Горящий Эдем

– Наверное. Во всяком случае, все в порядке, кроме подписи.

– Подписать нужно сегодня. Проклятый вулкан дымит все сильнее. Не думаю, что нам удастся удержать дела под контролем еще хотя бы день. Сколько туристов осталось?

– М-м-м… – Уилл заглянул в блокнот. – Одиннадцать.

– Одиннадцать, – упрямо повторил Трамбо. – Одиннадцать человек на пятьсот номеров.

– Мистер Картер предупредил их…

– Картер? Этот тип еще здесь?

– Да, но…, вы же его еще не уволили.

– Просто я вспомнил…, где этот жирный гаваец?

– Джимми Кахекили?

– Точно. Он еще здесь?

– Он в столовой, ест пирожные. Топор все еще с ним. За ним следит Майкле.

– Отлично. Он может понадобиться, когда крутом ходят такие типы, как Кэтлин, Майрон Кестлер и этот Картер. – Трамбо с застывшей улыбкой потер виски.

– Босс, у вас болит голова? Тут зазвонил радиотелефон.

– Алло, Трамбо слушает!

– Мистер Трамбо, – голос принадлежал Фредриксону, – мы нашли Санни Такахаси. Прием.

Трамбо вскочил с дивана:

– Он жив?

– Да, сэр. Насколько я могу судить, даже не ранен. Прием.

Байрон Трамбо ухватил своего помощника за плечи и исполнил с ним несколько замысловатых па. Уронив Брайента в кресло, он схватился за трубку:

– Давай его скорее сюда. Получить премию. В трубке протрещали помехи.

– Лучше вам приехать, мистер Трамбо. Прием.

Миллиардер нахмурился:

– Где ты находишься?

– На поле петроглифов. Знаете, там, где беговая дорожка уходит в скалы. Прием.

– Черт, я знаю, где это! Зачем мне туда ехать? Санни с тобой?

– Да, сэр. Он здесь и мистер Диллон тоже. Прием.

Трамбо обменялся недоуменными взглядами с Уиллом Брайентом.

– Диллон? Слушай, Фредриксон, давай скорее сюда Санни, а с тем можешь не…

– Я думаю, вам нужно на это взглянуть, мистер Трамбо. – Голос охранника был странно гулким, словно он говорил через трубу.

– Черт, давай сюда этого япошку или… Фредриксон! Фредриксон? Черт! – Трамбо рванулся к двери, на ходу вытаскивая браунинг. Брайент поспешил за ним.

– Нет! – Миллиардер сделал отрицательный жест. – Оставайся здесь и собери всех в конференц-зале. Я притащу Санни через десять минут. Пусть из него хоть мозги вышибли, главное, чтобы он присутствовал. Скажи Сато, что его дорогой мальчик нашелся, и все ждите нас.

Он поехал на лифте вниз, а Брайент направился к номеру Сато.

Трамбо быстрым шагом прошел через вестибюль в ресторан, потом в столовую. Джимми Кахекили сидел у стойки и поедал пирожные, придерживая другой рукой топор. Из угла за ним как ястреб следил Майкле.

– Мистер Трамбо! – воскликнул Бри, шеф-повар, размахивая руками. – Эта гора жира сидит тут уже три часа! Как хорошо, что вы пришли!

– Замолчи, Бри. – Трамбо подошел к стойке. – Слушай, мне надо прогуляться на поле петроглифов. Пошли, будешь меня охранять.

– Да, сэр. – Майкле вскочил, застегивая пиджак, из-под которого торчала рукоятка револьвера.

– Да не ты. – Трамбо ткнул пальцем в пятисотфунтового гавайца. – Ты.

Джимми Кахекили продолжал уписывать пирожные, не обращая никакого внимания на Трамбо.

– Десять тысяч долларов! – крикнул миллиардер ему в ухо.

Гигант оттолкнул блюдо, встал со стула, жалобно заскрипевшего под его тяжестью, и пошел к выходу.

Кахекили не влезал в тележку, поэтому Трамбо решил идти пешком. Пока они шли на юг к Бару Кораблекрушения, тень гавайца закрывала его, как зонтик.

Они уже дошли до большого пруда, когда Трамбо остановился так резко, что Джимми Кахекили едва не налетел на него.

Впереди их ждали Кэтлин Соммерсби Трамбо, Майя Ричардсон и Бики. Улыбающийся Майрон Кестлер расположился в сторонке под кокосовой пальмой. Все три женщины о чем-то оживленно болтали, но, увидев Трамбо, все они скрестили руки на груди и вопросительно воззрились на него. Солнце играло на отлакированных ногтях.

– Мистер Трамбо, – новоанглийский акцент Кэтлин был так же безупречен. – Мы вас давно ждем.

Глава 17

На Пуэна-эва приходит ночь, буря приходит с ней.

Вырваны с корнем стволы дерев, брошены средь камней.

Листья лехуа под ветром шумят, падают наземь цветы,

Бог Пауна-эва! Я шлю тебе зло!

К битве готовься, время пришло.

Гибель нахлынет, точно волна,

Будет жестокой наша война!

На страницу упала тень, и Корди Стампф, прищурясь, подняла голову.

– Интересно? – спросила Элинор. Корди пожала обгоревшими плечами:

– Ничего. Характеры интересные, а вот сюжет подкачал.

Улыбнувшись, Элинор присела на соседний стул. Сильный юго-западный ветер унес большую часть дыма, и небо над пальмами было ярко-синим. Корди повернулась спиной к морю, чтобы свет солнца падал на страницы.

– А серьезно? Что ты думаешь?

Корди закрыла кожаную обложку дневника.

– Если серьезно, то теперь я понимаю, почему ты здесь.

Элинор поглядела на подругу Ее круглое лицо порозовело от солнца, но губы были белыми. Это значило, что ее опять мучают боли.

– Я знала, что ты поймешь.

– Я уже прочла, а сейчас перечитываю отдельные места. Некоторые детали кажутся мне важными.

Элинор кивнула.

– Где ты была с утра? Гуляла с нашим куратором?

– Можно сказать и так. – Элинор вкратце рассказала про свой визит к кахунам. – Когда мы вернулись, он кое-что мне рассказал. Это была не его идея – вызвать древних демонов, но когда дядюшки это предложили, он не смог отказаться. Он сам кахуна, только недавно посвященный.

– Так ты рассказала ему, что его пращуры накололись так же, как он со своими дядюшками?

– Нет, – сказала Элинор. – Но он знает, что мне известна информация, которая никогда не публиковалась…, о Марке Твене и всех этих событиях. Корди хмыкнула.

– А как у тебя? Все спокойно?

– В общем, да. Немного поплавала на лодке. И она рассказала всю историю. Когда она закончила, Элинор открыла рот, потом закрыла и открыла снова:

– Похоже, ты стреляла в Нанауэ. Человека-акулу.

Корди улыбнулась:

– Ну, человеческой части я не очень испугалась. Вот акулья – совсем другое дело. Твоя тетя мало писала про Нанауэ. Ты что-нибудь про него знаешь?

Элинор на мгновение задумалась, прикусив губу.

– Только то, что говорят легенды.

– Не знаю, что там говорят легенды, но какой-то хрен с акульей пастью на спине едва не сжевал мою лодку, и я хочу знать, кто он такой.

– Мне кажется, тебя это не очень волнует.

– Напротив, амига. Меня всегда волнует, когда мною пытаются позавтракать.

– Ты понимаешь, о чем я. Проблема в том, что это невероятно…, все, что здесь происходит.

Корди перестала улыбаться:

– Ну, ты можешь сказать, что я до сих пор не выросла из моей маленькой мифологической вселенной. Может быть, я с детства готовилась к этому, только сама не знала. Сегодня кто-то пытался меня убить, и я хочу знать, кто это был. Элинор кивнула:

– Тогда слушай. Давным-давно, когда здесь поселились первые люди, на Гавайях был бог по имени Камохоалии, Вождь акул. Как большинство гавайских богов, он мог являться в естественном облике – как акула – или в образе человека. Однажды он влюбился в женщину по имени Калеи. Он вышел из воды на северном берегу Большого острова, принял человеческий облик и женился на этой женщине. Они поселились в долине Вайпио, через которую мы проезжали, и у них родился сын, которого назвали Нанауэ. У него был горб, и на нем родимое пятно в форме акульей пасти.

Элинор замолчала.

– Продолжай, Нелл. Ты очень хорошо рассказываешь.

– Так вот, по легенде, Камохоалии вернулся в море, оставив жену…

– Типичный мужчина, – прокомментировала Корди.

– …но предупредил, чтобы она никому не показывала родимого пятна Нанауэ и не позволяла мальчику есть мясо животных. Калеи выполняла его наказ, пока Нанауэ не достиг совершеннолетия и не стал есть с мужчинами. Он ел очень много мяса, а когда плавал, превращался в акулу. Одни легенды говорят, что он целиком принимал облик акулы, другие – что он был наполовину акулой, наполовину человеком.