Шкура лисы

Сознание того, что такой приз кто-то все-таки заполучил, подхлестывает в среде даже трезвых людей азартную мечту о том, что однажды наступит и их день. Удачу увязывают с одним "шпионским" ходом, вполне по плечу, как они считают, скудно оплачиваемому агенту, который, совершив некий подвиг, наконец-то, выспренно говоря, повернет колесо Фортуны в нужную сторону.

Игра в шпионаж с помощью наемников-одиночек больше присуща корпоративным и индивидуальным подрядчикам. Правительственные "преодолевают трудности" не за счет качества, а облавой. Например, по данным на сентябрь 2001 года под разными предлогами - от "борьбы с разрушительными идеями" и до "гарантии безопасности" - пользование интернетовскими коммуникациями запрещено гражданам двадцати стран мира, а власти Саудовской Аравии, Азербайджана, Белоруссии, Китая, Северной Кореи, Кубы, Ирака, Ирана, Казахстана, Киргизстана, Ливии, Сьерра-Леоне, Сирии, Туркменистана, Туниса и Вьетнама ставят для выхода в "паутину" практически непреодолимые ограничения.

Использование шпионажа не по назначению порождает дешевые легенды о всесилии разведки. Этот шпионский миф, мечта властолюбцев, основан на абсурдных надеждах. Мечта эта напоминает сказочку, о том, будто там, где радуга упирается в землю, появляется горшок с золотом.

Большие призы, охраняемые самой изощренной правительственной или корпоративной мощью, однако, берутся. Это известно и из истории, и по событиям наших дней. Такие трофеи оказывались достижимы на удивление часто, но далеко не для всех. Как правило, они - результат штучной работы. То есть, по плечу профи, которые в полном смысле слова получили свой редкий дар от Бога, владеют ремеслом на уровне искусства, полагаются только на себя и свой опыт, сохраняют способность фокусировать свою цель при любых путаных обстоятельствах и не на йоту не выходят за предписанные их ремеслом рамки.

Призы засекречены крепко. Не следует заблуждаться насчет того, что они достаются более или менее дешево. Чтобы крупно выиграть, ходят в дорогие казино, а не по киоскам с лотерейными билетами. Секреты, которые будет добывать шпион, по определению запечатаны десятками всевозможных печатей, включая бронированные двери, электронные и ставшие модными радиационные и бактериологические ловушки. Эти секреты, в особенности когда речь идет о намерениях, обычно не имеют материального носителя, они хранятся, дополняются или меняются в головах ограниченной горстки людей.

Физические, то есть внешние формы обеспечения безопасности подходов к тайнам и людям, которым о них что-то известно, бесконечны по вариантности. Разрабатываются сменные системы сложных, по существу непредсказуемых процедур допуска к секретным материалам, изложенным на бумаге или имеющих иные материальные носители. Эти системы обеспечивают непрерывную, постоянно продолжающуюся идентификацию личности, пользующейся секретными материалами, предусматривают многоуровневое утверждение разрешений на допуски, а также меры пресечения несанкционированного копирования или уноса источника.

Попытка преодолевать перечисленные препятствия с налета, грубое вторжение, налет или прямое воровство, конечно, не исключаются. Но шпионы по найму карьеры на этом не делают. Для таких операций нанимают либо американского Рембо, либо российского Бешеного, а это уже из области мифологии. Шпионаж - как кража секретов и их доставка заказчику - ремесло невидимок. Эта работа требует редкого артистизма, именно такого рода артистизма, который и позволяет разглядеть, заполучить и использовать малейшую возможность в нужном направлении. На Алексеевских информационных курсах это называлось искусством позиционирования - подобраться там, где нужно, вовремя и ровно настолько, чтобы дотянуться...

Исключительные личные и профессиональные качества шпиона останутся не востребованными, если он не дотянется до цели. Увеличительное стекло в руках его подрядчика, образно говоря, окажется повернуто к объекту не совсем той стороной.

Получение стратегического значения разведывательных данных посредством шпионажа ни в какие времена не представляло собой предприятие более дешевое по стоимости, чем, скажем, аналогичная операция с помощью силового захвата. Но суть проблемы в том и состоит, что в отличие от спецназа шпион и его действия не субстанциональны, они вне осязаемости, да ещё и цель агента совсем уж эфемерна - намерения, которые перестают ими быть, если знающий их оказался в захвате. Намерения перестанут быть таковыми ещё до первого допроса пленного.

Ну, а если, как мы уже это делали, перевернуть шахматную доску и посмотреть на игру со стороны охотника за шпионами? Как производится калькуляция его операций?

Василий К. Пак в своих лекциях разделял охоту за шпионами на два вида. Первый: непосредственно контршпионаж, то есть защита секретной информации от "посторонних глаз". И второй: контрразведка или деятельность по нейтрализации враждебных действий со стороны правительственных, корпоративных, включая криминальные, разведывательных спецслужб. Разумеется, деятельность и первого, и второго вида обеспечивается фондами, подлинные источники, размеры и распределение которых никто, включая начальников спецслужб, никогда не узнает. Сомнительно, чтобы вообще нашелся когда-либо и где-либо человек, располагающий более или менее точными сведениями на этот счет.

Кореец сравнивал фонды служб безопасности с питанием сторожевой собаки. Собака существует кормежкой, работа "в поле" для неё - вторична. Таким образом, одно от другого напрямую не зависят. Когда работы мало или есть возможность её не доделать, на рационе это не сказывается. "Вектор заинтересованности" - кормежка. Симпатичная болонка "сниффер", натасканная на запах взрывчатки или наркотиков, ищет не их, а пропитанную их "ароматами" кормежку, к которой приучена. Песик, всеобщий любимец и баловень, считает, что он кормится или удовлетворяет привитые ему привычки, а хозяин, что - тот служит, и однажды даст возможность и ему получить премию... Вывод Василий К. Пак предлагал слушателям сделать самим.

Принимая за знаменатель "корм" и за числитель "службу", кореец и выводил уравнение, в котором "икс" эффективности ставил в числитель, а расходуемые фонды в знаменатель.

Таких уравнений он предлагал три. По числу типов шпионов по найму, проникновение которых упреждают, выявляют, пресекают и используют, если необходимо, в своих интересах службы контршпионажа и контрразведки.

Для первого употреблялся старомодный термин "предатель".

Психологически на уровне обывательского сознания считается, что "предатель" нечто более отвратительное, чем чужак, совершивший кражу информации. Появление "изменника" рассматривается не просто как гнусный инцидент в общественной жизни, но и как инцидент исключительный, да ещё почему-то, помимо предателя, марающий позором весь коллектив предприятия или учреждения, а некоторые, распалившись в гневе, заявят, что и всей нации. Оказаться обворованным любимым человеком, другом или иным доверенным лицом - такое "не укладывается в голове". Комплекс абстрактной невозможности предательства в "собственных рядах" живуч и агонизирует долго ещё и после того, когда вещественные доказательства оказались налицо. Люди принимаются выискивать ещё и некие внешние причины происшедшего. И, конечно, уходят от истины.

Любая структура, в том числе и решающая вопросы безопасности, допускает в своей организационной идеологии хотя бы минимальную степень взаимного личного доверия сотрудников всех уровней подчинения. Иначе организация не будет дееспособной. Презумпция лояльности всех в отношении всех. Но эти все допускают, конечно, что предательство кого-то в отношении кого-то или всей структуры в целом когда-нибудь да случится.

Однако рожденные предавать не предают, если не возникнет возможности или, лучше сказать, выгодного повода для предательства. А когда повод возникнет, предаст любой, что бы там не говорили. Вроде того, как переходят из одного клуба в другой футболисты. Приверженность честной игре достоинство в глазах зрителя, а не игроков. Для профессионалов смысл игры не победа, а материальный выигрыш. Зачем иначе, как ни ради куска хлеба, становятся профессионалами?