Страница 88 из 134
которые можно смыть только в схватке. Его "коршун" еще полетает, как сказал Иосиока. Нужен ремонт, Иосиока им займется.
Поручик Хокуда еще взлетит навстречу русскому самолету!
А небо над аэродромом было пустынно, словно не ревело только что моторами русских бомбардировщиков и истребителей. Высокое, синее небо, к которому тянулись дымы, стремясь закоптить его. Небо, бывшее родной стихией поручика Хокуда. Небо, с высоты которого поручик Хокуда, бывало, с легким презрением смотрел вниз, на копошащуюся на земле жизнь. И еще посмотрит!
На закамуфлированном автомобиле подъехал от штаба отряда подполковник Мапуока - он был бледен, кустистые, словно удивленно вскинутые брови подрагивали, шрам-скобка на левой щеке подергивался. Подполковник выпрыгнул из машины на взлетную полосу и замер, лишь ноздри раздувались, втягивая прогорклые запахи сгоревшего масла, бензина, каучука, краски. Постоял, опустив голову, и с опущенной головой прошел к себе в кабинет сел за письменный стол, в кресло, и сделал харакири. Еще был жив когда в кабинет протиснулся адъютант, чтобы как-то помочь. Подполковник остановил его жестом, сказал внятно:
- Впредь до особого распоряжения штаба армии отряд считать пехотным подразделением.
- Но, господин подполковник, если нам дадут новые самолеты...
- Если дадут, будете летать и мстить, - сказал Мацуока и закрыл глаза.
Да, авиаотряда больше не было, и командир его умер достойно.
И все-таки предпочтительней умереть в бою. Надо воевать! Но воевать в пехоте, которую летчики презирали? А когда сможем получить новые самолеты и как вообще развернутся события?
И Хокуда решил: пока неопределенность, съезжу в город, пообедаю в ресторане, навещу девочек. Не сегодня завтра будешь мертвым, как мертвы товарищи-летчики и сам господин подполковник Мацуока, так хоть напоследок вкусить радостей бытия...
Хокуда присоединился к группе таких же, как он, летчиков, жаждавших попасть в город: завели автобус и поехали. А если краснозвездные опять налетят? Зачем? На аэродроме они свое уже сделали. Беда в том, что отряд был готов к нападению, но не готов к обороне, - может, как и вся Квантунская армия? И в том беда, конечно, что, даже поднимись они в воздух, сражаться на равных с русскими было бы затруднительно: их техника намного превосходит японскую, а летчики - асы, побеждавшие на Западе асов Геринга. И все же поспорили бы еще, кто кого! Теперь перевели в пехоту. К черту пехоту, пока неясность - махнем в город, к развеселым ресторанным порядкам и покладистым, постигшим всевозможные любовные премудрости, девочкам.
Перед тем как сесть в автобус, Хокуда спросил у механика:
- Поедешь со мной?
- Командир, я останусь...
- Узнаю примерного семьянина!
- Буду ремонтировать самолет.
- Узнаю примерного механика!
- Надеюсь оправдать вашу лестную оценку, командир...
- Подлатаешь мой "коршун" - привезу тебе славную выпивку!
- Надеюсь на вашу доброту...
В автобусе шумно: кто дает шоферу совет, как быстрей проехать к городу, кто выбирает с приятелем ресторан, кто подсчитывает деньги на кутеж. Молодые, сильные, не привыкшие унывать ребята. И Сэйтё Хокуда не будет унывать. Хотя тревожит сковывающая заторможенность мыслей и поступков: думает и поступает с каким-то запозданием, как после напоминания извне. Ничего, будем пить, развлекаться, и все пройдет.
Но и после нескольких чашечек сакэ заторможенность не прошла. Хокуда сидел в любимом ресторане, ел любимые блюда, надменно разглядывал многочисленных посетителей и думал, что даже в смутный час рестораны не пустуют. Бордели - тоже.
И там и тут было много офицеров разных родов войск, но по умению пить и любить летчики не знали себе равных, а Сэйтё Хокуда - первоклассный летчик. За оплаченное время он успевал неоднократно воспользоваться женщиной. Сегодня, однако, был поскромнее, быть может, оттого, что перед глазами стоял разбомбленный русскими аэродром. Молча лежал рядом с миловидной, сильно накрашенной японкой, почти подростком, милостиво разрешая ласкать себя и тщетно воскрешая ее имя, которое она произнесла при знакомстве. Он старался запоминать имена этих женщин, и всегда они были новые: поручик не терпел однообразия и навещал также китайские и корейские дома с красным фонарем.
Были бы деньги. А деньги были.
В комнатенке сыро, пахло дешевыми духами, вином. Хокуда привычно вдыхал эти запахи и думал: сколько такого было в его жизни и сколько еще будет? Сегодня судьба подвела к роковой черте, за которой полная, темная, как ночь в бирманских джунглях, неизвестность. Непробудная эта почь, однако, вспорется молнией, расколется громом. Молния и гром могут угодить в него, а могут миновать. Утром - миновали...
И в Бирме, можно сказать, миновали. О Бирма! Тогда еще Хатиман - бог войны - был благосклонен к императорской армии, хотя амеко накапливали силы и их корабли настойчиво атаковали японский флот. Авиаотряд, в котором служил Хокуда, базировался неподалеку от Рангуна, бирманской столицы. Аэродром был в джунглях надежно замаскирован, и амеко долго не засекали его.
Это был отряд особого назначения - камикадзе. Сэйтё Хокуда попал в него так. В незабвенном декабре сорок первого императорский флот и авиация внезапно атаковали американские военные корабли в Жемчужной гавани Пёрл-Харбора. Блестящая победа, в достижении которой видную роль сыграли летчики-смертники, обессмертившие себя камикадзе, да, да, обессмертившие, потому что их имена записаны в храме Ясукуни. Как раз в сорок первом Хокуда поступил в авиационное училище. Окончил его с отличием, стал летчиком-истребителем. Провел немало воздушных боев, сбил трех амеко на "аэрокобрах"! И вдруг - набор в отряд камикадзе. Не раздумывая, Хокуда написал рапорт...
Женщина-подросток ластилась, выпрашивая не ласки, а деньги. Зачем ей его ласки? Сотни мужчин были до него, сотни будут после. Пока не постареет и ее не выгонят. Хокуда небрежно оттолкнул проститутку локтем. Везде шлюхи одинаковы: побольше сорвать с клиента. Впрочем, надо признать: в Рангуне они стоили дешевле и были еще изощреннее в любовной науке.