Страница 65 из 76
— Он… — Лара почувствовала, что ей трудно говорить. — Он, очевидно, таким образом хотел оказать мне услугу. Филип часто уезжал, и Пол то и дело говорил, что…, что это не правильно и что с Филипом надо серьезно побеседовать. О Говард! — Она уткнулась в его плечо, не в силах справиться с подступившими к глазам слезами.
— Вот сукин сын! — взорвался Келлер. — Я же предупреждал, чтобы выдержались от него подальше. Лара горько вздохнула.
— Филип поправится. Должен поправиться. Три дня спустя Лара привезла Филипа из больницы домой. Он выглядел бледным и подавленным В дверях их встретила Мариан Белл, которая каждый день навещала в больнице Филипа, принося ему охапки писем и телеграмм с выражениями соболезнования от возмущенных поклонников со всех концов света и газеты, снова и снова возвращавшиеся к этому трагическому происшествию и проклинавшие преступность на улицах Нью-Йорка.
Когда зазвонил телефон, Лара находилась в библиотеке.
— Это вас, — сказала Мариан Белл. — Какой-то мистер Пол Мартин.
— Я…, я не могу подойти, — проговорила Лара, стараясь сдержать охватившую ее дрожь.
Глава 31
Вся их жизнь в одночасье переменилась.
— Впредь я буду работать дома, — объявила Келлеру Лара. — Я нужна Филипу.
— Конечно, — кивнул он. — Понимаю. Каждый день Филипу звонили десятки людей и приходили сотни писем с пожеланиями скорейшего выздоровления, и тут Мариан Белл оказалась просто незаменимой. Она старалась быть незаметной, но в то же время очень полезной.
— Пусть эти письма вас не беспокоят, мистер Адлер, — предложила секретарша. — Если хотите, я буду на них отвечать.
— Спасибо, Мариан, — согласился Филип. Несколько раз звонил Уильям Эллерби, но Филип наотрез отказывался с ним разговаривать.
— Не желаю ни с кем говорить, — заявил он Ларе. Доктор Стэнтон оказался прав: вскоре у Филипа начались мучительные боли. Сначала он старался терпеть, чтобы не принимать болеутоляющие лекарства, но в конце концов сдался. Лара постоянно находилась рядом с мужем.
— Мы покажем тебя лучшим докторам мира, дорогой, — успокаивала она. — Должен же быть кто-то, кто сможет вылечить твою руку. Я слышала, что в Швейцарии есть один специалист…
— Бесполезно, — отрицательно покачал головой Филип. Он посмотрел на свою забинтованную руку. — Теперь я калека.
— Не говори так, — замахала на него руками Лара. — Существует тысяча разных дел, которые тебе вполне по плечу. Это я во всем виновата! Если бы я не уехала в тот день в Рино, если бы я была рядом с тобой, ничего подобного не случилось бы. Если бы…
— Ты же хотела, чтобы я больше был дома, — с кривой усмешкой проговорил Филип. — Ну вот, мне теперь некуда идти.
— Верно говорят: «Будь осторожен в своих желаниях, а то они и впрямь могут сбыться», — слегка охрипшим голосом сказала Лара. — Да, я действительно хотела удержать тебя дома, но не такой же ценой. У меня сердце разрывается, когда я вижу, как ты мучаешься!
— Не стоит так переживать из-за меня. — Филип вздохнул. — А сейчас я бы хотел остаться один и подумать. Все случилось так неожиданно. Мне… Мне кажется, я еще даже до конца не осознал этого.
К ним в пентхаус заехал Говард Келлер — привез Ларе на подпись несколько контрактов.
— Привет, Филип, — поздоровался он. — Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно, — рявкнул Филип. — Чувствую себя просто прекрасно.
— О, простите. Это был дурацкий вопрос.
— Не обращайте на меня внимания, — извинился Филип. — Я в последнее время сам не свой. — Он ударил правой рукой по стоявшему рядом стулу. — Лучше бы этот подонок перерезал мне правую руку. Существует десяток концертов для левой руки, которые я мог бы исполнять.
На память Келлеру пришел разговор, состоявшийся как-то на вечеринке. «По меньшей мере дюжина композиторов писали произведения для левой руки: Демю, Франц Шмидт, Корнгольд, и великолепный концерт сочинил Равель».
И Пол Мартин был там. И тоже слышал эти слова.
Приехал осмотреть Филипа доктор Стэнтон. Осторожно размотав бинты, он обнажил длинный уродливый шрам.
— Можете хоть немного согнуть пальцы? Филип попробовал. Ничего не вышло.
— Болит? — спросил доктор.
— Очень, но я не хочу принимать эти чертовы таблетки.
— Я выпишу вам другое лекарство. Советую все же попринимать его. Поверьте, через несколько недель боль прекратится. — Он встал, собираясь уходить. — Мне очень жаль. Я был вашим горячим поклонником.
— Теперь покупайте мои пластинки, — сухо сказал Филип.
— Вам не кажется, что мистеру Адлеру могла бы помочь мануальная терапия? — предложила Мариан Белл.
— Можно попробовать, — подумав, согласилась Лара. — Посмотрим, насколько это будет эффективно.
Когда об этом предложении услышал Филип, он только покачал головой:
— Нет. С какой это стати? Доктор же сказал…
— Доктора могут ошибаться, — твердо заявила Лара. — Мы должны испробовать все средства.
На следующий день в их доме появился молодой специалист.
Лара провела его в комнату Филипа и представила:
— Это мистер Россман. Он работает в Колумбийской окружной больнице. Доктор Россман попытается тебе помочь.
— Желаю удачи, — с горькой усмешкой сказал Филип.
— Давайте-ка взглянем на вашу руку, мистер Адлер. Филип вытянул свою больную руку, и Россман осторожно ее обследовал.
— Похоже, у вас серьезное повреждение мышечных тканей. Посмотрим, что можно предпринять. Можете пошевелить пальцами?
Филип сделал попытку.
— Не густо, — прокомментировал молодой человек. — Попробуем ее размять.
Филипу было нестерпимо больно. Россман провозился с рукой около получаса и по окончании работы сказал, что придет на следующий день.
— Лучше не надо, — запротестовал Филип. — Не стоит беспокоиться.
В комнату вошла Лара.
— Филип, ну почему же ты не хочешь попробовать?
— Я уже попробовал, — проворчал он. — Ты что, не понимаешь? Моя рука мертва. И ничто ее уже не оживит.
— Филип… — Ее глаза наполнились слезами.
— Извини, — тихо сказал Филип. — Я просто… Ну, в общем, мне нужно время, чтобы прийти в себя.
В ту ночь Лара была разбужена звуками рояля. Она выскользнула из постели и подошла к гостиной. Филип в пижаме сидел за роялем и что-то наигрывал правой рукой. Он поднял глаза и увидел Лару.
— Извини, если я тебя разбудил.
— Ну что ты, дорогой… — Она приблизилась к нему.
— Вот ведь какая ерунда получилась. Ты выходила замуж за известного пианиста, а оказалась женой обыкновенного калеки.
Она обняла и крепко прижала его к себе.
— Ты не калека. Ты мог бы заниматься массой других дел.
— Хватит меня успокаивать!
— Извини. Я только хотела сказать…
— Я знаю. И ты меня извини. Я… — Он поднял свою изувеченную руку. — Я никак не могу к этому привыкнуть.
— Пойдем спать.
— Нет. Ты иди. Со мной все будет нормально. Филип так всю ночь и просидел, размышляя о своем будущем. «Какое будущее?!» — со злым отчаянием спрашивал он себя.
Теперь они каждый вечер вместе ужинали, затем читали или смотрели телевизор, а потом шли спать.
— Я знаю, что я никудышный муж, Лара, — извиняющимся тоном однажды сказал Филип. — Просто…, просто мне не до секса. Поверь, ты тут совершенно ни при чем.
— А я выходила замуж не за твое тело. — Голос Лары задрожал. — Я вышла за тебя замуж, потому что безумно тебя любила. И продолжаю любить. И если мы больше никогда не будем заниматься сексом, мне все равно будет хорошо с тобой. Все, что я хочу, — это чтобы ты был рядом и тоже любил меня.
— Я и люблю тебя, — проговорил Филип. Чуть ли не каждый день им приходили приглашения на всевозможные званые ужины и благотворительные мероприятия, но Филип упорно отказывался от них. Он ни за что не хотел выходить из дому.