые, будучи почти бесформенны по своему внутреннему сложению, выделяют известковую раковину, становится очевидным, что природа этого наружного слоя определяется унаследованным строением. Однако признание этого факта вполне совместимо с нашим предположением, что действие среды положило начало образованию наружного слоя, который в настоящее время носит уже специальный характер, и что даже до сих пор соприкосновение со средою является возбудителем при его выделении.