Страница 2 из 6
Обычная речь вора так же естественна и не условна, как и речь представителя любой другой социальной группы. Законы развития всякого языка - ее законы...
Воровская речь должна изобличать в воре "своего", доказывать его полную принадлежность воровскому миру наряду с другими признаками, которыми вор всячески старается выделиться в окружающей его среде, подчеркнуть свое воровское достоинство: манера носить кепку, надвигая ее на глаза, модная в воровской среде одежда, походка, жестикуляция, татуировка...
Употребление воровского слова для снижения, вульгаризации своей речи доказывает, что говорящий не принадлежит к воровской среде... Общераспространенное мнение о воровской речи, искажающее настоящее положение вещей, основано на речи именно этих "блатыканных". Сниженность и вульгаризм воровской речи - особенность нашего восприятия. Она искажена с точки зрения нашей языковой системы, но в восприятии самого вора она носит "героический", приподнятый характер... ("Черты первобытного примитивизма воровской речи", 1935 г.).
Действительно, за двадцать лет непосредственного общения с носителями воровского арго я пришел примерно к тому же выводу, что и Дмитрий Сергеевич Лихачев. К его аргументам хотелось бы добавить еще несколько. Совершенно очевидно, например, что уголовно-арестантским жаргоном легко овладевают те, от кого преступник в первую очередь должен оберегать себя и свои секреты сотрудники правоохранительных органов (особенно работники милиции и мест лишения свободы). Причем если оперативники делают это целенаправленно и сознательно, с целью борьбы против уголовного сообщества, то работники колоний и тюрем зачастую осваивают "феню", как говорится, "по ходу дела", просто общаясь с ее носителями.
То же самое видно и на примере арестантов, которые не принадлежат к сообществу профессиональных преступников. Раньше таких зэков называли "фраерами", сейчас - "случайными пассажирами" и проч. Они очень быстро, находясь местах лишения свободы с уголовниками-профессионалами, перенимают их речь, легко понимают все, что те говорят. Язык же арестантского мира (являющийся обязательной составной частью жаргона преступников) вообще постигается следственно арестованным или осужденным с первых же дней пребывания в местах лишения свободы - независимо от принадлежности к уголовной "братве".
Ил. No19: отдельное фото пацана с наколкой на лбу.
Подпись
Азбука блатного жаргона: читай и запоминай!
Существует также совершенно нелепое убеждение, будто бы "блатной мир" заменяет в своем лексиконе "тайные" слова, как только они становятся известны уголовному розыску или обретают популярность в народе. Это далеко не так. Напротив, жаргон - достаточно устойчивая языковая система. Многие слова в нем сохраняются долгое время, даже на протяжении веков. Например, "лох" (простак; заимствовано из офенского), "бабки", "воздух" (деньги); "бутор" (ерунда, мусор, барахло); "вассар" (сигнал тревоги), "шмон" (обыск); "болдоха" (солнце; на дореволюционном арго также - беглый каторжник), "мусор", "мент" (сотрудник милиции, полиции, мест лишения свободы) и сотни других. Уголовнику глубоко начхать, знает ли работник угро значение тех или иных слов. Да и не может быть тайным язык, на котором общаются десятки тысяч людей!
ЖАРГОН "БЛАТНОГО" МИРА СЛЕДУЕТ ВОСПРИНИМАТЬ ПРЕЖДЕ ВСЕГО как "профессиональный", связанный в большей степени со специфическим образом жизни "уркаганов", отражающий мировоззрение и быт профессиональных уголовников (а также арестантов, поскольку значительная часть лексики "воров" связана с местами лишения свободы).
Надо при этом подчеркнуть, что арго профессиональных преступников НИКОГДА НЕ БЫЛО ЗАМКНУТОЙ СИСТЕМОЙ. Даже дореволюционная "блатная музыка" была близка к народным говорам и диалектам, подпитывалась от них. Это совершенно понятно, поскольку любой "уркаган" попадает в преступное сообщество не из безвоздушного пространства. Он является уроженцем конкретного региона страны, и в его речи отражаются лексические особенности определенного наречия, диалекта. Уголовное арго включает (избирательно, конечно) подобные слова, выражения, фразеологические обороты, пословицы, поговорки и проч. в состав своей активной лексики, порою без изменений, часто - с незначительными изменениями, а бывает, вкладывает в них свой смысл.
Для подтверждения достаточно обратиться к лексике уголовного мира: "базлать", "баклан", "ботать", "крутить восьмерики" (восьмерики - жернова на мельнице), "бабки", "локш" и т.д. - все это слова диалектные, которые уголовный жаргон перенял из говоров и диалектов великорусского языка. Кто желает убедиться в этом, пусть обратится к "Толковому словарю..." Владимира Даля, или к "Этимологическому словарю..." Макса Фасмера, или к сотням работ отечественных и зарубежных исследователей русского языка и фольклора.
СОЗДАНИЕ ГУЛАГА ПРИДАЛО ЭТОМУ ПРОЦЕССУ ЗАИМСТВОВАНИЯ более активный, массовый характер. С начала 30-х по середину 50-х годов "блатная феня" подверглась мощному воздействию, влиянию многочисленных русских диалектов и говоров, профессиональных арго, городского сленга; в нее проникли реалии изменяющегося общества, она не осталась в стороне от политики. Изучая уголовно-арестантский жаргон, мы можем найти в нем даже следы славянской мифологии, древнерусских сказаний, народных верований, крестьянского и городского быта! Несомненно, все это понемногу впитывал в себя жаргон еще и до революции. Однако качественные изменения в "блатной музыке" начинают происходить именно "благодаря" созданию системы ГУЛАГа и наполнению этой страшной империи миллионами разношерстных обитателей из самых разных слоев населения. Это в первую очередь - потоки "раскулаченных" крестьян из всех уголков России, носителей того самого живого великорусского языка, изучению которого посвятил всю свою жизнь Владимир Иванович Даль. Это - и дворяне, и священнослужители, и рабочие, и военные, и казачество, и совпартноменклатура... Каждый из этих "потоков" привносил в жаргон элементы своей лексики.
"Воровской" мир черпал из сокровищницы всех этих диалектов и наречий, "творчески перерабатывал" их. Со своей стороны, практически каждый арестант, отбывая огромные сроки наказания, легко усваивал "блатную феню", перерабатывая и обогащая ее. К огромному сожалению, мы не можем остановиться на этом более подробно, хотя нами накоплен богатейший лексический материал. Но не проиллюстрировать этот тезис примерами было бы тоже неправильно: в таком случае он просто, что называется, повиснет в воздухе.