Камень

- Я не понимаю, - сказала Клара. - Она привлекает и отталкивает тебя одним и тем же...

Несколько секунд она глядела в окно, потом опять повернулась к Виктору.

- А если я... - она запнулась, - ...если я пообещаю, что буду тебе верна?

- А как же твоя карьера? - Виктор саркастически усмехнулся. - Ты же утверждала...

- Я удовлетворюсь тем, чего достигла. Зато сохраню семью, - Клара подошла к кровати, села и обняла его за шею. - И потом, у нас есть Малыш.

Наш с тобой сын, - она всхлипнула. - Ты ведь не хочешь, чтобы он рос без отца?... - она прижалась к Виктору и зарыдала...

Виктор мягко отстранился.

- Ты отличная актриса, - сказал он, - однако никуда не годный драматург. Ты играешь правильные эмоции, но не можешь сочинить соответствующего текста.

Тело Клары напряглось, потом расслабилось. Рыдания постепенно стихли.

- Ты умнее меня, - она в последний раз (уже по инерции) всхлипнула. - А потому поверишь... должен поверить тому, что я сейчас скажу, - она положила руку Виктору на плечо. - Бог не дал мне собственных эмоций, и я не могу ответить на твои чувства. Но я всегда была лояльна, никогда не ставила тебя в неловкое положение. Никогда не требовала больше, чем давала сама.

Поверь, я люблю тебя - но не так, как любишь... любил меня ты. Ты мне дорог как отец моего сына, как близкий человек - без страстей и метаний. И ради этой любви я готова принести жертву, - Клара выпрямилась. - Если я говорю, что буду верна - это правда. И еще я обещаю, что стану нормальной женой и матерью, стану проводить больше времени дома - я уже поняла, что так продолжаться не может!... А у тебя прошу одного: делай, как сочтешь нужным, но сообщи мне свое решение как можно быстрее... - голос ее сорвался, и она умолкла.

Они проговорили до тех пор, пока не встал Малыш (мальчик услыхал их голоса и пришел "полежать"). Виктору и Кларе смертельно хотелось спать, однако Малыш так обрадовался, что видит обоих родителей сразу, что выгнать его у них не хватило духа. Через час он все-таки ушел...

А перед тем, как уснуть, Виктор пообещал, что не позже сегодняшнего вечера сообщит Кларе - останется ли он с ней или уйдет к Норе.

9. Камень (окончание)

Когда Виктор проснулся, часы показывали полдень. Сильно болела голова, на душе было как-то неприятно... несколько секунд он не мог понять, в чем дело. Потом увидал лежавшие на стуле кларины чулки и вспомнил. "Мама!

- донесся из-за стены голос Малыша. - Можно я разбужу папу?" Виктор откинул одеяло и стал одеваться.

Это был странный день. Где бы Виктор ни находился, ему казалось, что Клара искоса наблюдает за ним... хотя та вела себя с подчеркнутой обыденностью и никак не напоминала о ночном разговоре. В доме ощущалось напряжение; даже Малыш почувствовал что-то и таскался за родителями по пятам, будто боясь потеряться. А у Виктора в голове все время вертелись, свившись в порочный круг, мысли о предстоящем решении. И чем дольше он думал, тем больше терял ориентиры: льдинки, отскакивавшие от Клары, и дикая непредсказуемость Норы казались в равной степени неприемлимы... все тонуло в облаке непрерывно менявшихся побуждений. Ясно было одно: если Виктор выберет Нору, он потеряет Малыша, - и это перевешивало все остальные аргументы.

К пяти часам Виктору стало совсем муторно - верно, из-за недосыпа и дико проведенной ночи. Думать он больше не мог... да и о чем? Выбора, по сути, не было. Чтобы отдалить неизбежное решение, он лег спать (на диване в гостиной, не раздеваясь). Некоторое время он слышал сквозь дремоту, как в соседней комнате Клара с Малышом разыгрывают в лицах "Сказку о принцессе Бимбо и премудром сурке". Потом реальность подернулась дымкой...

Виктор уснул.

И приснилось ему, что, без видимой причины, у него стали отказывать органы чувств: сначала исчез слух, потом зрение... последним отказало обоняние. На мгновение он завис в черной неосязаемой пустоте, затем перед ним проявился тропический остров (ярко-зеленая растительность, ярко-желтые пляжи, ярко-синий океан). Виктор услыхал шум прибоя, уловил ароматы цветов, ощутил нежные прикосновения бриза, на его губах осели соленые морские брызги - будто фантастическая камера проецировала панораму ощущений прямо в его (отсеченный от реальности) мозг.

Потом в этом несуществующем мире со сказочной быстротой стал разыгрываться спектакль: Виктор увидал, как колибри Люцц вышла замуж за Ферра, как нашла жемчужину и унесла ее в гнездо. Он присутствовал при смерти Люцц и стал свидетелем превращения жемчужины в Камень. Однако на этом легенда не закончилась: Виктор увидал, как - с тех пор и до наших дней - каждые сто лет Люцц возрождается в человеческом обличье и скитается по Земле в поисках любви. Но никто не может ответить на ее чувства, ибо те слишком сильны для обычных людей. Вместо любви Люцц неизбежно находит смертоносный Камень и гибнет в столкновении с ним - с тем, чтобы вновь восстать из пепла в другую эпоху, в другой стране...

Лишь только последнее ощущение спроецировалось в сознание Виктора, тот ощутил ярчайшую вспышку. Лицо его опалила огненная волна, он инстинктивно отшатнулся...

...и ударился затылком о (стоявший вплотную к дивану) стул.

Несколько секунд Виктор ошалело озирался; потом сел, спустив ноги на пол. Его давило ощущение замкнутого пространства, сонливость исчезла без следа. "Я пойду, прогуляюсь", - крикнул он уже из передней. "Надолго?" настороженно отозвалась Клара из недр дома. "Через полчаса вернусь". Виктор натянул кроссовки, схватил куртку и выбежал на улицу.

Холодный ветер дергал влажные листья пальм, по мокрому асфальту ползали жирные улитки. Ноги сами принесли Виктора к фуникулерной станции: у платформы стоял вагончик, нарядные люди оживленно переговаривались в его ярко освещенном чреве. "Проехаться донизу и обратно?..." Виктор нерешительно вошел в фуникулер и сел на переднее сиденье - спиной к остальным пассажирам.

И тут же, отрезая пути к отступлению, двери по-змеиному зашипели и сомкнули резиновые губы. Вагончик с лязгом отчалил от платформы, мимо окон поплыли мокрые ветки деревьев. Раскинувшийся внизу мегаполис изливал в пространство тысячи невостребованных человеческими глазами киловатт-часов. Медленно, как батискаф, фуникулер погружался в туманное марево - коктейль из фонарей, фар и неоновой рекламы.