Страница 7 из 20
В "Эфиопе" не упоминается ни одной конкретной даты, кроме одного конкретного дня, месяца и года - 2 июля 1904 года. Именно в этот день наступил кризис в болезни Чехова и, как удалось выяснить исследователям Акимушкину и Нуразбекову, произошел пространственно-временной сдвиг, который привел к встрече на Графской пристани генерала Врангеля и поэта Окуджавы, заставил психоаналитика Фрейда совершить путешествие в страну Офир, а начинающего писателя Хемингуэя выйти на боксерский ринг против графа Толстого, превратил поэта Гумилева в орнитолога Шкфорцопфа и привел его к открытию лунного купидона и симбиозной теории возникновения человека, забросил "Супер-Секстиум" с лазерным принтером в дореволюционную Одессу, а велосипедиста Гайдамаку - во времена Ильи Муромца, и т. д. Акимушкин и Нуразбеков впервые наблюдали явления генетических сдвигов пространства, времени, - более того, непосредственно участвовали в них. Разве не интересно узнать, о чем говорили в пиццерии напротив Венецианского дворца Махно и Муссолини? История этого научного открытия живо напоминает историю создания специальной теории относительности Эйнштейном или открытие структуры гена Уотсоном и Криком.
Известные имена исторических лиц: Врангель, Окуджава, Фрейд, Черчилль, Махно, Муссолини и др. - суть не только названия действующих лиц. Известные нам Врангель и Окуджава не могли в известной нам реальности разговаривать о чем бы то ни было на Графской пристани в Севастополе; но о чем они говорили в реальности С(ИМХА) БКР Й(ОСЕФ)? Или в реальности А(ЗАКЕН) З(ХРОНО) ЗЛ ОТ? Что касается реальности Акимушкина-Нуразбекова, то везде, где в романе говорят и действуют исторические лица, автор не выдумывал, а пользовался материалами Н.Н.Нуразбскова из архивов КГБ, заглавия которых автор не находит надобности выписывать здесь, но которые всегда может предъявить.
Об употреблении иностранных языков в русском сочинении автор рассказывает в 6-й части романа. Употребление в русском сочинении украинского языка не требует никаких дополнительных разъяснений, любой читатель убедится в этом, открыв русско-украинский словарь: "абажур = абажур, авиация = авiацiя, агроном = агроном". Какой русский не понимает слов "ставок, бачить, чуеш" или выражений "Маемо те що маемо", "Набрали солi, як дурнi мила", "Рибу, птицю, молодицю беруть руками"?
И еще о принципе относительности в литературе. "Когда я понял, рассказывал Эйнштейн, - что человек, летящий с крыши, остается неподвижным относительно мироздания, во мне все оборвалось, со мною говорила сама Природа, мне захотелось залезть на крышу и провести этот эксперимент". Эйнштейн так и не прыгнул с крыши, чтобы проверить теорию относительности, но в литературе, на бумаге - бумага все стерпит - почему бы не прыгнуть с крыши?
Vale et mihi favere!
Будь здоров и благосклонен
ко мне, читатель! (лат.)
ГЛАВА 9
НЕ СЕРДИСЬ НА СУДЬБУ,
не ведает бо, что творит.
Представь судьбу огромной обезьяной,
которой дана полная воля. Кто посадит ее на цепь?
Не ты, не я, никто. Делать нечего,
так и говорить нечего.
А. Пушкин - П. Вяземскому
Едва проводник ушел,
как передо мной через дорогу проскакала
большая рыжая обезьяна с длинным хвостом.
Перед тем как скрыться в зарослях, обернулась,
внимательно посмотрела на меня
и погрозила пальцем.
Г. Грин
Из офирских впечатлений
Грязного и оборванного Сашка Гайдамаку Гамилькар увидел ранним утром на Графской пристали. Хлопчик сидел прямо на мостовой, вспоминал свой итальянский "Кольнаго", реквизованный батькой Махно, играл на отцовском аккордеоне и в полной безнадеге пел на мотив "Яблочка" частушки собственного сочинения:
Махновчики-чи-ки,
Славнi хлопчики-чи-ки,
Потопилисъ у Днiпрi,
Як горобчики-чи-ки*1.
Впрочем, хлопчик ничего не сочинял, он пел то, что видел, а в своей восьмилетней жизни, где год засчитывался за три, Сашко многое успел повидать. Однажды под его аккордеон на станции Блюменталь, что рядом с Екатеринославом, махновцы заживо сожгли в паровозной топке здоровенного попа и сутане, а Сашку за музыку отвалили щедрый гонорар - соломенный брыль картошки и полный стакан самогона.
Но здесь, в Севастополе, никто не собирался платить за музыку, хотя вчера на закате солнца сам Верховный Главнокомандующий, худой и долговязый, как коломенская верста, в черной верблюжьей бурке, с тонкими усиками, похожий на чеченского вождя Джохара Дудаева, прошел мимо Сашка, оглянулся сверху вниз, отбросил на хлопчика косую длинную тень и, помахивая нагайкой, пробормотал:
- Qu'est-ce qu'il chante?*2
"Этот может заплатить", - подумал Сашко и запел:
Эх, яблочко,
Да ты моченое!
Едет батька Махно
Знамя черное.
Врангель щелкнул золотым портсигаром, закурил, постоял, послушал и увидел в этом хлопчике не просто хлопчика, а некий символ.
- А ну заграй "Интернационал", - провокационно заказал Врангель.
Сашко заграв. Врангель послушал.
- Voila, Boulate Chalvovitch, c'est votre romantisme fangeux de la guerre civile!*3 - сказал черный барон, показывая на хлопчика рукояткой нагайки, кому-то из людей своей многочисленной свиты в бурках, папахах, фуражках и офицерских шинелях. Потом Врангель сел на заднее сиденье черного лакированного "Russo-Balt'a"*4 и, устраивая свои непомерно длинные ноги под подбородком, передразнил этого Boulat'a Chalvovitch'a*5 тоже на французском, но с кавказским акцентом:
"Les commisaires en casques poudre
Se pencheront vers moi sans mot"*6
- Va-t-en, bastarde!*7 К Николай Николаичу захотел?! - вызверился на хлопчика какой-то неведомый Булат Шалвович, тощий человек с изможденным лицом, в косматой овечьей папахе, похожий на басурмана из Дикой дивизии.
- Ne le touchez pas, laissez-le...*8 - защитил хлопчика черный барон, приоткрыв дверцу автомобиля. - Современный фольклор надо собирать и хранить, mon cher Boulate Chalvovitch*9. He пугайте его Николай Николаичем. Этот Гаврош знает что-то такое, чего мы не знаем. Подайте ему что-нибудь, пусть еще споет, я хочу послушать.
Булат Шалвович поискал в карманах и кинул хлопчику маленькое зеленое яблочко. Сашко запел:
Легендарный Севастополь,
Неприступный для врагов...
- Ага, неприступный, - пробормотал Врангель. - В каждую кампанию аккурат сдаем врагу.