Страница 83 из 195
- А подсолнечные семечки не могут заменить конопляных?
- Могут, - ответил Заглоба, - но так как подсолнечное масло тяжелее конопляного, то и вино следует пить покрепче того, что мы сейчас пьем.
Староста понял намек, развеселился и тотчас приказал принести самых лучших вин. Повеселели и остальные, и ликование стало всеобщим. Пили и провозглашали здравицы королю, хозяину и пану Чарнецкому. Заглоба так воодушевился, что никому рта не давал раскрыть. Со вкусом, с толком и расстановкой стал он рассказывать о битве под Голомбом, где ему в самом деле довелось отличиться; впрочем, иначе и быть не могло, раз он служил в лауданской хоругви. А поскольку от шведских пленных, взятых из полков Дюбуа, здесь уже было известно о смерти графа Вальдемара, Заглоба, не долго думая, приписал к своему счету и эту смерть.
- Совсем иначе развернулась бы эта битва, - говорил он, - если б не то, что я накануне уехал в Баранов, к тамошнему канонику, и Чарнецкий, не зная, где я, не смог со мной посоветоваться. Может, и шведы прослышали про того каноника, - у него мед превосходный, - потому они и подошли так скоро к Голомбу. А когда я воротился, было поздно, король уже наступал, и надо было немедля атаковать. Ну, мы-то пошли смело, да только что прикажешь делать, если ополченцы от непомерного презрения к врагу всё норовят повернуться к нему задом? Прямо уж и не знаю, как теперь Чарнецкий без меня обойдется.
- Обойдется, не беспокойся! - сказал Володыёвский.
- И я вам скажу почему. Потому что шведскому королю неохота было искать его там, у Вислы, вот он и поперся за мной в Замостье. Не спорю, Чарнецкий солдат хороший, но только как начнет он бороду крутить да своими рысьими глазами сверлить, тут даже первейшие рыцари чувствуют себя перед ним простыми драгунами... Звания для него - ничто, вы и сами были свидетелями, как он Жирского, знатного офицера, приказал волочить конями по майдану только за то, что тот не доехал со своим отрядом до указанной в приказе цели. Со шляхтичем, милостивые паны, надо обходиться по-отечески, а не по-драгунски. Скажи ему: "Сделай милость, будь другом, поезжай", напомни об отчизне, о слове, растрогай его, и он тебе дальше поедет, чем драгун, который служит ради жалованья.
- Шляхтич шляхтичем, а война войной, - сказал староста.
- Тонко замечено, - ответил Заглоба.
- А я говорю вам, что пан Чарнецкий в конце концов Карлу все карты спутает! - вмешался Володыёвский. - Я тоже прошел не одну войну и могу судить об этом.
- Раньше мы ему спутаем карты под Замостьем, - возразил, подбоченившись, калушский староста. При этом он надул губы и, свирепо засопев, устрашающе выпучил глаза. - Карл? Фью! Что мне Карл! А? Кого в гости зову, тому и дверь отворю! Что? Ха!
Тут пан староста засопел еще пуще, застучал об стол коленями, откинулся назад, головой завертел, нахмурился и грозно засверкал очами.
- Что мне Карл! - говорил он, как всегда, отрывисто и несколько свысока. - Он пан в Швеции, а Замойский Себепан в Замостье. Eques polonus sum*, и не более того, - верно. Да зато я у себя дома. Я - Замойский, а он король шведский... а Максимилиан был австрийский {Прим. стр.289}, ну и что? Идет, ну и пусть себе идет... Посмотрим! Ему Швеции мало, мне и Замостья хватит, но его не отдам, верно?
_______________
* Я польский рыцарь (лат.).
- Как приятно, друзья мои, слышать столь красноречивое выражение столь возвышенных чувств! - вскричал Заглоба.
- Замойский всегда остается Замойским! - ответил польщенный староста. - Не кланялись доселе, не будем кланяться и впредь... Ma foi*, не дам Замостья, и баста!
_______________
* Право же (фр.).
- За здоровье хозяина! - гаркнули офицеры.
- Виват! Виват!
- Пан Заглоба! - закричал староста. - Я короля шведского в Замостье не пущу, а тебя из Замостья не выпущу!
- Благодарю за милость, пан староста, но этого ты не сделаешь, ибо первое решение Карла огорчит, второе же лишь обрадует.
- Тогда дай слово, что приедешь ко мне после войны, согласен?
- Согласен...
Долго еще они пировали, пока наконец офицеров не начало клонить ко сну. Тогда они отправились на покой, тем более что вскоре им предстояли бессонные ночи, - шведы были уже близко и передовые их отряды ожидались с минуты на минуту.
- А ведь он и впрямь не отдаст Замостья, - говорил Заглоба, возвращаясь к себе с Володыёвским и Скшетускими. - Вы заметили, как мы полюбились друг другу?.. Нам здесь хорошо будет, и мне и вам. Сошлись мы с паном старостой ладно, столяр доску к доске лучше не приладит. Славный мужичина. Гм! Будь он ножиком, который я ношу у пояса, я бы почаще точил его об оселок, - туповат... Но человек хороший, этот не предаст, как те мерзавцы из Биржей... Видали, как знатные паны льнут к старому Заглобе? Только знай отмахивайся от них... Едва отвязался от Сапеги - уже другой на смену... Но ничего, этого я настрою, как контрабас, и такую на нем сыграю шведам арию, что они под Замостьем напляшутся до смерти! Заведу его, точно гданьские часы с музыкой...
Дальнейшую беседу прервал шум, донесшийся из города. Мимо пробежал знакомый офицер.
- Стой! - закричал Володыёвский. - Что там?
- С валов виден пожар! Щебжешин горит. Шведы подошли!
- Пойдемте на валы! - сказал Скшетуский.
- Вы ступайте, а я посплю, мне на завтра много сил надобно, - ответил Заглоба.
ГЛАВА III
В ту же ночь Володыёвский пошел в разведку и к утру привел человек пятнадцать пленных. Те подтвердили, что шведский король со своим войском стоит в Щебжешине и вскоре подойдет к Замостью.
Калушского старосту это известие обрадовало: он до того распалился, что ему и впрямь не терпелось испытать на шведах силу своих пушек и крепость стен. Он справедливо рассудил, что, если даже в конце концов придется сдаться, все же он сумеет задержать продвижение шведских войск на долгие месяцы, а Ян Казимир тем временем соберется с силами, призовет на помощь татар и поднимет на борьбу всю Речь Посполитую.
- Нет уж, - с жаром говорил он на военном совете, - я такого случая не упущу, славно послужу отчизне и моему государю, и знайте, милостивые паны, что я скорей взорву крепость собственными руками, нежели пущу сюда шведов. Хотят Замойского силой взять? Ладно же! Пусть попробуют. Посмотрим, кто кого. Надеюсь, вы все от души будете мне помогать!