Враг в зеркале

- Мне здесь он очень нравится. Правда хорош? - спросила подружка оригинала.

Я кивнул. От спиртного мне несколько полегчало, но безотчетная тревога росла и давила.

- Где мне найти Марата?

- Где? - она удивленно взглянула на настенные часы. Четырнадцать сорок пять. Довольно много, мне казалось, должно было быть меньше.

- В это время он всегда в спортзале. Форму поддерживает.

- Как мне туда добраться?

- Как? Очень просто. Вы на машине? Я так и думала почему-то. Езжайте по набережной, найдете ресторан "Чайка" и сворачивайте на улицу Жукова. Сразу слева увидите кинотеатр "Слава". Там Марата и найдете.

Я поблагодарил и ушел, игнорируя её приглашение задержаться насмешливое, сексуальное и безнадежное.

Кинотеатр пустовал. В гулком звонком вестибюле попадались, правда, какие-то целеустремленные личности обоего пола, но тут же исчезали бесследно. Наконец я поймал длинного прыщавого юнца, который с готовностью, - то краснея, то бледнея от желания выглядеть не тем, что он есть, - провел меня сначала вниз по лестнице, а затем по множеству почему-то кафельных коридоров, к неприметной двери.

Здесь.

Я вошел в полутемное помещение с пунктиром слабых ламп в круглых плафонах на потолке. Зал, метров тридцать в длину, был ярко освещен только с одной стороны, где располагались большие цветные мишени, как для стрельбы из лука. Чингиз стоял ко мне спиной в середине зала возле столика, на котором лежали ножи. Несколько ножей уже торчало в мишенях.

Чингиз повернулся на звук открываемой двери и, взвешивая в руке нож, всматривался в мой силуэт, возникший на фоне освещенного дверного проема. Чингиз был одет в широкие темные штаны из мягкой ткани и светлую плотную рубашку. Я подошел ближе.

- Здравствуй, Чингиз!

Он узнал меня, недоверчиво ухмыльнулся и в первое мгновение даже как будто сробел. Во всяком случае, я именно так определил тень, мелькнувшую на его лице. Но это было лишь мгновение, тут же сменившееся маской обычного для него спокойствия.

- Здравствуй! - спокойно поздоровался он.

Чингиз не был взволнован, но татарские узкие глаза его, казалось, на что-то намекали. Не дождавшись от меня вопросов, он повернулся и, прицелившись, метнул нож.

Нож воткнулся сантиметров в пятнадцати выше от центра мишени.

- Хочу с тобой поговорить, - сказал я и, подойдя к столу, стал перебирать ножи. Они были одинаково тяжелыми и отлично отбалансированными. Я бросил нож. Он воткнулся в центральный круг сантиметров в пяти-семи от центра.

- Почему бы и не поговорить, - равнодушно сказал Чингиз - Тебя, я слышал, в ментовке обработали, - прибавил он снисходительно, как бы поощряя на разговор сконфуженного приятеля.

- Да, брат Ленчика постарался... Это так... Хочу до конца разобраться во всем бардаке.

Чингиз метнул ещё один нож, воткнувшийся почти рядом с моим.

- Еще бы... - усмехнулся он.

- Ты чего ухмыляешься? Больше всех понимаешь, что тут творится? буркнул я в каком-то озарении.

Чингиз передвинул пальцем оставшийся на столе нож.

- Разве трудно? Еще когда ясно было. Только откуда же сообразить... если чужая душа потемки?

- Чья душа? - быстро спросил я.

- Убийцы, - спокойно ответил он.

Я вдруг рассердился.

- Ты со мной тут шутки не шути. Если что знаешь, должен немедленно мне все рассказать, я с собой шутить не позволю!

Я взял оставшийся нож и изо всех сил метнул его прямо в центр мишени.

- Хороший бросок, - похвалил он.

- Зачем мне с тобой шутить, если на тебя только и осталось надеяться, как на Бога или дьявола, - проговорил Чингиз, все так же спокойно. И добавил: - Пойдем ножи возьмем.

Мы пересекли зал и повытаскивали ножи из мишеней. Потом вернулись к рубежу, то есть к столу.

- Во-первых, - нарушил я молчание, - если кто и может знать в городе об убийствах, так это ты, Чингиз.

- Ты мне льстишь. Это профессионал знает все, что имеет отношение к его профессиональной деятельности. Откуда мне знать об убийствах? - с ухмылкой спросил он.

- Хватит кривляться! - вспылил я. - Нам с тобой нечего друг другу мозги пудрить. Кое-что друг о друге знаем.

- Да что мы можем такое знать? - не спеша протянул Чингиз, примериваясь к броску. Бросил. Нож с мягким стуком вонзился почти рядом с центром мишени. - Можешь ли ты вспомнить хоть один случай, когда я принимал участие в убийстве? - он, задавая вопрос, повернулся и смотрел на меня с каким-то пристальным вниманием.

- Да ты что?! - вскричал я. - А как же!.. - я замолчал, осознавая, что ни один эпизод, где бы учавствовал Чингиз, да и я, нельзя было отнести к убийству. Как же так, если я всю жизнь был убежден в обратном! Мне казалось, что ни один, ни два... Мне никогда не хотелось считать... Но сейчас ничего не приходило на память.

Чингиз продолжал с каким-то пристальным насмешливым вниманием вглядываться в меня.

- То-то, - отвернулся наконец он. - Откуда же мне знать? Если бы я что узнал о том, кто убивает наших, думаешь, не отомстил бы? Мы же работали в одной связке, и теперь, потеряв друзей, мне будет трудно жить. Надо вновь думать о заработке. Если только ты не поможешь, - вновь ухмыльнулся он. - А от гибели наших я сам пострадал больше всех, - добавил он.

- Неужели ты думаешь, что я могу тебя подозревать? - как-то слишком явно возмутился я. - Ни за тем же я пришел!

- Конечно, не за тем. Только я думал, что ты обо всем уже догадался.

- Да о чем же!

- Ну, кто убил всех.

- Ты же только что говорил, что не знаешь... Как же я могу? волновался я. - При чем тут догадки - тут знать надо. А откуда, если никто даже не предполагает. Я вот сейчас ездил знакомиться с семьей отца, хотел повидать Лютого...

- Лютого! - быстро повернулся Чингиз и твердыми черными глазами уперся в меня.

- Ну да, - растерянно проговорил я. - Вы же сами мне всегда твердили, а я не верил. Если бы не эти убийства, я бы все равно не поверил, а тут приходится, сам понимаешь...

Чингиз отвернулся и бросил нож, вонзившийся ещё ближе к центру, но с другой стороны окружности.

- Познакомился? - спросил он.

- Нет. Он давно в зоне. Хотя, кажется, сбежал недавно. Так что скорее всего он в городе, и это его рук дело.

- Лютый на тебя похож? Ты хотя бы фото смотрел?

- Нет ни одной фотографии. Но вы же сами всегда говорили, что Лютый и я - одно лицо...

Чингиз бросил на меня взгляд. Он вообще старался на меня не смотреть, лишь по необходимости, изредка.

- Кажется, все сходится: твой брат Лютый бежит из тюряги, чтобы повидать родные края. По приезде возобновляет связи и убивает своих старых корефанов. Может, за деньги, может, из-за детских обид. Мало ли что в детстве накопить можно? Ему же приходилось делить с тобой власть над нашей бандой. Может, он тебя боялся? - Чингиз даже воодушевился. - Может, так и есть: это мы думали, что он сильный, а самым сильным был у нас ты. Не Лютый, а ты, Оборотень, изгнал само упоминание о нем. Знаешь, как в детстве это может быть больно. А тут побег, все кончено с этой цивильной жизнью, остается только оборвать последние нити, свести, так сказать, счеты, наказать... Мы ведь тебя, как-никак, предпочитали. Он был редкий гость... Но меткий, - добавил он и кинул последний свой нож, вонзившийся снизу, сантиметрах в десяти от центра.

Я был, признаюсь, поражен последним доводом Чингиза. Мне не приходило в голову... Наконец, все улеглось по местам.

Я думал об этом, машинально прицеливаясь ножом в мишень. Метнул.

- Всегда ты был самым лучшим, - безнадежно закивал головой Чингиз.

И то, все три ножа торчали в самом центре, вплотную друг к другу... Чушь какая!.. А если Лютый захочет убить меня, или Таню?!.

- А ты не боишься? - спросил я.

- Может быть. Но может, он оставит мне жизнь? - ухмыльнулся он и взглянул мне прямо в лицо. - Как ты думаешь? Я единственный, кто был ближе всех к нему.