Под ледяным щитом

Последние слова Никифор произнес с иронией, но Вера только снисходительно улыбнулась:

— А какое это имеет значение: догадываюсь я или не догадываюсь?

— Очень большое, — серьезно заметил Никифор. — Я думал, ты мне поможешь…

— Собираться к Кларе?

Никифор помрачнел. Последнее время он не любил говорить о своем увлечении, но Вера не знала почему: то ли он охладел к Кларе, то ли, может быть, не хотел растравлять свою рану.

Подошла к нему, заглянула в глаза.

— Ты обиделся? Не надо, я ведь пошутила. А об источнике магнетизма… Интересная идея, можно создать видеофильм.

— Я думал, ты поедешь со мной…

Никифор прижался лбом к прозрачной стене и так стоял, глядя в черноту ночи. Вера онемела от радости, ей так хотелось броситься к нему, обнять, расцеловать. Да это ведь именно то, о чем она не смела и мечтать! Как хорошо! Игра продолжается! Ах, какой же он странный, какой чудной! Милый Ник…

— А когда мы отправимся? — спросила она, стараясь не выдать себя.

Он обернулся, и в первое мгновенье на лице его промелькнула радость, но тут же сделалось оно непроницаемым, на переносице сошлись брови.

— Как только будем готовы, сразу и отправимся.

Но оказалось, что подготовка к экспедиции — не такое уж простое дело, как думала Вера. Во-первых, они не знали, сколько на это потребуется времени, а значит, и какой брать запас продовольствия. Да и снаряжение подобрать нелегко. Снег, лед, морозы.

— А знаешь что, давай возьмем все, что берут альпинисты! — сказала Вера.

— Хорошая мысль, — согласился Никифор.

Вера проконсультировалась в одном из спортивных центров и привезла на виллу два чудесных альпинистских комплекта. Тут была и обувь, и одежда с электрообогревом, и палатка с теплыми надувными постелями, аптечка, рация, пищевые концентраты на две недели и еще много всякой всячины.

Никифор дни и ночи просиживал над литературой об Антарктиде. С небольшой фотографии внимательно смотрел на него знаменитый норвежец Амундсен, первым достигший Южного полюса. А ведь полюс геомагнитный — почти рядом! Теперь, когда в этот район планеты можно добраться с помощью комфортабельной геолодки, только будучи наделенным богатым воображением, можно представить себе, какая это была когда-то невероятно тяжелая и опасная экспедиция! Небольшой, по нынешним меркам, отрезок пути Амундсен с четырьмя товарищами преодолевал почти два месяца. Транспорт — собачья упряжка. Никифор улыбнулся: а что, если и нам попробовать на собаках? Только вряд ли выдержим мы такое путешествие. Ведь даже такой опытный полярный исследователь, как англичанин Роберт Фолкон Скотт, который вслед за Амундсеном побывал на Южном полюсе, погиб в снегах…

— Взгляни, Вера, на это продолговатое лицо, — сказал Никифор, показав Вере портрет Амундсена. — Видишь, какие глубокие морщины?

— Наверно, мужественный был человек.

— Как же я ему завидую! Тогда были еще не открытые полюса…

— А я думаю, он вам позавидовал бы. Разве не лучше, если цели можно достигнуть меньшими усилиями?

— Э! — махнул рукой Никифор. — Ты не понимаешь.

— Не горюй, для нас тоже кое-что осталось, есть еще много неоткрытого. Если твоя гипотеза оправдается, это будет грандиозное открытие.

Открытие… Не в нем ли смысл человеческой жизни? Первые шаги ребенка — первые открытия. Постепенно, день за днем, год за годом, человек открывает мир и самого себя — в движении, в звуке и в мысли, в видимом и спрятанном от глаза. Тайное должно стать явным! Стремление к открытиям — органическая потребность человеческого духа. Но откуда начинать? Как приблизиться непосредственно к источнику магнитных сил?

Никифор сделал бесконечное множество набросков. Решил, что в первую очередь необходимо исследовать уже тысячу раз исследованный район магнитного полюса в Антарктиде. Ведь предшественники исследовали, имея в виду свои специфические цели, но такой цели, как у него, не было еще ни у кого! Регулярно составлялись магнитные карты, регистрировались вековые вариации, но никто даже не подумал копнуть материк под толщею льда! А как, собственно, это сделать? Глубина залегания ледяного покрова — четыре километра.

Никифор изучал подледную карту, являющуюся как бы рентгеновским снимком материка Антарктиды, и воображение возводило перед ним четырехкилометровый ледяной панцирь. И где-то под твердым как кремень зеленоватым льдом скрыт таинственный объект, а они с Верой, как букашки, ковыряются над ним на такой высоте…

— Послушай, Вера, ты, кажется, говорила, что тебя приглашают на Антарктиду в гости?

Вера примеряла альпинистские бутсы. Подняла раскрасневшееся лицо.

— Да, меня приглашает Клара.

— И что-нибудь было сказано о туннелях во льду?

— Да, Клара говорила о ледяных гротах. — Вера испытующе смотрела на Никифора.

— Что же о них было сказано?

— Клара уверяет: там чудесно.

— Перестань, пожалуйста. Этих гротов ни на одной карте нет. А если туннели проходят на большой глубине и вблизи полюса…

— Понимаю, Ник.

— Так вот, нужно узнать о туннелях все: расположение, длину, каким способом проложены. И вообще все, что можно.

— Я сейчас свяжусь с Антарктидой, и мы получим надежную информацию.

— Э нет, лучше там побывать и все увидеть своими глазами.

«Вот оно что!.. — подумала Вера. — Ник обосновывает свой визит…» У нее опустились руки, лицо помрачнело.

— Ты чего скисла? — Никифор тронул ее за плечи. — Разве это так трудно?

— Почему трудно? Справишься.

— Поедешь ты.

— Я?.. Правда?..

— Ты.

Девушка сразу ожила. Никифор, значит, не едет к Кларе. Ну что ж, если он так решил… Ей захотелось прыгать, плясать, танцевать. Но на одной ноге была у нее тапка, а на другой тяжеленная альпинистская бутса. Вера стукнула ею об пол, но стука не получилось: шипы вонзились в ковровый пластик, и она едва не упала.

— Поеду, поеду, Ник!

Антарктида так отличается от остальных материков, что Вере показалось, будто бы попала она на другую планету. Когда подъемник вынес ее с подземной платформы на поверхность, к прозрачному куполу, окруженному безбрежным снежным простором, девушка даже вздрогнула. Навстречу ей, улыбаясь, шла Клара. Шапка смоляных волос, карие, с сухим блеском глаза и белые-белые зубы… Следом за нею почтительно шествовал невысокий, крепкого сложения молодой человек.

Клара радостно приветствовала подругу, познакомила ее с Генрихом.

— Ах, как здесь интересно! Я ведь никогда не была за Полярным кругом!

— Ну вот видишь, давно надо было прилететь! — улыбнулась Клара.

— Великолепно! И — таинственно…

— Это загадочный материк, — подхватил Генрих. — Как вы думаете, Клара?

— Да, он еще не совсем изучен.

— А может быть, наоборот: совсем не изучен? — бросила Вера. — Здесь еще множество тайн.

Вере хотелось рассказать о гипотезе Ника, расспросить о туннелях во льду и обо всем, что касается магнитного полюса, но она своевременно сдержалась. Зачем горячиться?

— Тайн? — удивилась Клара. — Я бы этого не сказала.

— А знаете, Клара, — вставил Генрих, — уже одно то, что здесь заморожено девяносто процентов всей пресной воды, уникально.

Всю дорогу до института (а это составило немного больше ста километров) они разговаривали об Антарктиде. То, что Вера называла таинственным, Клара считала специфическим, не более того. Генрих больше склонялся к Вериным доводам и этим вызвал у нее симпатию.

— Вы ведь сами рассказывали, — учтиво обратился он к Кларе, — что каких-нибудь двадцать пять тысяч лет назад здесь был субтропический климат и все, что теперь произрастает в ваших оранжереях и теплицах, росло себе под открытым небом. Зеленые долины, склоны гор — разве только на их вершинах зимой лежал снег. Так что же это, если не тайна?

Клара снисходительно улыбнулась:

— Кто же не знает, что климат на Земле меняется…

Генрих тоже улыбнулся: Клара всегда найдет что ответить, за словом в карман не полезет. Он смотрел на нее с восхищением, и это пробуждало острую зависть у Веры.