Сицилианская защита

Гаруш скинул елочку с плеча и поволок по снегу.

- Да брось ты ее! - посоветовал я.

- Что ты? Ее надо нарядить, - Гаруш сказал это так серьезно, что я не осмелился ему противоречить.

Потом он вдруг сунул елку в первую попавшуюся урну.

- Вот вам и новогодняя елка! Э-эй, влюбленные, сюда! Надо нарядить елку.

Все, смеясь, сгрудились вокруг нас.

Гаруш облепил деревце хлопьями снега, и тут даже я согласился, что на свете не видал елки лучше этой.

- А теперь...- Гаруш велел всем взяться за руки и закружил вокруг своей елки, напевая: - В лесу родилась елочка...

Мы так раззадорились, что взбудоражили всю улицу.

Из форточки на первом этаже какая-то женщина крикнула нам, чтобы убирались.

Гаруш пал перед ее окном на колени:

- О сиятельная госпожа, позвольте поздравить вас с Новым годом, пожелать долгих лет жизни, молодости и счастья...

- Нахал! - испуганно пробормотала женщина и захлопнула форточку.

- А мы тем не менее сейчас выпьем за ваше здоровье, сиятельная госпожа,- не унимался Гаруш, извлекая из-за пазухи полиэтиленовую флягу, полную коньяка. - Выпьем за то, что и вы с нами постарели еще на год.

- Est modus in rebus! - машинально сказал я.-Удалимся-ка отсюда, пока сиятельная госпожа не обдала нас кипятком.

Гаруш изумленно посмотрел на меня, подумал, наверно, не спятил ли я.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Зима пришла с ужасными холодами, но снега не было.

Улицы покрылись, основательным слоем наледи от частых утренних туманов.

Я возвращался домой поздно, потому что опыты часто затягивались до самого вечера. Но новый инициатор подавал уже определенные надежды. Работать стало интересней. Айказян тоже воодушевился и вообще как-то изменился, на мой взгляд. Даже разговорчивым стал.

Одновременно я еще работал над подготовкой намеченных мною опытов. Шеф упорно не хотел замечать,что в его лаборатории производятся внеплановые работы. В его упорстве было даже что-то оскорбительное.

Возвращаясь домой, я еще читал или вел длинные, и порой очень нудные, разговоры с Ваганом.

Вечером, в четверг, мы засиделись совсем допоздна. Асмик занималась английским, готовясь к следующему уроку.

И я подумал, что, может, и впрямь из этих занятий что-нибудь получится.

Ваган с жаром разъяснял мне какую-то свою новую идею. Чертил на полях газеты схемки, рисовал узлы станка.

Я ничего в этом не смыслил, но слушал и вопросов не задавал.

В таких случаях прерывать, более чем невеликодушно.

Когда делишься с другом своими замыслами, неважно, понимает он тебя или нет. Цель заключается в том, чтобы именно для себя выяснить сомнительные, оставшиеся нерешенными вопросы. Ты говоришь, по ходу рассуждений поправляешь самого себя, и непонятное становится понятным, а невозможное - возможным. И в конце концов все проясняется как день, хотя слушающий тебя ни о чем не догадывается.

Так случилось и на этот раз. Ваган решил переменить один из узлов станка, модернизировать его. Я не понял, как он собирается это сделать. Но мой сосед, с довольной улыбкой закончив рассказ, сложил и сунул в карман газету, поля которой были сплошь испещрены непонятными мне чертежами и схемами.

- Может, кофе выпьете? - вывела нас из забытья Асмик.

- Да поздно уже - сон отобьет,- стал было отказываться Ваган.

Но я открыл форточку, достал из кармана пачку "Шипки" и сказал: Конечно, выпьем.

Асмик пошла в кухню.

- Позови Арус, пусть посидит с нами.

- Она уже спит.

- Что так рано?

- Очень устает, бедняжка,- Ваган вздохнул.- Эх, Левон-д ж а н, скорей бы уже...

Я улыбнулся. Он сказал это таким жалобным тоном.

- Долго еще?

- Кто знает?..

- Да как же так? - изумился я.

Асмик поставила на стол маленький поднос с кофейными чашками.

- Мы что-то сбились со счета,- смущенно сказал Ваган.

Асмик тут же догадалась, о чем речь.

- Удивительные вы люди! - заметила она.

- Что поделаешь? - стал оправдываться Ваган. - Врачи говорят одно, Арус другое. Но, наверное, не позже середины февраля...

- Значит, дней через двадцать? - подсчитала Асмик.

- Да. И пеленки она уже нашила,-сказал Ваган.Все голубые. Мальчика ждет.

Ваган снова вздохнул. Он почему-то очень хотел девочку.

- Как назовете ребенка? - спросила Асмик.

- Каринэ. Непременно Каринэ. Я твердо решил.Он решительно опрокинул чашку на блюдце кверху дном и сказал: - Спасибо, Асмик-джан. Пойду спать.

- Рано еще,- сказал я.- Одиннадцатый час только.

- Нет, пойду,- и Ваган на цыпочках направился к себе.

А мне вдруг стало грустно.

Я завидовал его волнениям. Мне тоже захотелось пережить сладостное ожидание рождения ребенка. Только я мечтал бы о мальчике. Захотелось мыть посуду, чтобы жена не утомлялась, захотелось, чтобы в шкафу были сложены пеленки и распашонки нашего первенца...

- Асмик,- сказал я,- правда, это здорово, что у Вагана будет ребенок?

Жена задумчиво посмотрела на меня. Потом, отложив тетрадь и карандаш, проговорила: - Не знаю.

- По-моему, очень хорошо.

- А что ты скажешь, когда у тебя не будет ни сна, ни отдыха?

- Поэтому, чтобы не обидно было, надо и нам ребенка. Каждой семье свои заботы, и ни мешать друг другу, ни жаловаться не будем.

- Ты хочешь ребенка в этих условиях, в одной комнате? - удивилась Асмик.

- Знаешь, действительно поздно,- не отвечая на ее вопрос, сказал я,стели-ка постель.

- Стоит мне завести серьезный разговор, ты тут же уходишь от него,возмутилась Асмик.

Я сам снял и сложил покрывало, быстренько разделся и. лег в постель. А Асмик почему-то стала тихо плакать.

Наверное, обиделась. Ничего, успокоится.

Наконец она погасила свет. Я облегченно вздохнул.

В батареях отопительной системы забулькала вода.

В комнате было жарко.

Асмик легла, как чужая, осторожно, стараясь не. задеть меня. Но я притворился спящим и очень скоро действительно как провалился.

Проснулся я от стука - сторожкого, обрывистого. Подумалось, это мне приснилось. Но кто-то снова легонько забарабанил пальцами по дверному стеклу. Я открыл глаза.

Бледный полумесяц, выглянув из облаков, зацепился за оконную раму.

- Левой! Левой! - расслышал я голос Вагана.

Осторожно, чтобы не потревожить Асмик, выскользнул из-под одеяла.

- Что случилось? - спросил я, выходя в коридор.

Ваган был в нижнем белье. Испуганный, весь сжавшийся.

- Арус... Позвоним в "Скорую помощь"?!

Я растерялся. Вот так история... А говорил, в середине февраля.

Я зажег ночник, хотел разбудить Асмик. Передумал. Прикрывая трубку ладонью, растолковал девушке из "Скорой помощи", в чем дело.

- Порядок, Ваган.

- Спасибо... Только как же мне встречать машину?..

- Ты одевайся и жди дома, а я спущусь вниз.

Ваган обрадовался и поспешил к своей Арус.

Я натянул брюки, надел куртку прямо на майку и, схватив пальто в охапку, вышел из комнаты.

- Что слудилось? - послышался вслед голос Асмик.

- Пойду встречу "скорую помощь"...

Ночь была ясная. Покачивались на столбах фонари, увенчанные желтоватым ореолом. Клубился холодный, туман.

И жуткая тишина царила на улице. Казалось, все вымерло и вокруг одни лишь громадные здания с темными окнами, туманный расплывчатый свет электрических фонарей и зима. Холодная, таинственная, городская.

Я стал ходить взад-вперед, чтобы не закоченели ноги: забыл надеть носки - и холод сквозь подошву леденил ступни.

Но вот в конце улицы замигал красный огонек "скорой".

Он быстро приближался. Я поднял руку, и машина остановилась.

Грузный врач в халате, надетом поверх пальто, вылез из кабины.

...Этой ночью я так больше и не спал. Сидел на .кухне и ждал Вагана. Все курил и думал, до чего же удивительная штука - жизнь!

Не знаю, сколько д так просидел. Наконец щелкнул дверной замок. Я вышел в коридор. Ваган потерянно стоял у порога своей комнаты. Под мышкой у него был узел с одеждой Арус.