За гранью

— Сэр Робер, мне много говорили о Вас, как о достойном рыцаре. Я знаю, Вы решили покинуть Палестину, чтобы вернуться во Францию. Я предлагаю Вам остаться в Иерусалиме, при моем дворе.

…Пламя… Обжигающе-красное, яркое пламя. Хочется закрыть глаза и не видеть его нестерпимого света. Но это не помогает. И сквозь сомкнутые веки пробивается его багровые отблески…

Рыцарь почтительно склонил голову.

— Благодарю, государь, но меня ждет моя Родина. Гроб Господень освобожден из рук неверных, и теперь мой долг послужить моей родной Бретани и моему сюзерену — герцогу Бретонскому.

— Я рад видеть у Вас достойную всяческих похвал верность своему сюзерену. Но хочу Вам сказать вот еще о чем…

Несколько мгновений Годфруа, казалось, колебался.

— Вы, конечно, знаете многочисленные легенды о короле Артуре.

— Менестрели поют их от Саксонии на востоке до Кастилии на западе, от земель викингов на севере до Святого города Иерусалима на юге, — усмехнулся рыцарь. — Кто же может их не знать?

— Я слышал, что среди рыцарей ходит легенда, о которой менестрели не поют, — с видимым усилием произнес Годфруа. — О том, что я…

Он замолчал.

— Что Вы потомок рыцаря Лоэнгрина, сына славного Персиваля, нашедшего Святой Грааль, — пришел к нему на помощь сэр Робер. — Да, эта легенда мне тоже ведома.

— И… Что Вы думаете?

— Я верю, государь, что Лоэн-гэру действительно был Вашим предком.

— Вы… посвящены в тайну дэргов, — Годфруа непроизвольно перешел на шепот.

— Я знаю о ней. Взгляните на мой перстень, государь.

Сняв с руки, он передал украшение Хранителю Гроба Господня.

Это был массивное золотое кольцо с большим хризобериллом редкого для такого камня золотисто-зеленого цвета, украшенное гравировкой в виде переплетающихся змеев. Ошарашенный Годфруа поднял глаза.

— Вы… гэну? — тихо произнес он.

— Не называйте меня этим титулом, государь. Я не вправе претендовать на него ни по законам логрским, ибо в жилах моих течет людская кровь, ни по законам человеческим, ибо потомок Кхота не может занять трон вперед потомка славного Анх-орти, деда Лоэн-гэру. Я — Хранитель и не более того.

— Хранитель?.. Я много слышал о них, но никогда не встречал.

— Мы избегаем известности. Никто не должен знать о нашей настоящей миссии.

— Но почему?

…Крики… Жуткие, громкие крики. Хочется зажать руками уши, но это не помогает. И через ладони пронзительные вопли и горькие стоны достигнут мозга — от них не спрятаться нигде…

— Люди еще не готовы жить рядом с нами. Они будут бояться нас — и ненавидеть. Страх порождает ненависть, ненависть приводит к крови. В огне войны будут гибнуть все — и виноватые и невиновные.

— Я думал об этом, — горячо произнес Годфруа. — Нам, потомкам дэргов, нужно своё государство. Мы постепенно будем приучать людей к своему соседству. И когда всё откроется — это будет мощная сила, способная постоять за себя.

— Начнется всеобщая война. Нас не так много, мы не сможем выстоять против объединенной армии людей.

— Войны не будет. Никто не осмелится напасть, видя наше могущество. Мы возродим славу Логры, такой, какой она была во времена великого короля Артура.

— Государь, не судите о жизни по легендам и сказкам. Арх-тори на самом деле был не более чем разбойник, перебивший законную династию.

— Сэр…

— Это правда, государь! Она горька, но она — правда.

— А как же…

Годфруа запнулся. Повисла тягостная пауза.

Первым заговорил Гисборн.

— Легенды о великом короле и его безупречных рыцарях? Это всё придумано потом. Правда оказалась неудобной слишком для многих — и её постарались скрыть. Сейчас о том, как это было на самом деле, знают единицы.

— И… Мои предки тоже…

— Вам нечего стыдиться Ваших предков, государь. Анх-орти спас от разбойников Арх-тори Святой Грааль. Парс не совершал ничего недостойного. Он был очень честен и поэтому доверчив. Арх-тори сумел обмануть неопытного юношу и услал подальше от Камелота, потому что понял, что тот не будет его слушать, если узнает правду.

После долгого молчания Годфруа произнес.

— Хорошо, я верю вам, сэр Робер, поскольку вы рыцарь и Хранитель. Ну а вы мне — верите? Что я не разбойник и вор и хочу только добра моему народу?

— Верю, государь.

— Так не отказывайтесь помочь мне.

…Запах… Нестерпимый тошнотворный и сладкий запах горящего мяса. Хочется зажать нос, и не чувствовать его, но это не помогает… Этот запах будет преследовать всю оставшуюся жизнь.

— Государь, что вы знаете о Хранителях?

— Немного… После падения Логрского королевства им были доверены на хранения знания, волшебные предметы и святыни логров…

— Зачем?

— Разумеется, чтобы они не попали в чужие руки. В руки тех, кто не должен ими владеть.

— А если бы они попали…

— Эти принесло бы огромное горе. Всем.

— Вот видите, государь, теперь вы понимаете, почему я не могу поддержать создание королевства Логрского здесь и сейчас.

— Нет, я не понимаю.

— Не те руки — это не значит руки людей. Руки дэргов и даже руки логров тоже могут быть не теми. Я говорю не об Арх-тори, я говорю о тех, кто убивал друг друга в междоусобицах… Государь, Логру погубил не какой-то фальшивый король и стоявший за его спиной волшебник. Сильные королевства переживали и не такие потрясения. Логра погибла потому, что в дэргах умер дух. Мир менялся, а наши предки застыли в своем величии, словно горы. Но время сильнее гор. Если бы не Арх-тори, королевство всё равно было бы обречено. Нельзя было сохранить прежний порядок вещей.

— Это просто слова, к тому же в них не так уж и много смысла. Объясните мне, сэр Робер, почему шампанцы, бургунды, пикардийцы, саксы могут иметь своё королевство, а дэрги — нет?

— Потому что мы не научились жить рядом с людьми, а главное — не научили людей жить рядом с нами. Для вас может быть откровением, государь, но в королевстве Французском кое-кто из баронов травит потомков логрских родов, чтобы истребить до последнего человека. Они не знают за что, просто есть легенда, что эти люди, вдумайтесь, государь, — люди, одержимы демонами, поэтому убить их — благо, дело угодное королю и Богу. А что будет, если выяснится, что преследуемые — не люди? Тогда травить их поднимется вся Франция, а не отдельные бароны. Люди ненавидят тех, кто не такие как они. Вспомните, когда мы взяли Иерусалим, мы, воины Христовы, бросились сгонять иудеев в синагогу, а потом там их сожгли…