Гость

- Папа и мама не мои, а Ксана. И мне кажется, они должны находиться где-то совсем недалеко...

- Что значит "недалеко"? В этом доме, на этой улице? В этом городе? В Москве сейчас более восьми миллионов жителей.

- В Москве? - задумчиво повторил Сократ. - Ну конечно в Москве! Мы приехали в Москву на прошлой неделе! И поселились в комнатах, очень похожих на вашу. Только в них не было такой, - он запнулся, - такой старомодной мебели.

- Старомодной! - возмутился я. - Ты называешь эту изящную, легкую мебель старомодной? То есть вы называете. Интересно, откуда вы приехали в Москву, если даже такая мебель для вас старомодная. Этот дом выстроен весной, а мебель - самые последние модели.

Я хотел сказать ему, сколько заплатил за обстановку комнаты, но вовремя спохватился и замолчал.

- Простите, - сказал Сократ. - Я совсем не хотел вас обидеть. Без сомнения, это неплохая мебель, и вы вправе считать ее... как вы говорили... последней моделью. И даже этот дом - совсем новым. Хотя не далее как сегодня утром мама с раздражением перечисляла папе, чего тут не хватает, и папа обещал найти что-нибудь получше.

- Разумеется, папе очень легко будет выполнить свое обещание, - заметил я не без иронии.

- Конечно, что может быть проще перемены местожительства, - согласился Сократ.

- Однако откуда вы переехали? - поинтересовался я.

- Откуда мы пере... что?

- Из какого города вы приехали сюда? Я имею в виду папу, маму, Ксана и... вас, Сократ.

- Мы прилетели из Калабашкино.

- Что это еще за Калабашкино? Где оно находится?

- Калабашкино? - удивился Сократ. - Вы, Вася, не знаете, где находится Калабашкино? Ну зачем вы разыгрываете меня, как Ксан? Впрочем, может быть, вы подумали о другом Калабашкине? Нет-нет, мы приехали именно из того самого, которое зовут столицей теоретической физики. Папа работал там в институте... Урр, забыл, как он называется, ну в этом, знаете, где изучают поле четырехмерного пространства...

- М-да, - сказал я. - Знаете что, Сократ, давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом...

Все это, конечно, могло быть и тонким цирковым трюком, но, с другой стороны, если Сократ действительно жил в семье какого-то физика и физик был настолько неосторожен, что научил кота говорить, - из этого могли получиться крупные неприятности и для физика, и для таинственного института, находившегося в неведомом мне Калабашкине.

Некоторое время мы сидели молча. Потом Сократ зевнул и облизнулся.

- Может быть, вы хотите есть, Сократ? - спохватился я.

- Благодарю вас. Не отказался бы...

- У меня есть селедка, фаршированный перец, крабы...

При перечислении этих продуктов Сократ не выразил восторга.

- Колбаса...

- Вообще мы все - вегетарианцы, - заметил Сократ. - Я имею в виду папу, маму, Ксана и себя лично. Но колбасу я однажды пробовал. Меня угостил приятель Ксана. Она мне понравилась...

- Ну вот и чудесно, - обрадовался я. - Сейчас я вам приготовлю... закусить.

- Благодарю.

- С хлебом или без? - спросил я, нарезая колбасу.

- Лучше без.

- Скажите, а на мышей вы охотитесь? - поинтересовался я, ставя перед ним блюдечко с мелко нарезанной колбасой.

- Что вы, Вася, это же негуманно, - возразил Сократ, принимаясь за еду.

Покончив с колбасой, он еще раз поблагодарил меня и стал умываться.

Должен сказать, что к котам я отношусь без особой симпатии. Но Сократ был удивительно порядочным и благовоспитанным котом. Я с сожалением подумал о том, сколь однобоки наши знания. Занимаясь одним кругом вопросов, мы оказываемся полными профанами во всех прочих областях. До встречи с Сократом я понятия не имел о том, как, в сущности, далеко шагнула дрессировка животных. Раньше, кажется, считали, что кошек вообще нельзя ничему научить... Я и в цирке-то не был добрых полтора десятка лет... Я решил, что в ближайшие же дни займусь расширением своего кругозора: пойду в цирк, в зоологический сад и обязательно заведу себе кота, если Сократа придется возвратить его хозяевам. Однако кто они, эти папа, мама и Ксан? И где их искать? Тут легко попасть впросак. Каждый захочет иметь говорящего кота... Пожалуй, лучше всего не торопиться и подождать объявления в газетах или по радио. Хозяева Сократа, обеспокоенные пропажей своего любимца, обязательно начнут разыскивать его и, вероятнее всего, обратятся в газету или на радио... Можно, конечно, осторожно расспросить и в цирке... Впрочем, теперь я уже почти не сомневался, что Сократ не имеет к цирку отношения. У него не было этой развязности циркового актера. Нет-нет, без сомнения, он был из очень интеллигентной семьи...

Тут я хлопнул себя по лбу. В комнате находился мой корреспондентский магнитофон. Трудно сказать, как все может обернуться дальше, но иметь пленку, содержащую интервью с говорящим котом, никогда не помешает. В конце концов, ее можно будет использовать даже для радиопередач "Люби и знай свой край...".

Я торопливо поставил новую ленту и включил магнитофон. Услышав щелчок, Сократ встрепенулся.

- А, - сказал он, - магнитофон. Какой огромный!

- Что вы, Сократ, - возразил я. - Это самая портативная модель.

- Мяу! - вырвалось у него. Но он тут же совладал с собой, взглянул на меня не то со смущением, не то с сожалением и отвел глаза.

- Скажите, - снова возвратился я к интересовавшему меня вопросу. Каким образом вам удалось так хорошо овладеть человеческим языком?

- Вы, вероятно, хотите сказать - русским языком? - уточнил Сократ.

- А разве вы знаете и другие?

- Мама немного научила меня говорить по-французски, а Ксан вместе со мной изучает сейчас английский язык. Но английский для меня очень труден. Кажется, я никогда не научусь правильно выговаривать английские слова.

- Весьма интересно! Но начали вы с русского, не так ли?

- Все начинают с него, - скромно сказал Сократ.

- Как это все? Что вы имеете в виду?

Он удивленно взглянул на меня:

- Разумеется, систему МВК... Как же это расшифровывается?.. Ну подскажите, вы же знаете... Урр, вспомнил: систему межвидовых контактов... По этой системе...

Так началось наше интервью. Мы говорили целую ночь. И хотя Сократ все чаще и чаще зевал и время от времени выразительно поглядывал на бархатную подушку, лежавшую в углу дивана, я продолжал задавать вопросы.