Страница 4 из 6
"Эта книга собрала в себе ошибки всех предыдущих словарей с добавлением нескольких тысяч новых ляпсусов и оплошностей. Между тем, словарь вышел суммарным тиражом 60 тысяч экземпляров и стал основным изданием в данной области, которым пользуются русисты всего мира. Хотя книгу никак нельзя использовать по прямому назначению в качестве словаря. Это какой-то буквенный ребус без отгадок. В России за последние сто лет выпущено около сотни воровских словарей и других работ, содержащих лексические материалы такого рода. Причем качество словарей, как это ни странно, ухудшалось с каждым годом, поскольку авторы не стеснялись заимствовать материалы из предшествующих словарей, никак их не редактируя и добавляя к чужим старым ляпсусам свои новые. Словарь Д. С. Балдаева знаменует собой окончательный тупик, в который зашла русская арготическая лексикография. Крайний непрофессионализм сочетается здесь с опасной уже устоявшейся традицией некритического заимствования материалов в ранее вышедших словарях".
Обезьяньи эксперименты
ДО СИХ ПОР МЫ НЕ КАСАЛИСЬ словарей, авторами которых являются люди с филологическим образованием, претендующие на профессионализм в подходе к непростой задаче составления лексиконов. Но это вовсе не потому, что подобные издания выгодно отличаются от перечисленных выше. Они не менее беспомощны, просто эта беспомощность - несколько иного рода. Наиболее характерны в этом отношении "Язык из мрака. Блатная музыка и феня" Михаила Грачева (Н. Новгород, 1992) и "Русская феня" Владимира Быкова (Смоленск, 1994).
Автор "Языка из мрака" выбрал беспроигрышный, на его взгляд, принцип составления словаря - на основе мемуарно-художественной литературы, отражающей реалии уголовной и лагерной жизни. Подход правильный, но только в том случае, когда его использует человек, хорошо знакомый с нравами, субкультурой, традициями и живым языком уголовно-арестантского мира. Сторонний же исследователь обречен вместо полноценного словаря собрать и систематизировать список отдельных слов с довольно убогими толкованиями. Что и случилось с Грачевым.
Некомпетентность автора видна уже в названии. Что такое "блатная музыка и феня"? Почему "и"? Ведь эти понятия абсолютно ничем не отличаются! Не говоря уже о том, что в современном преступном мире оба эти названия уголовного арго практически не используются, устарели. На вопрос "Ты по фене ботаешь?" чаще всего последует ответ - "А ты на хуй летаешь?". Выражения "ботать по фене", "ходить по музыке" выдают профана, "приблатненного" человека, далекого от уголовного мира, но пытающегося показаться "знатоком". Но не это главное. Похвально, что Грачев черпал знания из 74 источников. Однако он не слишком хорошо понимал, насколько эти источники достоверны, и уж совсем не обращал внимание на то, что имеет дело с изданиями, отражающими совершенно разные периоды развития уголовного арго, а также жаргон разных криминальных слоев, нередко ограниченный границами отдельных регионов (например, одесский). Соответственно, автор абсолютно не разделил в словаре активную лексику уголовно-арестантского мира и устаревшую, архаизмы. Надо же понимать, что "несчастные" С. Максимова в XIX веке говорили одним языком, беспризорники 20-х годов и персонажи каверинского "Конца хазы" - другим, лагерники Солженицына, Шаламова и Разгона - третьим, уголовники Марченко и Габышева - четвертым... Кстати, уже и арго времен Габышева здорово изменилось, а это - самый "свежий" источник Грачева, относящийся к 70-м годам. И, конечно, с особой осторожностью следовало бы относиться к цитированию произведений не автобиографических, а художественных. Потому что, например, детективщик Николай Леонов - мягко говоря, не лучший знаток жаргона.
В результате указанный лексикон "блатной музыки" нельзя считать словарем в полном смысле слова. Его автор не имеет никакого представления о языке, который он исследует; непонятно, о жаргоне какого периода идет речь, словарь практически лишен каких-либо помет. Значительная часть основополагающих терминов и понятий совершенно не нашла отражения в словнике, в то время как здесь на каждом шагу встречаются просторечные, общеупотребительные и давно забытые слова. Автор совершает дикие и нелепые промахи, самонадеянно считая, что легко может из контекста определить значение слова.
Поэтому "баклан" у Грачева значит "дурак", хотя на самом деле это скандалист, человек, постоянно лезущий на рожон, уголовник, осужденный за хулиганство ("бакланка" - ст. 206 старого УК и 213 нового - "Хулиганство"). "Джеф", по Грачеву, это "наркотик морфий", тогда как это - сильнейший амфетамин эфедрон, не имеющий к морфию никакого отношения и совершенно иначе воздействующий на нервную систему. "Балерина", по мнению автора, отмычка. Однако это абсолютно другой воровской инструмент, напоминающий ледобур: вращающийся круг с резцами, который прижимают к металлической поверхности и, приводя инструмент в действие ручкой, вырезают в металле круглое отверстие. Или толкование слова "западло" как "грешно" - каково? Совершенно неудовлетворительно толкование слова "зачушить" как "унизить". "Зачушить" значит не просто унизить, а перевести в позорную масть, на всю оставшуюся зоновскую жизнь сделать изгоем, презираемым существом. Если бы Грачев не выдернул это слово из контекста, а удосужился прочесть "Одлян" Габышева полностью, он бы обязательно дал верное и полное толкование. "Кнокать" - это вовсе не "бить", а, наоборот, делиться с кем-то, помогать. "Кум" - не всякий "представитель исправительно-трудовых учреждений", а только работник оперативно-режимной части, причем чаще всего - ее начальник. Беда - в лености ума исследователя, у которого не хватает желания и терпения заняться настоящей научной работой, а не ее профанацией. Перечень грубейших "ляпов" можно продолжать до бесконечности. Я не говорю уже о включении в состав "блатной" лексики общеупотребительных слов и фразеологических сочетаний типа "бузить", "вертеть вола", "задать лататы" и проч.
Вывод неутешителен, но предсказуем: попытка создать словарь уголовного жаргона путем "выщипывания" арготической лексики из различных источников окончилась плачевно. "Язык из мрака" - такая же провальная попытка, как и другие.