Страница 15 из 26
Я знал, что это действительно так. В прочитанных мной донесениях указывалось, что 12 августа 1941 года Душан Попов прибыл из Лиссабона в США на „летучей лодке“ „Боинг-314“, которую называли „Клипером Пан-Америкэн“. В Америку Попова направил Канарис, поставив ему задачу организовать там шпионскую сеть наподобие той, которая „успешно действовала“ в Англии. Шесть дней спустя, 18 августа, Попов встретился с заместителем директора ФБР Перси Фоксуортом по прозвищу „Бад“. По сообщению Фоксуорта, Попов показал ему 58 тысяч долларов в мелких купюрах, полученные от Абвера в Лиссабоне, и еще 12 тысяч, которые, по словам Попова, он выиграл в казино. Попов готовился сыграть с американской разведкой в ту же игру, которую столь удачно провел в Британии.
В докладе упоминалось о „многообещающей информации“, которую выдал Попов, но подробности не приводились, что, на мой взгляд, было весьма необычно для Бюро.
От друзей в ОРС и в вашингтонском отделении ФБР я узнал, что Уильям Донован и другие горячие головы из КСК потребовали, чтобы им предоставили возможность встретиться с Поповым и ознакомиться с переданной им информацией.
Донован послал к Гуверу сына Рузвельта Джимми в надежде вытрясти из директора Бюро сколько-нибудь достоверные данные. Гувер держался вежливо, но сведениями не поделился. Их утаили даже от собственной контрразведывательной службы ФБР.
Ян Флеминг внимательно наблюдал за мной. Он медленно кивнул, подался ко мне и зашептал, перекрывая усиливающийся рев моторов:
– Попов привез с собой вопросник, Джозеф. Это был жест помощи Желтого адмирала своим желтолицым союзникам…
Я перевел это так: Канарис и Абвер прислали с Поповым список вопросов для абверовских оперативников в Америке – вопросов, ответы на которые должны были помочь японцам. Такие случаи бывали, хотя и редко. В ту пору до нападения на Пирл-Харбор оставалось четыре месяца.
– Он был снят на микропленку, – шептал Флеминг. – Парни Эдгара… ваши ребята, Джозеф… закончили перевод 17 сентября. Хочешь увидеть вопросник, дружище?
Я посмотрел ему в глаза.
– Надеюсь, ты понимаешь, что я обязан доложить о нашем разговоре до последнего слова, Ян.
– Совершенно верно, приятель. – Взгляд Флеминга был холоден и невозмутим. – Ты сделаешь то, что тебе повелевает долг. Так ты хочешь увидеть вопросник?
Я промолчал.
Флеминг достал из кармана пиджака два сложенных листа бумаги и протянул их мне. Я прикрыл их от стюардессы, которая прошла мимо, возвещая, что мы вот-вот приземлимся в аэропорту Хосе Марти, и предлагая пассажирам пристегнуть ремни. Если кто-нибудь из нас не умеет, она к нашим услугам.
Флеминг отделался от нее шуткой, и я заглянул в листки.
Увеличенные фотокопии микропленки. Оригинал был на немецком. На второй странице был перевод. Я выбрал первоначальный вариант. Для оказания помощи японским союзникам Попову предписывалось добыть в августе 1941 года следующие сведения:
1. Точный план государственной судоверфи, мастерских, энергетических и нефтеналивных установок, план сухого дока номер 1, а также нового сухого дока, строящегося в порту Пирл-Харбор, Гавайи.
2. План береговых сооружений и причалов для подводных лодок.
3. Местонахождение эскадры минных тральщиков, темпы работ по разминированию у входа в порт, а также у восточной и юго-восточной плотин.
4. Промеры глубин и количество якорных стоянок.
5. Существует ли в Пирл-Харборе плавучий док и планируется ли доставка туда подобного дока?
Отдельное задание – доложить о противоторпедных сетях, недавно взятых на вооружение американским и британским флотами. Какой процент торговых и военных судов уже оборудованы ими?
Я поднял взгляд на Флеминга и протянул ему листки с таким видом, словно они обрызганы кислотой. Нацистские агенты собирали информацию о Пирл-Харборе еще в августе 1941 года, хотя и не для себя, а для японцев. Я не был уверен, что этот вопросник помог бы нам предвидеть нападение, но точно знал, что летом и осенью прошлого года у Билла Донована в КРС работала большая группа аналитиков, пытаясь разгадать планы японцев – головоломку, решение которой прозвучало на весь мир 7 декабря. Быть может, микропленка оказалась бы тем самым кусочком, которого не хватало аналитикам, если бы Гувер ее не утаил?
Я не знал этого наверняка, но понимал, что вопросник, копию которого Флеминг держал в руках, – не подделка; я увидел на ней знакомые подписи и печати ФБР. В период истерии и потоков обвинений, захлестнувших страну в конце зимы после событий в Пирл-Харборе, она могла стоить Гуверу должности.
Я во все глаза смотрел на Флеминга. Вплотную приблизившись к разогретой земле, самолет качнулся и вздрогнул, готовясь соприкоснуться с посадочной полосой. В маленьком иллюминаторе противоположного борта я видел зеленые холмы, пальмы и синий океан, но мой взгляд был прикован к британцу.
– Зачем ты рассказал мне все это, Ян?
Флеминг вынул окурок из мундштука и медленно, аккуратно вложил длинную трубочку в тот же карман, куда спрятал фотокопии.
– Я лишь хотел продемонстрировать, что может произойти, когда одно из агентств… скажем так, чересчур озабочено своим престижем и забывает делиться с другими важной информацией.
Я продолжал таращить на него глаза, не понимая, какое отношение все это имеет ко мне.
Флеминг положил длинные пальцы на мой рукав.
– Джозеф, если ты направляешься в Гавану в какой-либо связи с этим вашим писателем и его забавами, то не приходилось ли тебе задуматься, почему Гувер выбрал именно тебя?
– Не понимаю, о чем ты, – ответил я.
– О да, конечно, – сказал Флеминг. – Разумеется. Но ты обладаешь уникальной способностью, которая может пригодиться в этом деле. Умение и опыт, которые, по мнению Эдгара, могут оказаться самыми ценными, если, к примеру, этот писатель сунет нос куда не следует. Умение и опыт, которые выделяют тебя из числа остальных работников Эдгара.
Я покачал головой. Теперь я и впрямь не понимал, к чему он клонит. Самолет коснулся земли. Завизжали шины, взревели винты. В салон хлынул воздух.
Сквозь шум я услышал негромкий, едва уловимый голос Флеминга:
– Ты убивал людей, Джозеф. И делал это по приказу.
Глава 5
Мы встретились утром в пятницу в американском посольстве в комфортабельном кабинете Спруилла Брадена.
Я приехал заранее и обсудил положение с послом, который помнил меня по Колумбии, где я осуществлял взаимодействие Госдепартамента и ОРС; он знал, что меня следует представить Хемингуэю именно в этом качестве. После нашего разговора с Браденом с глазу на глаз появились Роберт Джойс и Эллис Бриггз. Джойс был одним из первых секретарей посольства – учтивый, хорошо одетый мужчина с крепким рукопожатием и мягким голосом. Бриггз, до назначения Брадена, занимал должность посла, однако не выказывал недовольства по поводу понижения в ранге, и атмосфера в кабинете была теплой и сердечной. Пробило десять утра – срок аудиенции Хемингуэя у посла. Прошло еще десять минут. Хемингуэя все еще не было.
Мы втроем болтали о пустяках. Бриггз и Джойс, по всей видимости, приняли на веру мою легенду, согласно которой я был сотрудником Государственного департамента, прикомандированным к ОРС. Вероятно, мое имя попадалось им в депешах из Колумбии и Мексики, а в сообщениях такого рода моя настоящая должность упоминалась крайне неопределенно.
Разговор зашел о запаздывающем писателе, и Бриггз рассказал об их общем с Хемингуэем увлечении стрельбой по тарелкам и живым голубям – они занимались ею как в местных клубах, так и в походах неподалеку от Сиенфуэгоса. Чтобы вспомнить, где находится Сиенфуэгос, мне пришлось мысленно обратиться к карте Кубы, которую я держал в голове; я словно воочию увидел нужное место, когда Бриггз, продолжая рассказ, упомянул об охоте за ягуарами в провинции Пинар дель Рио. Сиенфуэгос был бухтой, портом, городом и провинцией на южном берегу острова.