Под ледяным щитом

— Вы против полетов на планеты?

— Чрезмерный аппетит не благоприятствует здоровью.

Окинув взглядом сухощавую фигуру собеседника и вспомнив, что к еде тот даже не прикоснулся. Ник подумал: «А ты аппетитом, видно, не страдаешь совсем».

— Но ведь интересно! Да, в конце концов, и полезно: сколько нового для науки дала, скажем, станция на Меркурии!

— А нам Земля интереснее, — произнес Генрих.

— Вам? Это кому?

— Историкам, археологам… Особенно тем, кто прибыл из космоса.

— Это парадоксально, — встал с постели Никифор, — о своей планете мы до сих пор знаем меньше, чем о Марсе.

— Согласен. — Генрих подошел к двери и остановился у стоявшего там кресла, опершись на него рукой. — Вот хотя бы земной магнетизм…

При одном только упоминании о магнетизме Никифор встрепенулся, глаза его засверкали. Магнетизм! Да это ведь именно то, ради чего прибыл он в суровую Антарктиду.

— Явление уникальное… — продолжал Генрих. — Землю окружает магнитное поле более сильное, чем у самого Солнца! Здесь есть над чем задуматься.

— Вы правы, — согласился Никифор. И доверительно рассказал Генриху о ходе своих мыслей, пожаловавшись на коллег, которые не обратили внимания на его «дикую» гипотезу. — Но я не остановлюсь… Я им докажу… Они еще услышат обо мне!

— Не отступать — это мне нравится. Я охотно вас поддержу. — Уранос расправил свои угловатые плечи. — А то, что тут кроется тайна, сомнений нет.

— И вы так считаете? Это прекрасно, теперь есть у меня союзник!

— Да еще какой! — кивнул головой Уранос.

Никифор был искренне рад: наконец-то нашелся единомышленник!

Включив летний день (за иллюзорными окнами зашелестели иллюзорные, но на вид совершенно натуральные колосья), он начал советоваться с Ураносом, как эффективнее организовать поиски кладовых магнитной материи.

— Я полагаю, что генератор поля находится вблизи поверхности. Но как до него добраться?

Уранос задумался:

— А взрывчатка не поможет?

— Нет: институт рядом, датчики… Нужно согласовать программу, а я… — Никифор только развел руками.

— О, как же несправедливо с вами обошлись! Даже жестоко. Игнорировать такого проницательного ученого!

— Они хотят меня унизить, — Никифор сжал кулаки. — Но у них ничего не выйдет. Ярковой на колени не встанет.

— Я целиком и полностью на вашей стороне! — воскликнул Уранос.

Чем больше Никифор возмущался своими оппонентами, тем горячее поддерживал его этот новый коллега, которого он случайно встретил в Антарктиде. Никифор был благодарен судьбе за то, что она наконец-то свела его с ученым, не только понимающим его, но и способным помочь. Хотя обмороженные его щеки не отошли еще, он решил немедленно исследовать грот у полюса. Словно овладела им какая-то эйфория, он не стал ждать Веру, которая должна была прийти с минуты на минуту.

— Так что, пошли?

— Пошли, — не колеблясь, ответил Уранос, и глаза его заискрились желтоватыми огоньками.

Двери перед ними раздвинулись и снова сошлись. А за несуществующими окнами невидимый ветерок летал по несуществующим колосьям, и шелест их волнами катился в комнату.

Сперва в синеватой мгле невозможно было что-либо разглядеть, но вот глаза привыкли, и Никифор начал различать под стенами грота груды камней. Некоторые глыбы имели такую правильную форму кубов и призм, что возникла мысль: не обработаны ли они рукой человека. Высоко вверху плавали голубоватые клубы пара. А вот и красный круг на полу, о котором рассказывала Вера. Да, речка течет оттуда…

Никифор шел вдоль стены, разглядывая и ощупывая породу, а Уранос молча стоял, опустив короткие руки. Правда, время от времени поднимал левую руку на уровень лица, словно посматривая на часы, но часов там не было, а видна была только блестящая пластинка на указательном пальце. Возможно, эта пластинка очень ему нравилась, потому что, глядя на нее, Уранос даже губами шевелил. Вскоре Ник достиг каменистого берега реки, спустился в воду и, осторожно ступая, перебрался на противоположную сторону. Совсем теплая вода была ему по пояс. «Теплая… — рассуждал Никифор. — А почему, собственно, теплая? Где и чем она обогревается?..»

Осмотрел он и другое полукружье стены. Все то же — гранит, базальт, кое-где поблескивает горный хрусталь. Снова вернулся к реке, теперь уже к тому месту, где течение с шумом вырывалось из невысокого темного туннеля. Заглянул метра за три-четыре: ничего не видно… Но из темноты тоже веет теплом. Шестьсот метров… Разве туда проберешься?

— Эге-ге, Генрих!

Уранос подошел к туннелю, склонился над водой, смешно вытянув голову на длинной шее.

— Надо попробовать… — кричал Никифор. — Пойду по руслу в туннель!

— Хорошо! — закивал головой Генрих. — Я тоже иду. Пойдем вместе.

Ярковой прыгнул в воду и, преодолевая течение, пошел в темный туннель. Генрих шлепал следом, неловко взмахивая руками. Постепенно становилось все глубже. «Эх, надо было захватить фонарь… — подумал Никифор, но возвращаться не хотелось. — Ну ничего, здесь, пожалуй, не заблудимся». Он шел, чувствуя поблизости локоть Генриха, и от этого было как-то спокойнее. Вскоре Уранос нащупал его правую руку, взял ее в свою и пошел впереди. Долго шли они в черной пене, дно все отдалялось, и вот уже вода достигла их плеч. Генрих остановился, вероятно решив вернуться.

— Пошли, дальше пошли! — крикнул Никифор и легонько подтолкнул Генриха вперед. Тот послушался, и они понемногу одолели еще какую-нибудь сотню шагов. Дно теперь стало вроде бы немного повыше, но потолок снизился, и пришлось двигаться полусогнувшись. Дышать было тяжело, лицо Никифора покрылось потом, но он не останавливался, надеясь, что, может быть, это русло выведет на противоположную сторону горы…

— Светлеет… Видишь? — Никифор незаметно для себя перешел на «ты».

Уранос что-то ответил, но за шумом воды Никифор не расслышал его слов. А по воде пошли уже пятна света. Не галлюцинация ли? Нет, светлеет, светлеет! Никифор обрадовался: похоже, впереди — выход наружу?

Минут через десять, мокрые и усталые, выкарабкались они на берег у просторной пещеры. Осмотрелись. Река текла здесь уже не посредине, как в гроте, а рядом, омывая отвесную стену: туннеля дальше не было. И — свет… Откуда он?

Уранос указал на поток — так и есть, светится вода. Фосфоресценция?

— Так, может быть, здесь магнитный полюс?

Никифор взглянул на свой компас: стрелка показывала в ту сторону, откуда текла вода. Значит, не дошли. Да и, наверно, если бы здесь был полюс, стояла бы измерительная аппаратура, во всяком случае, в этой пещере побывали бы и до них. Полюс, оказывается, в стороне от той линии, которая соединяет грот и пещеру. Настроение у Никифора упало: придется возвращаться ни с чем. Смеяться будут теперь над ним, и поделом. Что он скажет Вере? Сколько мучилась она, бедная, из-за него, сколько перенесла… Взглянул на своего спутника — сидит себе, будто бы ничего и не произошло.

— А есть у тебя взрывчатка? — спросил Никифор.

Уранос спокойно достал из кармана и протянул Нику маленькую пластиночку — ее можно было зажать в кулаке, она не больше пищевой таблетки.

— Осторожно, не сжимай! — вскрикнул Уранос. — Видишь, на торце шарик? Повернешь его, и через пять минут — взрыв.

— В какую сторону поворачивать?

— Все равно.

Уранос отошел подальше, спрятался в темноте за камни. Никифор, держа пластинку на ладони, залез в воду и побрел к белой стене, из-под которой вырывался поток. Стена была почти гладкая, и Никифору пришлось долго хлюпать вдоль нее, пока нащупал он такой выступ, на который можно было пристроить заряд, и, ни секунды не задерживаясь, побрел в обратную сторону. Спину холодила опасность, ему казалось, что течение сопротивляется и он топчется на месте. Пять минут… Всего пять минут… А когда, запыхавшись, спрятался за высокой глыбой рядом с Генрихом, показалось, что время тянется слишком медленно. В голове промчалось множество мыслей, среди них и такая: а что, если выход завалит? Или от сотрясения завалит свод туннеля?