Прерванная игра

- Почему вы очутились в городе сейчас?-спросил Ивоун. Ему казалось чудовищным, что она просит у него прощения. Женщина обрадовалась вопросу.

- Мы с Силсом давно мечтали побывать в Пиране. Вернее, я мечтала. Он-то уже бывал. Он всюду успел.

При этих словах она взглянула на Ивоуна так, будто ждала от него подтверждения. А ведь и в самом деле лицо мужчины показалось Ивоуну знакомым. Он только не придал этому значения сразу.

- Теперь настала моя очередь,- продолжала женщина после недолгой заминки.- Такой кошмар! Кто бы мог подумать.

- Люди предпочитали не думать о будущем. Оптимизм - наше национальное свойство.

- Увы, наше тоже,- признала женщина.

"Выходит, иностранка,- про себя отметил Ивоун.- А по выговору этого не скажешь".

- Это я во всем виновата...

- Вы берете на себя вину прогресса?

- Как вы сказали?- не оценила она его остроты.

- Я хотел сказать: гибель Пираны была неизбежна - таково зло технического прогресса.

- Вы считаете - Пирана погибла? Вчера по радио сказали - скоро начнут расчищать.

- Вы счастливый человек: верите обещаниям.

Молчание затянулось. Тревожная мысль изменила выражение ее лица. Видно стало, что давеча он ошибся,- ей больше двадцати шести. Она уже хорошо знает боль разочарований. И только ее оголенные руки, глядевшие из-под оборванных рукавов, были по-молодому налиты упругой крепостью, точно у спортсменки.

- Вы правы,- тихо произнесла она.

- В чем я прав?- не понял я.

- Обещаниям нельзя верить. Им верят лишь тогда, когда не видят другого выхода. Вера спасает людей от безумия.

Он взглянул в ее расширенные глаза - страх и тревога стыли в их глубине. Она легко взбежала по верхнему маршу лестницы. Мужчина, баюкая больную руку, сидел на жесткой скамье вблизи исповедальни. Ивоун помог ей установить переносные кровати. Они заняли почти всю кибитку, проход между ними был совсем узким.

Вместе спустились в подвал вторично за постелями.

На этот раз оба молчали, не возобновляя разговор, между ними установилась уже та близость, при которой молчание не сковывало.

Расстелив постели и уложив раненого, она сама разыскала Ивоуна. Он, впрочем, никуда и не уходил, стоял посреди храма, делал вид, что рассматривает витражи.

Благодарю вас,- сказала она.

- Наверное, я напрасно завел давеча разговор о гибели,- сказал он.Вам и без этого хватает огорчений.

- Рано или поздно мы поняли бы это, если бы даже и не встретили вас. Наше счастье, что встретили. Не знаю, что бы мы делали. Почему вы здесь? Один?

- Я всегда был один,- уклонился он от прямого ответа.

- Господи, как давно я мечтала побывать здесь. Воображала, как войду в собор, как растеряюсь от внезапности, от того, что мечта сбылась, как молча буду ступать по каменным плитам, слушать орган. Проведу здесь неделю, чтобы освоиться, привыкнуть, иначе растеряюсь, когда...

Она вдруг замолчала и поглядела на Ивоуна.

- Одной недели мало,-сказал он машинально.

- Вы правы. Мало. Однажды мне в руки попалась книга об этом храме... Я и прежде до нее много читала, заглядывала в путеводители. Но с этой книгой ничего нельзя сравнить. В ней есть... есть настоящее вдохновение. Так мог написать лишь человек, до безумия влюбленный в храм, в его историю, в его красоту. Мне кажется, я способна понять его.

Она замолчала. Ее взгляд был обращен кверху, на витражи южных окон.

- Здесь есть какое-то волшебство, не иначе,- сказала она.- Мне кажется, что люди, которые создавали это, должны были испытывать нечто... Я не могу выразить этого чувства словами.

"Не сплю ли я?"-подумалось ему. Всю жизнь мечтал он о подобной встрече, не просто с туристом, а с чувствующей душой, родственной его душе. В мечтах это всегда была женщина, прекрасная и юная. Впрочем, не обязательно юная. Даже, напротив, пожившая. Чувства юных не глубоки, поверхностны. Юные способны впадать в экзальтацию - это верно,- но по-настоящему глубоко чувствовать еще не умеют. И вот мечта сбылась встретил. Он невольно хмыкнул. Очень уж не вовремя сбылась его мечта.

Она поглядела на него смущенно.

- Вам смешна моя восторженность?

- Ничуть. Это вы должны рассмеяться над старым дуралеем. Вы сделали меня счастливейшим из смертных.

- Счастливейшим?- поразилась она.

- Да, именно.- Он обезоруживающе улыбнулся ей.- Это смешно. Но я тридцать лет мечтал встретить хоть одного человека, способного испытывать те же чувства, какие испытываю сам. Мое имя Ивоун Раст.

- Так это вы!-Она внимательно посмотрела в его лицо.- Конечно же, вы. Как только я не сообразила сразу. Кто же еще мог остаться здесь, кроме вас?

- Вам это не кажется смешным?

- Помилуй бог. Я понимаю вас.

Он испугался, что у него вот-вот могут брызнуть слезы, и отвел взгляд в сторону.

- Вам следует что-то предпринять,- сказал он.- Я остаюсь здесь - это решено. А вам... Вам необходимо чтото предпринять, не откладывая. Иначе будет поздно.

- Иначе будет поздно,- эхом повторила она его последние слова.-Как только у Силса зарубцуется рана, мы попытаемся выбраться. Боюсь, что несколько дней нам придется побыть вашими гостями.

Он хотел сказать, что они могут оставаться в храме, сколько им будет угодно, но вовремя спохватился, понял, насколько бестактным может показаться его гостеприимство сейчас.

- Если вы не против, я хотела бы воспользоваться вашими знаниями и побывать во всех закоулках собора, особенно на галереях. Они так чудесно описаны в вашей книге.

- Готов сопровождать вас повсюду.

Неожиданно снова забарабанили в дверь.

- Эй!- послышалось снаружи.- Есть здесь кто-нибудь?

Они поспешили к выходу. Человек приоткрыл створ и протиснул руку. Ладонь была черной от мазута.

- Не надрывайтесь понапрасну,- сказала женщина.- В церковной ограде с южной стороны увидите лестницу. По ней можно взобраться на галерею.

- Понял. Есть там еще кто-нибудь?

- Кто вам нужен?

- Мужчина с сильными руками.

- Здесь двое мужчин, но у одного повреждена рука рассчитывать на его помощь нельзя, а у другого...

Она замялась. Ивоун пришел ей на выручку:

- А у второго мужчины нет сильных рук. Если вам нужно перетаскивать тяжести, он плохой помощник.

- Что у вас там случилось? Кто-нибудь пострадал? спросила она. - Может быть, мы все вместе...

- Это мысль,- подхватил мужчина за дверью.- Втроем мы осилим. Я один волок пять кварталов, и ничего. Но я совсем выбился из сил.

- Продвигайтесь в ограду, мы отправляемся навстречу вам.

- Нам не хватает еще одного пострадавшего - будет лазарет,- сказала она, когда они отошли от входа.

За дверью слышался металлический лязг и громыхание: кто-то взбирался на автомобильный кузов.

Они поднимались уже по винтовой лестнице на галерею, когда женщина внезапно остановилась.

- Пожалуй, мне уже пора представиться,- сказала она. - Зовите меня Дьела.

Ивоун, слегка растерявшись от неожиданности, пожал ее руку. К его удивлению, женские пальцы оказались сильными и твердыми.

- Очень рад,- сказал он.

Ее мгновенный пристальный взгляд смутил его: женщина явно ожидала другой реакции.

Когда они поднялись, незнакомец находился уже в ограде. Это был сухопарый рослый детина в рабочем комбинезоне. В его движениях замечалась детская неуклюжесть, а вместе с тем он ни разу не оступился, не поскользнулся и вообще одолевал препятствия довольно легко. К тому же еще волок на горбу какой-то громоздкий короб, смахивающий на детский автомобиль.

- Слава богу, пострадавших не видно,- облегченно вздохнул Ивоун.

Видеть снова кровь ему не хотелось.

- Если не считать того, что парень, очевидно, потерял рассудок, сказала Дьела, - то пострадавших и верно нет. Бросьте эту тележку!крикнула она.

Карабкаться через наваленные автомобили Ивоун и Дьела посчитали необязательным, предоставили полоумному детине корячиться, со своей ношей в одиночку. Лишь когда он достиг лестницы, помогли ему затащить коляску наверх.