Эй, кому тут нужен брат

Соломко Наталья Зоревна

Эй, кому тут нужен брат

Наталья Зоревна СОЛОМКО

Эй, кому тут нужен брат?

Рассказ

Славику было пятнадцать, и у него была собака: огромный черный пес по имени Кристобаль.

Пашке было тринадцать, и у него собаки не было. У него был брат: маленький рыжий Олега.

Славик и Пашка дружили. С детства. А Олега и Кристобаль были всегда при них, потому что - куда ж их девать? Это были "сопровождающие их лица".

Вот так они и жили вчетвером, и все было хорошо, пока однажды летом Славикова мама не достала три путевки в турлагерь.

Тут-то все и началось. Потому что Олегу в турлагерь не отпустили, мотивируя это тем, что он еще маленький.

Неделю Олега выревывал разрешение. Неделю то Славик, то Пашка рассказывали Олегиной маме (то есть она, конечно, была еще и Пашкиной мамой, но дело не в этом) о радостях походной жизни, живописуя, каким закаленным, загорелым и возмужавшим вернется ее младший сын назад.

- Если вернется... - говорила мама трагическим голосом.

- Да куда он денется! - восклицал Пашка, и они со Славиком принимались клясться, что они глаз не спустят с этого рыжего обормота!..

И вот, когда мама открыла рот, чтобы сказать долгожданное "да", вернулся из командировки папа - суровый рыжий майор. Мгновенно оценив обстановку, он скомандовал зычно:

- От-ставить!

Было ясно, что бой проигран. Пашка и Славик отступили.

- Перестань реветь! - велел папа-майор Олеге. - Ты мужчина, и ты поедешь в пионерский лагерь! Понял мою мысль? Кр-ругом арш!

Олега четко повернулся кругом и, маршируя, ушел в свою комнату. Там он лег на кровать и замочил слезами всю подушку. Пашка скорбно удалился на балкон. Мама тихо всхлипывала на кухне над тортом, который пекла поспешно, чтобы задобрить Олегу. Семейная трагедия была в разгаре. Не рыдали только Славик с майором.

- Детей надо воспитывать, - сурово пояснил Славику майор. - В каком роде войск собираешься служить?

- В артиллерии! - привычно отрапортовал Славик, ибо этот вопрос был знаком ему с детства.

- Похвально! - привычно одобрил майор. - Желаю успеха. Вольно. Можешь идти.

И Славик пошел. Было ясно, что, несмотря на похвальное пристрастие к артиллерии, воспитание Олеги ему не доверят.

На следующий день появилась желтая бумажка, на которой какой-то толстый мальчик дудел в трубу на фоне некрасиво нарисованного горизонта, а еще через три дня Славик и Пашка провожали Олегу к городскому саду, где, выстроившись в очередь, стояли разноцветные автобусы, украшенные флажками и картонными табличками с надписью: "ДЕТИ!"

Народу в саду было много, и, только смешавшись с толпой, Славик и Пашка вздохнули облегченно: провожать Олегу было запрещено им категорически!

- Не на войну уходит! - сказал майор. - Вернется через три недели. И нечего нюни распускать! Верно я говорю, Олег?

Олега кивнул сквозь набегающие слезы.

- Ну-ну, крепись, сын! И помни: ты - будущий офицер!

- Он, между прочим, клоуном хочет стать! - дерзко сказал Пашка.

Это была чистейшая правда: именно клоуном. Но отец уже решил давным-давно, кем будут его дети. Спорить с ним было опасно. Во всяком случае - сейчас. "Вот вырасту!.." - думал Пашка.

- Замолчи! - приказал отец. - Он будет офицером. А ты будешь не знаю чем! Вполне может быть, что и клоуном!

- А и хотя бы?! - снова надерзил Пашка.

- Молчать! А то никаких турлагерей тебе не будет!

И Пашка замолчал, откладывая все свое несогласие и все дерзости до той поры, когда вырастет. "Уж тогда-то я ему все, все скажу!.." - думал Пашка. А сейчас очень хотелось в турлагерь.

Провожать Олегу они, конечно, все равно пошли. Но провожали, прячась за заборами. Потому что отец стоял на балконе и наблюдал. И даже отойдя от дома довольно далеко, Пашка не решился выйти на открытое пространство и пойти рядом с братом. Олега был у отца любимцем, и, затосковав вдруг, майор вполне мог выбежать на балкон с биноклем, чтоб проводить сына прощальным дальнобойным взглядом, может быть даже застланным тщательно скрываемой ото всех слезой умиления... И о какой гнев испытал бы он в тот миг, обнаружив внезапно, что, несмотря на запрет, старший оболтус все-таки вышагивает рядом с будущим защитником отечества!..

Рядом с автобусами толпились мальчики, девочки и их родители, было шумно и, в общем, весело.

- Ну вот... - сосредоточенно сказал Славик.

- Да... - согласился Пашка.

Оба чувствовали себя предателями.

То есть, если разобраться, они ну совершенно ни в чем не были виноваты! Разве это не они так старались, уговаривая маму?.. А папу не поуговариваешь, это же ясно!.. Но вот стоит этот несчастный, отправляющийся в пионерский лагерь Олега, молчит и не смотрит... И Славик с Пашкой почему-то чувствуют себя предателями.

На небе солнце, вокруг - середина лета, впереди - целая жизнь!.. Но на душе у рыжего всеми брошенного Олеги тьма и лед. И что ему до будущей жизни. "Предатели, предатели, предатели!.." - думает он.

Так они стоят втроем у автобусов. Молчат. А рядом кричат надсадно:

- Манаков! Где Манаков?! Он пришел?

- Это же тебя! - сказал Пашка.

И Славик подтвердил:

- Вот именно!..

Олега будто не слыхал. Стоял и глядел под ноги, а потом, не прощаясь, ушел в гомонящую толпу отъезжающих.

- Подожди! - заорал Славик. - Ты чего дуешься-то! Мы к тебе приедем!

- Врете... - ответил Олега из толпы.

- Честно! - горячо пообещал Славик.

- Еще и не верит! - обиделся Пашка.

Олегу запихнули в автобус, но он прорвался к окну и высунулся:

- Когда?

- Не знаем! - закричал Славик. - Но ты жди, понял?

Автобусы тронулись.

- Поклянитесь! - отчаянно крикнул Олега.

И они поклялись.

Расставание с Кристобалем тоже было нелегким. В отличие от Олеги, Кристобаль смотрел не мимо, а прямо в глаза Славику. А Славик в глаза Кристобалю не смотрел. Он собирал рюкзак и думал: "А я виноват, что с собакой нельзя?"

- Славик, опоздаешь! - торопила мама.

Пашка с рюкзаком нетерпеливо переминался у порога.

- Ну я пошел, мам... До свидания...

- До свидания, тетя Галя... - эхом отозвался Пашка.

Они вышли в подъезд и захлопнули дверь.

И сразу же с той стороны в дверь что-то тяжело ударилось и завыло.

- Убьется... - сказал Славик. И пришлось разрешить маме с Кристобалем проводить их.

На сборном пункте они отдали свои путевки длинному бородатому парню.

- Меня зовут Саня, - сообщил парень. - Я ваш инструктор. На переходах не ныть, а то живо спишу с маршрута, ясно? Марш в автобус.

- До свидания... - еще раз сказали Славик и Пашка Славиковой маме и вошли в автобус. И почти сразу в автобусе появились мама и Кристобаль. Вернее, сначала Кристобаль, а потом мама, которую он тянул на поводке. Мама упиралась, но Кристобаль был сильнее.

- Не справиться мне с ним... - виновато объяснила мама. - Видишь, чего творит!

Славик вышел из автобуса, взял поводок и, старательно глядя мимо Кристобаля, привязал его к чугунной ограде.

- Отвяжешь, когда уедем, - сказал он маме.

И они уехали.

Они проехали окраинные улицы и выехали на простор, когда на заднем сиденье поднялись возня и шум.

- Саня! - закричала какая-то девчонка. - Иди сюда, погляди, за нами погоня...

Хотя звали только инструктора Саню, назад бросились все.

- Кто? Где? - шумел автобус.

И только Славик и Пашка, переглянувшись, остались на месте. Потому что не сомневались, кто там может гнаться. И за кем.

- Останови! - крикнул инструктор Саня шоферу.

Автобус остановился. Кристобаль подбежал к передней двери, бухнул в нее лапами и завыл.

- Чья собака? - строго спросил инструктор Саня.

- Моя... - сказал Славик и подумал: "Ну и ладно... Ну и проживу я без вашего турлагеря!.."