Страница 18 из 26
Глава 6
Выйдя из посольства, я отправился в долгий путь до отеля „Амбос Мундос“, пробираясь по улочкам Старой Гаваны. Я купил в табачном киоске газету, прошагал до портового шоссе и спустился по улице Обиспо. За мной следили.
В девяти кварталах от отеля я увидел черный „Линкольн“, остановившийся у обочины. Из машины выбрались Эрнест Хемингуэй, Боб Джойс и Эллис Бриггз. Они вошли в бар „Флоридита“. Еще не было одиннадцати утра. Я бросил взгляд в стекло витрины, убеждаясь в том, что „хвост“ по-прежнему идет за мной, выдерживая дистанцию в половину квартала, после чего свернул с Обиспо направо и еще раз – по направлению к порту. Человек тоже повернул. Он был настоящим профессионалом, все время держался за спинами прохожих и не смотрел на меня, но было видно, что ему безразлично, знаю я о его присутствии или нет.
Миновав площадь кафедрального собора, я вошел в бар „Ла Бодегида дель Медио“ и занял место у открытого окна, выходящего на улицу. Человек, шедший за мной, остановился напротив, облокотился о подоконник, развернул выпуск „Диарио де ла Марина“ и углубился в чтение. Его голова находилась в половине метра от меня. Я рассматривал медно-рыжие волосы на его подбритой шее и линию над белым воротником его рубашки там, где заканчивался темный загар.
Ко мне подбежал официант.
– Un mojito, рог favor, – попросил я.
Официант вернулся к стойке бара. Я раскрыл свою газету и принялся изучать таблицы боксерских поединков в Штатах.
– Чем все закончилось? – спросил человек за окном.
– Хемингуэй добился своего, – ответил я. – Сегодня после обеда он перевезет меня к себе на финку. Я буду жить там.
Человек кивнул и перелистнул газету. Его широкополая шляпа была глубоко надвинута на лицо, прикрывая даже щеки и подбородок, видневшиеся в тени. Он курил кубинскую сигарету.
– Связь через явочный дом, – сказал я. – По условленному расписанию.
Дельгадо вновь кивнул, выбросил окурок, сложил газету, отвернулся от меня и произнес:
– Присматривай за писателем. „Era un saco de madarrias“. – С этими словами он ушел.
Официант принес „mojito“, который Дельгадо порекомендовал мне накануне вечером – коктейль из рома, сахара, льда, воды и мяты. У него был вкус лошадиной мочи, и вообще я редко пью до полудня. „Era un saco madarrias“. Непростой парень. Что ж, посмотрим.
Я оставил бокал на столе и зашагал по улице Обиспо к своему отелю.
Я встретился с Дельгадо вчера вечером. Покинув отель „Амбос Мундос“, я пешком добрался до бедного района Старой Гаваны, где многоквартирные дома уступали место хижинам.
В зарослях носились цыплята и полуголые ребятишки, ныряя в прорехи некрашеных оград. Я узнал явочный дом по описанию, которое содержалось в инструкциях, нашел ключ под покосившимся крыльцом и вошел внутрь. Там царила непроглядная темнота и не было электричества. Я ощупью отыскал стол, который должен был стоять в центре комнаты, нашарил на нем металлическую лампу и поджег фитиль зажигалкой. Свет был тусклый, но после темноты в доме и снаружи он резал глаза.
Человек сидел в четырех шагах от меня, развернув задом наперед старое деревянное кресло и небрежно положив руки на его спинку. В правой ладони он сжимал длинноствольный „смит-и-вессон“. Его дуло было направлено мне в лицо.
Я поднял правую руку, желая показать, что не намерен делать резких движений, вынул из левого кармана пиджака половину долларовой купюры и положил ее на стол.
Человек не моргал. Разжав правый кулак, он швырнул вторую половину купюры рядом с моей. Они точно соответствовали друг другу.
– Просто удивительно, как много здесь можно купить на эти деньги, – негромко сказал я.
– Вполне достаточно, чтобы наделить подарками целую семью, – отозвался мужчина и спрятал пистолет в наплечную кобуру под белым пиджаком. – Дельгадо, – представился он.
Судя по всему, нелепый ритуал опознавания нимало не смущал его. Он и не подумал извиниться за то, что целился мне в голову.
– Лукас.
Мы обсудили мое задание. Дельгадо не тратил слов попусту. Он был деловит и резок на грани грубости. В отличие от многих агентов ФБР и ОРС, с которыми мне довелось работать, он не желал беседовать на отвлеченные темы. Он говорил о запасном явочном доме, тайниках, о том, почему я должен, словно чумы, избегать сотрудников ФБР и некоторых районов Гаваны, коротко упомянул о противнике – на Кубе было много профашистски настроенных людей и сочувствующих немцам, однако сколь-нибудь организованная шпионская сеть отсутствовала, – подробно описал усадьбу Хемингуэя, рассказал, где находится ближайший телефон-автомат, объяснил, как звонить в Гавану и другие места и предупредил, что я ни в коем случае не должен обращаться к местной полиции.
Пока мы разговаривали, я внимательно рассмотрел его в свете лампы. Я никогда не слышал об агенте ОРС по фамилии Дельгадо. Он выглядел серьезным человеком и серьезным профессионалом. Он показался мне очень опасным.
Просто удивительно, сколь разные впечатления производят на нас разные люди. Эдгар Гувер казался злобным толстым мальчишкой в хорошем костюме – мстительным неженкой, усвоившим язык и манеры крутого парня. Хемингуэй, когда я наконец познакомился с ним лично, оставил у меня впечатление сложного, притягательного человека, который может быть самой интересной личностью, когда-либо тебе попадавшейся, и одновременно – занудным до отвращения сукиным сыном.
Дельгадо был просто опасен.
Его лицо, покрытое темным загаром, в тусклом свете лампы казалось плоским; судя по всему, его нос был сломан и сросся криво, на высоких скулах, щеках, левом ухе и кустистых бровях виднелись шрамы, маленькие живые крысиные глаза остро выглядывали из тени под бровями. У него был необычный рот. Чувственный. Ироничный. Жестокий.
Когда Дельгадо наконец поднялся на ноги, я отметил, что он лишь на дюйм или около того выше меня, но ниже Хемингуэя, и, судя по тому, как на нем висел костюм, в его теле не было ни капли жира. Однако, когда он швырнул половину долларовой купюры на стол и сунул пистолет в кобуру, я заметил крепкие мускулы на его предплечьях. Его движения представляли полную противоположность движениям Хемингуэя.
Дельгадо экономил энергию точно так же, как слова. У меня создалось впечатление, что он способен воткнуть нож тебе под ребра, протереть лезвие и спрятать оружие в карман одним плавным движением.
– Вопросы? – осведомился он, закончив излагать расписание наших встреч в явочном доме.
Я посмотрел на него.
– Мне знакомы почти все сотрудники ОРС в этом регионе, – произнес я. – Вы новичок?
Дельгадо чуть заметно улыбнулся:
– Другие вопросы будут?
– Я обязан отчитываться перед вами, – сказал я. – Но что я буду получать взамен?
– Я буду прикрывать ваши тылы здесь, в Гаване, – ответил он. – А также на территории финки. Ставлю три против одного, что писатель заставит вас переселиться туда.
– Что еще? – спросил я.
Дельгадо пожал плечами.
– Мне приказано добывать любую информацию, которую вы попросите.
– Например, досье? – уточнил я. – Полные досье?
– Разумеется.
– И даже документы под грифом „О/К“?
– Да. Если они вам потребуются.
Кажется, я не выдержал и моргнул. Если Дельгадо имеет возможность поставлять мне личные документы Гувера, значит, он действует в обход ОРС и резидентуры ФБР на Кубе.
Он отчитывается только перед Гувером и получает приказы, исходящие непосредственно от него.
– Чем еще могу быть вам полезен, Лукас? – спросил он, подходя к двери. В его голосе явственно звучал сарказм. Дельгадо говорил с легким акцентом, но я не смог его определить.
Он точно американец… но откуда именно? Вероятно, с запада.
– Не подскажете ли какое-нибудь приличное заведение? – попросил я. – Бар? Ресторан? – Мне хотелось выяснить, знакома ли ему Гавана, или он такой же новичок здесь, как я.
– Хемингуэй и его дружки околачиваются в „Флоридите“, – ответил Дельгадо. – Но я бы вам его не рекомендовал.