Шкура лисы

Такие фигуранты обретаются обычно на нижних ступенях иерархии, в отношении которых какие-либо подозрения минимальны, но где возможности для эффективного шпионажа в изобилии. Скажем, толковый секретарь и в наши дни автоматизированной конторской рутины остается ключевой фигурой в большинстве организаций. Первейшее правило всякого шефа службы безопасности в любой структуре гласит: насторожись в отношении секретаря или помощника, отказавшегося уйти вслед за начальником, передвинутым в другое место...

Второй тип агента, который рассматривается контрразведкой в качестве цели для преследования, это иностранец. Второй потому, что его запускать в дело намного труднее. Выше мы уже рассматривали насколько сложно в большинстве случаев организовывать такие проникновения на практике. По существу нечто чуждое организму вживается в него для выполнения грязной работы. Как и в первом случае, здесь тоже совершается обман, но, как считается, не столь гнусный, поскольку виновник - чужак, пришлый. Он просто походил на нечто такое, что казалось "преданной делу и коллективу" личностью, которая проникла на свою должность в силу недостаточных проверок. Есть на кого пенять: профи из службы безопасности подвели...

Есть и третий тип. Если существование двух первых, у которых внешняя оболочка прикрывает сущность, схоже в том, что они в одинаковой мере не контролируют свое служебное окружение, то третий - это тип, которому вполне подвластны большинство сотрудников. Это тип близкий к тому виду шпиона, который мы уже обозначили термином "крот".

Практически, такого сорта шпион и предатель, и иностранец. Обычно он из высокопоставленных финансовых, промышленных, культурологических или политических "глобалистов", чьи корпоративные, клановые и личные интересы давно уже трансформировались в несколько национальных паспортов.

К такого рода шпионам "в силу судьбы" контрразведка, разумеется, почти не суется. Впрочем, и шпионы по найму им не ровня. Эти высокие "коллеги" добывают не только информацию и намерения. Их цель шире: разработка в чью-то пользу и, прежде всего, собственную фьючерсных сделок по континентам, например, между банками Запада, мусульманского мира, Евразии и Китая или соответствующими торговцами оружием с замахом на десять или двадцать лет вперед...

Возвращаясь к уравнению, изобретенному автором курса "Идеология ловушек" и казахским корейцем буддистом Василием К. Паком, выявление, перехват и возможная перевербовка трех перечисленных типов агентов весьма разнятся по затрачиваемым (и выделяемым) фондам. Разбросы по статьям расходов случаются астрономические. При этом в последнем случае, то есть когда речь идет о "глобалисте", охотнику за шпионами приходиться становиться банковским экспертом, чтобы подсчитать более или менее точно конечный баланс затеваемой операции.

Карл Оскарович Шульц, рижский немец и мастер-чемпион по восточным единоборствам в конце 50-х, а позже - финансовый управляющий конторы Алексеевских информационных курсов имени проф. А. В. Карташова, сетуя на растущие расходы, сказал однажды:

- Ограничивайте себя, господа... Когда спортсмен, шпион, артист или писатель совсем уж продался за деньги, он меняет профессию на что-то иное.

2

До заведования финчастью Алексеевских курсов К. О. Шульц прокладывал "кротовий" тоннель в валютно-финансовой структуре, ведавшей учетом чеков латвийских валютных магазинов. Зарылся он под почву младшим референтом и за пятнадцать лет прогрызся до кресла заместителя шефа всей торговой конторы. Специфическое спортивное прошлое и возникавшие на его почве связи обеспечили рижанину спокойное прохождение всех проверок. Известная ему информация и его влияние на решения, касающиеся долларовых резервов бывшего СССР, следует думать, впечатляли его работодателей...

Должность, которую Карл Оскарович получил на Алексеевских курсах вскоре после перехода на статус "невозвращенца" во время командировки в Лиму, давала возможность "любительски", как он говорил, собирать картотеку из упоминаний, ссылок, сообщений и тому подобного относительно шпионов-"кротов". Он в те годы выжидал истечения срока секретности своих подвигов, на файле с описаниями которых, его подрядчик, надо думать, сделал пометку "хранить [сто] лет", после чего намеревался создать некий литературный труд с использованием картотечных заготовок.

По данным Шульца, первым упоминаемым в шпионском сообществе "кротом" оказался русский эмигрант-белогвардеец, который в середине 1930-х внедрился в советские разведывательные службы в Европе. Однако, по сути своих оперативных действий "кротом" эмигрант не был. В ходе вербовочной операции ему присвоили кличку "Крот". И только-то. Он мог бы быть, например, "Барсуком" или "Крысой". Термин "крот" вообще не существовал в шпионский жаргоне того времени. Он родился или, как говорил Шульц, его открыли "в самые холодные годы" холодной годы. Слово приобрело смысл, содержание, нравственную окраску и значимость благодаря этой войне и появилось в словарях в начале 1980-х. В картотеке рижского немца имелось высказывание бывшего директора ФБР Эдварда Гувера о том, что слово "крот" никогда не использовалось его агентами. Такая "деятельность" обозначалась как "проникновение".

В истории правления короля Генриха VII, написанной Фрэнсисом Беконом в 1622 году, бывший рижский "крот" выудил такую цитату: "Он [король Генрих] был осторожен и либерален, благодаря чему мог иметь хорошие разведывательные сведения отовсюду заграницей... Оттуда также наскакивали такие кроты, которые постоянно работали, чтобы копать под него".

Обращался Карл Оскарович в ходе своих изысканий и к советским, как он говорил, университетским источникам, ссылаясь на британского писателя Джона Ле Карре, дипломата и разведчика, который относил термин к жаргону КГБ. "Источники" письменно рекомендовали ему считать мнение Ле Карре не "корректным" и утверждали, что термин им самим стал известен только из "западных источников" в начале 1970-х.

Предложенная финансистом Шульцем классическая, по его мнению, дефиниция для шпионского "крота" выглядит следующим образом:

"Крот является агентом проникновения, внедренным в службу противника, союзника или нейтрала, с секретным намерением добиться положения, которое даст ему возможность быть полезным тем, чьим интересам он на самом деле действительно предан".

Сказано метко: действительно предан...

Вывод из определения следовал тот, что никакие финансовые затраты не сработают для выявления и перехвата опасного и мелкого зверька, если охоту поведет толпа псарей, которым, возможно, этот же "крот" формально и платит содержание в силу достигнутого им положения. "Не отправляйте свору собак ловить мышку, - говорил Шульц. - Кошка сделает это и тише, и лучше".

"Кроты" являются уникальными, долгосрочными инвестициями разведывательной службы и неизменно соотносятся с её стратегическим планированием. Расходы на "кошку", не закормленную хозяином и не изувеченную селекционерами, могут обрушить миллионные вложения и, более того, будущие миллиардные прибыли, на которые рассчитывал противник. Таким может обернуться "гамбургский счет", другими словами - объективный и честный, на закрытом от публики и от политиков, "только для профессионалов" состязании по борьбе между шпионами и охотниками за ними.

Более того, выявленный "крот", если умело им распорядиться, начнет приносить контрразведке доходы. Обычно, взвесив возможные личные последствия своего провала, "крот" уступает попыткам добиться от него сотрудничества, разумеется, в рамках допустимой уверенности в его совершенно неискренней чистосердечности. Конфронтация с захваченным агентом - безвозвратный шаг, к ней не прибегают никогда, если, конечно, не вмешиваются политиканы.

Пределы полезного сотрудничества, на которое рассчитывает контрразведка, зависят от остроты опасности, которую раскрытый "крот" почувствует как со стороны своих, так и от новых властителей его судьбы. Степень бедственного положения "крота" определяет и степень выявления через него других агентов противника и того, что известно этому противнику об операциях, проводимых коллегами контрразведчика из собственной разведывательной службы.