Страница 6 из 17
К первой категории относились собаки. Они не смотрели в окна, не понимали, почему их хозяева смотрят в окна (если хозяева смотрели в окна, они им мешали) и, что хуже всего, большую часть времени собаки обитали в мире-что-где-то. Оттуда доносился их пронзительный и бессмысленный лай, подобно воплям греческих душ, доносящихся иногда из трех врат Гадеса. Домингес терпеть не мог собак. Его недружелюбность выражалась разнообразными способами. При виде собак он морщился, как от зубной боли, плевался, шипел не хуже кошки (о кошках пойдет речь чуть позже), норовил сказать хозяину какую-нибудь гадость про собаку. Так Домингес особенно издевался над белым пуделем доны Горации, что проживала через улицу: Домингес каждый раз как видел дону Горацию с пуделем, ядовито сообщал ей -- громко, чтобы окружающие хорошо слышали, -- что ее пудель опять загадил весь подъезд Домингеса. Хозяйка бедного пуделя искренне ужасалась, краснела и сбивчиво обещала прекратить "безобразие". На следующее утро сцена повторялась с точностью до одного слова. Если хозяин зазевался, Домингес пинал псину под зад и норовисто отпрыгивал, возмущаясь "безответственным людям, выводящим собак без намордника". Если намордник наличествовал, Домингес возмущался "бешенными животными"... Двадцать девять раз Домингес сообщал в полицейский участок про особенно ненавистных ему тварей. Дежурный полицейский исправно заносил информацию, чтобы выписывать штрафы за выгуливание собак в неположенном месте, проезд с собаками без намордника в общественном транспорте и отсутствие обязательного ветеринарного осмотра. Со временем Домингес получил (он, естественно, об этом не подозревал) внештатную кличку -- "Собаколюб-4" (видимо, существовали и другие активные нелюбители собак). В тот период Домингес с радостью записался бы в добровольное общество противников домашних собак, если бы такое существовало... Самым коварным возмездием Домингес считал отвязать собаку, терпеливо ожидающую своего хозяина или хозяйку около подъезда-магазина-парикхмахерской-булочной-общественного-сортира. Собака, в благодарность за столь благородный поступок Домингеса лизала ему руки (Домингес терпел -- геройский поступок требовал жертв) и мчалась во всю прыть, скрываясь в мире-что-где-то. Часто безвозвратно...
Со временем собаконенавистник Домингес прославился на весь квартал. Любители собак обходили его стороной, носили при себе справки о прививках от бешенства и никогда больше не привязывали бестолковых псов к фонарям и перилам. Если бы собаки могли размышлять, если бы они обладали религиозным виденьем мира, Домингес обязательно стал бы одним из фундаментальных краеугольных камней этого виденья, Домингес был бы "врагом собачьего рода". Но собаки не понимали прелести изобретения "падших ангелов" (то бишь "собачьих хозяев") для религиозного виденья мира. Как и ангелов, оставшихся верными Самому Большому Собачьему Хозяину. Собаки не любили Домингеса и боялись его. Неосознанный страх перед инфернальным, видимо, был присущ и бессловесным тварям...
Домингес ненавидел всех собак -- ему было все равно, что это за собака; пудель, сенбернар, овчарка, такса или терьер. Это была собака, значит, -"исчадье Диавола" (правда, Домигес предпочитал говорить несколько грубее и прямолинейнее -- "собачье дерьмо"). Однако все-таки существовала некоторая особенность домингесовской кинофобии: нелюбовь к собакам не распространялась на собак бездомных, которых Домингес видел только в окно -- с ними он почти никогда не сталкивался. Он сделал вывод: собаки-имеющие-хозяина и собаки-не-имеющие-хозяина -- не одно и то же. Домингес сделал важное открытие: собаки не должны иметь хозяина -- их портит близость людей. На собак словно чума распространяется неспособность смотреть в окна. Псы-бродяжки -- животные, которые не познали горького плода грехопадения...
Глава 9: Буббо
Активная кинофобия Домингеса продолжалась до одного памятного случая.
Его сосед по лестничной площадке престарелый дон Карлос имел бульдога по прозвищу Буббо. Буббо был низеньким, криволапым и с такой мордой, что Домингес иногда, лицезрея Буббо, сомневался: а собака ли он? В пользу такого сомнения говорило явное нежелание Буббо гавкать (в моменты наибольшего душевного подъема Буббо хрипел и облизывал слезящиеся глазки) и отсутствие стремления убежать в мир-что-где-то. Буббо, когда его выводил дон Карлос (сам Буббо не выходил из квартиры, что говорило не в его пользу), одним глазом следил за хозяином, другим -- косил на окружающих. "Что за безобразная тварь!, -возмущенно думал Домингес, внутренне содрогаясь. -- Настоящий цербер..." Однако, сделать какую-либо гадость Буббо мешал тот факт, что без хозяина он не появлялся. Сказать дону Карлосу, что Буббо безобразно загадил лестничную площадку Домингес не мог: как гадил Буббо он никогда не видел (а гадил ли он вообще?). К тому же, именно достопочтенный дон Карлос убирал на лестничной площадке с упорством пенсионера. Таким образом, отомстить Буббо за его собаковидность Домингес не имел никакой возможности. Единственное, что он мог сделать, так это думать при виде слезящегося кривоглазого бульдога: "Он, наверное, выродок..." Выродок безнадежно косил слезящимся глазом.
Ничто не могло поколебать негативного отношения Домингеса к соседскому бульдогу, кроме чуда. И однажды собачий бог (если он есть) смилостивился к жалкой судьбе кривоглазого Буббо, и чудо совершил. Домингес возвращался с работы и ненароком заметил в освещенном соседском окне (окно дона Карлоса, как и окно Домингеса, выходило во двор) печальные слезящиеся глазки бульдога. Домингес остолбенел. На какое-то мгновение он потерял дар речи -- настолько в этот момент образ Буббо не совмещался с клише "собачьего дерьма". Домингес присмотрелся повнимательнее к соседскому окну, -- а вдруг ему померещилось? Буббо заметил пристальный взгляд и поднял уши. "Буббо!" -- с каким-то новым для себя чувством подумал ошеломленный Домингес. В тот же вечер Домингес, не смогший после свершившегося чуда ничем заниматься, кроме как думать о необыкновенном кривоглазом бульдоге, не выдержал нарастающего душевного напряжения и отправился в гости к дону Карлосу. Дон Карлос удивился столь странному посещению -- Домингес долгие годы соседства ограничивался только кивками при виде дона Карлоса, -- но впустил соседа. Домингес, не долго думая, спросил: любит ли Буббо смотреть в окно?.. Дон Карлос чуть не спятил -- он решил, что ослышался, и переспросил. Домингес понял свою оплошность (действительно, трезво подумал он, на любого старика может произвести впечатление подобный вопрос, заданный в восемь вечера соседом, который прежде даже не здоровался) и объяснился. Когда дон Карлос понял смысл вопроса, он расплылся беззубым ртом и прошамкал, что "Пуппо люпыт хлятеть в окно" и показал ему несравненного Буббо. Несравненный Буббо из всех сил тянулся, чтобы удержаться короткими передними лапами за подоконник, задними балансируя на табурете. Домингес издал возглас неподдельного восхищения -- Буббо от резкого возгласа хрюкнул и упал с подоконника. Однако он не убился -- судьба (или собачий бог?) еще хранила несравненного Буббо от жизненных коллизий. Буббо захрипел, в этот момент захрипел и дон Карлос, и Домингес тогда понял, у кого Буббо научился издавать подобные звуки...
С того памятного дня Домингес произвел Буббо из существ низких и примитивных в ранг существ совершенных. Даже огромное уродство и кривоглазие бульдога теперь говорили в его пользу -- они только подчеркивали внутреннюю красоту необыкновенного животного. Насколько теперь Буббо был красив и приятен Домингесу! Его хрипота стала лаконичностью собачьего языка. Его кривоглазие -широтой взглядов... Каждый день Домингес, идя с работы, повнимательнее присматривался к соседскому окну -- Буббо стоило больших усилий дотягиваться (всему виной была свойственная бульдогам низкорослость) до подоконника, и, в лучшем случае, в окне виднелся мокрый нос и печальные слезящиеся глаза. Домингес, разглядевший соседского бульдога, приветственно махал ему рукой -Буббо поднимал уши. По утрам Домингес оставлял перед дверью дона Карлоса открытые собачьи консервы -- Домингес стал дотошным знатоком собачьего корма, чем без остатка покорил сердце хозяина зоомагазина. В выходные и праздничные дни Домингес приходил в гости к дону Карлосу, чтобы лишний раз посмотреть на сверхъестественную собаку. Дон Карлос перестал удивляться и подружился с Домингесом. Буббо, виновник событий, научился определять, что приходит Домингес, а не кто-то другой: он поворачивал морду (это давалось ему с заметным усилием), и, смотря одним печальным глазом в окно, а другим на Домингеса, хрюкал, но больше не падал...