Зэк

– Вы, я вижу, удивлены, – произнес Лидер.

– Нисколько. Я впервые слышу о какой-то группе «Африка». Так же, как и о вашей Организации, – ответил Таранов.

– Я не ожидал другого ответа, – сказал Шахов. Мимо плыли освещенные набережные, и их свет отражался в черной невской воде. Лицо ликвидатора-одиночки Таранова было сосредоточенно. Шахов понимал, что Африканец напряженно обдумывает ситуацию. Шахов не торопил, молчал, ждал.

– Ладно, – сказал Таранов, – бог с ней, с «Африкой». Вы что-то хотели рассказать мне об Организации?

Катерок скользил по темной воде, с левой стороны показались Кресты. Оба – Лидер и Таранов – одновременно посмотрели на тюремные корпуса со слабо освещенными окнами камер… Оба подумали об одном и том же: от сумы и от тюрьмы… Шахов продолжил:

– Ваш вопрос – о целях и задачах Организации – скорее, все-таки риторический. Вы, Иван Сергеич, на личном опыте имели возможность убедиться, какой это спрут – наркобизнес. А я, прослужив четверть века в милиции, имел возможность убедиться, насколько неэффективна борьба с этим злом… В последнее же десятилетие творится вообще нечто невообразимое и мерзкое. Я мог бы проиллюстрировать все цифрами, но не хочу вас утомлять. Скажу только, что, по самым скромным оценкам, за год в России погибают от наркотиков не менее двухсот тысяч человек. Это население такого города, как, например, Псков. За один год! Вы понимаете?

Таранов на секунду представил себе полностью вымерший Псков: безлюдные улицы… ветер… мусор… стаи собак… стаи воронья над церковью Космы и Дамиана. Город – мертв! Над его церквами, домами, улицами, над берегами Великой не звонят больше колокола. По воде Великой плывут трупы… и маленькие голодные змеи выжирают мозг изнутри… и каждый день – смерть до прибытия… Каждый год – вымерший город.

– Да, я понимаю, – сказал Таранов. Шахов помолчал несколько секунд. Потом продолжил:

– За год – город!… Это война, Иван, это война на уничтожение. И первыми в ней погибают те, кому сегодня пятнадцать-семнадцать лет – будущее нации. Никакая Чечня не уносит столько жизней, сколько шприц с героином… Погибают мальчишки и девчонки. Погибают мучительно, тяжело. У нас на глазах. Большинство из них никогда не обзаведутся семьей, не родят детей. А если родят – какими вырастут эти дети? Это страшнее, чем Чернобыль. – Шахов снова на несколько секунд замолчал. Возможно, он ожидал вопроса, но Таранов молчал. Тарахтел дизель, остро пахло водой, плыли мимо гранитные берега. Шахов кашлянул и произнес:

– Вы меня извините за излишнюю эмоциональность… Просто наболело.

– Я понимаю, – ответил Таранов.

– За последние годы торговля наркотиками окрепла, структурировалась. Более того, часть сотрудников милиции, чиновников, депутатов и прочих пошла на содержание наркомафии… Вот на таком фоне и создавалась Организация. К ней нас подтолкнула сама жизнь – раньше или позже, но многие сотрудники МВД и ФСБ осознали, что легальные методы борьбы с распространением заразы неэффективны. Нет должного финансирования, нет жестких законов. А главное – нет политической воли. Там, – Шахов ткнул пальцем в потолок каюты, – играют в другие игры. Им некогда заниматься «мелочевкой»… Нет элементарного осознания того, что сегодня наркомания – проблема № 1. Наркомания – это высочайшая смертность среди молодежи – раз. Снижение рождаемости – два. Распространение СПИДа и гепатита – три. Преступность – четыре… По некоторым оценкам, до девяноста процентов всех краж и грабежей в городе совершают наркоманы. Как видите, одна проблема порождает целый букет других.

– Вы, – произнес Таранов, – считаете, что можно уничтожить наркоманию?

– Полностью уничтожить ее, разумеется, нельзя. До сих пор это еще никому не удавалось… Но ввести в некие социально-приемлемые рамки, в принципе, возможно. Если в обществе будет один наркоман на тысячу жителей, то можно сказать, что это победа. А у нас нынче двадцать наркоманов на тысячу, в отдельных регионах – до пятидесяти. Это болезнь, которая уже сегодня угрожает самому существованию общества. Это ежедневный Чернобыль… Именно поэтому неравнодушные люди объединились в организацию, противостоящую злу силовыми, нелегальными методами. В основном это бывшие сотрудники МВД и ФСБ. Но есть и психологи, журналисты, аналитики…

– Ну а я-то вам зачем нужен? – спросил Иван. – Я не аналитик, не психолог…

– Ты боевик, Иван Сергеич. Диверсант, ликвидатор. Специалист высочайшей квалификации… Я ведь зову тебя не штаны в кабинете протирать. Я зову тебя на войну… Ну, решай: да или нет?

Впереди показались арки Большеохтинского моста. Таранов щелкнул зажигалкой. Лицо его в полумраке каюты осветилось на миг. Шахов смотрел внимательно, требовательно… Иван закурил, выпустил струйку дыма и сказал:

– Да.

Когда расставались на Университетской набережной, Иван протянул Шахову телефон, который Шахов дал ему на кладбище.

– Теперь это твой телефон, Африканец, – произнес Шахов.

– Африканец?

– Это твой псевдоним в Организации, – с улыбкой произнес Шахов. – Впрочем, ты волен выбрать другой.

Несколько секунд Таранов о чем-то думал. Потом сказал:

– Пусть будет Африканец.

– Вот и хорошо. Телефон останется у тебя. Это – рабочий инструмент и служит только для связи со мной. Все остальные звонки полностью исключены. Телефон оформлен на подставное лицо, и раз в месяц, а при необходимости – чаще, номера обновляются… У тебя, Иван Сергеич, есть надежное жилье?

– Да.

– Как с деньгами?

– Нормально.

– Скоро мы оформим тебя на работу. Но сначала необходимо решить один вопрос.

– Какой? – спросил Иван.

– После того как ты перестрелял в своей квартире людей Сына, тобой интересуется следствие… ты в розыске. Не знал?

– Предполагал.

– Ничего, эту проблему мы решим, Африканец. Вопросы есть?

– Да. Когда приступать к работе?

– Завтра.

Спустя два часа Лидер доложил Председателю: Африканец дал согласие.

– Отлично, – сказал Председатель. – Необходимо, чтобы он провел две-три акции… любые, пусть не самые значимые.

– Согласен. Подходящие объекты есть.

– А потом пусть поживет в резиденции. Пройдет тестирование, пообщается с доктором. Главная установка: прикинуть, годится ли он для участия в операции «Караван». Это сейчас самое главное, Игорь Палыч.

Глава 2

«ДИКИЕ» ГАРАЖИ И ЛИЧНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

«Секретно

Справка Ф. И. О.: Крикунов Владимир Анатольевич.

Дата рождения: 17.03.61.

Место рождения: г. Кириши.

Национальность: русский.

Кличка: Филин.

Категория: активный член ОПГ.

Место работы: –

Адрес: –

Крикунов Владимир Анатольевич (Филин) проживает в г. С. – Петербург на нелегальном положении, часто меняет адрес жительства. В криминальной среде пользуется авторитетом. Является активным членом киришской ОПГ. Обладает волевым характером, целеустремлен, жесток, настойчив. Прекрасный спортсмен, КМС по дзюдо. По имеющимся данным, постоянно носит с собой оружие. Во время криминальной «разборки» тяжело ранил авторитета Ключаря. От полученных ранений Ключарь скончался.

В конце 80-х Крикунов обосновался в г. Ленинград. Занимался вымогательством, жил без прописки, примкнул к ОПГ Завалишина (Валек). В 1991 г. арестован по ст. 148 УК РФ, около двух лет провел в СИЗО «Кресты». Уголовное дело в отношении Крикунова было прекращено в связи с отказом потерпевших от заявлений. В 1995 г. Крикунов арестован по ст. 218 УК РФ и осужден Калининским народным судом к одному году лишения свободы. Освобожден из-под стражи в зале суда в связи с фактическим отбытием срока за время следствия. В 1997 г. Крикунов поссорился с главарем группировки Завалишиным, в драке сломал ему руку и несколько ребер. С тех пор примкнул к ОПГ Селиванова (Тихоня), «курирует» тему наркоторговли. Исключительно опасен».