Оберег

- Колдовство это, злое колдовство, и как его побороть - это еще придумать надобно. Все это мы сейчас обмозгуем. Предлагаю не двигаться с места, пока убивца не найдем. Заодно и бабы отдохнут, загоняли мы их совсем по этим степям. То ли дело было с Русланом путешествовать - то ураганом подхватит, то на змее... Легко и быстро...

- И как это мы будем искать злодея?

- Это будет непросто. Мне нужно подготовиться. Вели пока девкам пожрать чего сготовить, а я делом займусь.

Молчан достал из мешка прихваченную у Черноморда книгу, отошел с ней в сторонку, стал внимательно просматривать, бережно переворачивая страницы. Потом нашел нужное место, принялся читать. Читал он все утро, отвлекшись только на завтрак, когда Фатима робко позвала его к костру. Да и ел он как-то рассеянно, все мысли его были там, в книге. Наконец, Молчан закрыл огромный том, бережно спрятал в мешок и подошел к другу.

- Рыбий Сын, дружище, будь так добр, дай мне твой нож. - произнес волхв ровным голосом. Он был собран, сосредоточен, лицо его не выражало ничего.

- Зачем? - удивился Рыбий Сын. - Ты почитал книгу, понял, что ничего не получится, и от такого позора решил зарезаться, чтоб не долго мучиться?

- Дай мне нож. Сейчас не время для шуток.

Рыбий Сын пожал плечами, но нож дал. Молчан принял его, взял деревянную плошку, подошел к убитой девушке. Сделал надрез под левой грудью несчастной, собрал в плошку кровь, залепил порез каким-то листом. Затем снова отошел в сторону, движением руки зажег свой неугасимый огонь. Сел рядом, долго смотрел на пламя, шепча какие-то слова и держа плошку с кровью перед собой. Потом пропел несколько стихов на наречии, которое Рыбий Сын совершенно не понял, несмотря на то, что крутил в свое время "птичий клюв" Русланова оберега. Волхв побормотал еще что-то, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Рыбий Сын пристально глядел на него, полонянки с плачем готовили свою подругу в последний путь. Наконец, с резким гортанным вскриком Молчан выплеснул кровь в огонь и закрыл глаза.

Он ожидал увидеть злобного колдуна навроде того же Черноморда, что подобно шакалу крадется за ними по пятам, забирая по человеческой жизни каждую ночь. Но совершенно для себя неожиданно увидел он то, что происходило у него за спиной: вот сидит Рыбий Сын, вот хлопочут девки... Стоп. И словенин, и девки, включая убитую, как бы отливают зеленовато-голубым сиянием. Но одна из них светилась кроваво-красным цветом. Она и была убийцей. Молчан медленно открыл глаза, встал, едва ощущая свое тело - волшба высосала из него немало сил, поднял обличающий перст и, пошатываясь, сделал шаг, другой, третий... Рыбий Сын на всякий случай тоже встал, пошел рядом с другом. Молчан подошел к той, что в колдовском видении светилась красным, указал на нее и прохрипел:

- Это она. Она убила всех. - после чего силы оставили его окончательно и он упал.

Под лиловым солнцем росли оранжевые березы с синей листвой. Белые олени грациозно перелетали с ветки на ветку, золоточешуйчатые птицы весело плескались в зеленом ручье, а красно-черные рыбы шуршали в высокой голубой траве. Воздух же нестерпимо пах уксусом...

Молчан с усилием открыл глаза. Первым его открытием стало то, что небо по-прежнему голубое. Вторым - то, что некто без лица держит у него под носом тряпицу, смоченную в уксусе. Потом он узнал странную девушку с занавешенным лицом, которая в последние дни всеми правдами и неправдами старалась держаться поближе к Рыбьему Сыну.

- О, Аллах услышал мою молитву! - воскликнула она. - Ты очнулся, почтенный суфий!

- Воды... - попросил волхв. Девушка тут же поднесла к его губам бурдюк с водой. Молчан сделал пять долгих жадных глотков, попытался подняться. Состояние такое, будто на мне седмицу подряд воду возили. - проворчал он, стиснул зубы и рывком вскочил на ноги. Мир завертелся перед глазами, и, если бы не все та же девушка, он снова упал бы. Попытался сделать хоть один шаг, получилось плоховато. - Нет, все же лучше я пока посижу. - покачал головой он. - А ты... как тебя зовут?

- Фатима, господин.

- Фатима, позови сюда Рыбьего Сына.

- Слушаю и повинуюсь, господин. - поклонилась девушка и убежала. "Откуда в них такая покорность и забитость? - подумал рассеянно Молчан. - Нашей бабе поди скажи вот так, мол, поди быстро сюда, да принеси мне того-то и сего-то. Если ты не боярин, а она не холопка, сильно рискуешь ухватом схлопотать промеж ушей...".

- Ну что, проснулся? - лицо воина еще несколько расплывалось, но Молчан видел окружающее все отчетливее и отчетливее.

- Да. Она не убежала?

- Попробовала бы она... - недобро ухмыльнулся Рыбий Сын. - Ничего не говорит, все молчит. Я пока особо ее не допрашивал, тебя ждал.

- Добро. Дай мне мой мешок. Так, теперь помоги добраться до костра и принеси потом котел, в котором девки похлебку варят.

- С водой?

- Да.

Когда вода закипела, волхв начал кидать в котел травы, что-то шепча при этом. Фатима, повинуясь указаниям Рыбьего Сына, не отходила от него ни на шаг. Вскоре целебный отвар был готов. Молчан подождал, пока он чуть остынет, затем вздохнул и залпом выпил содержимое.

- Вот так-то оно бывает, когда с утра пораньше слишком много колдуешь! сказал Молчан Фатиме, не произнесшей за все это время более ни слова. Затем без посторонней помощи волхв поднялся на ноги и, все еще пошатываясь и опираясь на посох, пошел туда, где полонянки тесно обступили убийцу трех их подруг. С каждым шагом он все сильнее ощущал, как вливается в него сила, и, подойдя к грозно ворчавшим девкам, Молчан чувствовал себя так, словно только что пробудился после дюжины часов спокойного сна.

- Вот теперь поговорим. - произнес он, в упор глядя на убийцу. Девушка затравленно озиралась.

- В молчанку играет. - прокомментировал Рыбий Сын.

- А пусть ее. Сейчас я дурман-травы заварю, она нам все расскажет! спокойно произнес Молчан, глядя на убийцу.

Неизвестно, что сподвигло преступницу заговорить - страх, расчет на милосердие или какая другая причина, но она заговорила.

- Мне совершенно неважно, что вы обо мне думаете, потому что я давно уже мертва. Иногда мне жаль этих девочек, что я убила, иногда - плевать. Чаще плевать, потому что о чем может сожалеть та, кто вручила свою жизнь богине? Все в руках богов, а в моем случае - в руках одной-единственной богини.