Друг

На рассвете пятого сентября груженная под завязку «Нива» выехала в поход. На север, на север… На север, туда, где на длинном мысу озера Тиллиярви удобно расположился «колхоз» Гранта Матевосяна. И лаборатория по производству отравы.

Со стороны они выглядели как отец и сын, которые собрались провести пару дней на рыбалке… На самом деле они ехали на ОХОТУ.

Выборгские спецы, вызванные Грантом, собрались ехать в «колхоз». Цель вызова Сын по телефону объяснять не стал, но это было совершенно нормально – кто же по телефону о таких вещах базарит?… Спецы собрались и поехали. Неброская синяя «шестерка», на которой они обычно выезжали на работу, спокойно, не нарушая правил, двигалась по трассе «Скандинавия» в сторону Петербурга. Ехать до Тиллиярви спецам было меньше часа. Если бы они доехали до места, задача Таранова осложнилась бы на порядок. Что означает – стала бы невыполнимой.

Они оба были первоклассными профессионалами, оба прошли через Чечню и Сербию. Умели воевать одинаково хорошо и в городе, и в поле. Спецназовцы. Фронтовики.

Но они не доехали. Всего в двадцати километрах от Выборга пьяный эстонец на огромной фуре, груженной алюминием, в лепешку смял «шестерку» с наемниками. Напрасно ждал их Грант в «колхозе».

По запарке Сын забыл о просьбе Зайцева убрать двух наркоманов, обслуживающих лабораторию. Но Зайцев напомнил.

– О’кей, – сказал Сын и дал поручение Рэмбо – старшему своей охраны. Рэмбо не шел ни в какое сравнение с предыдущим начальником охраны – Олегом Ребровым. Убитый тольяттинскими Ребров обладал аналитическим складом ума, стремился прогнозировать возможные осложнения… А Рэмбо был охранником – не более того. Однако проблему с «лаборантами» он разрешил легко. Он пригласил двух обдолбанных придурков на ночную рыбалку. И хотя обоих наркотов давно уже не интересовало ничего, кроме «дегустации» зелья, которое они варили, отказать Рэмбо они не посмели… Как стемнело, втроем сели в моторку. Спустя час Рэмбо вернулся один, а на дне Тиллиярви встали на якоря два новых трупа.

Зайцев потихоньку осваивал аппаратуру.

«Председатель» целыми днями был занят на монтаже охранных систем. Под его присмотром строители поставили дополнительный ряд колючей проволоки. Столбы с колючкой и сигнализацией не только перекрыли мыс, но и выбросили «крылья» в озеро. На соснах поставили прожекто-ра и телекамеры.

Грант оттягивался в обществе главы местной администрации, его зама и трех привезенных из Питера проституток… Хорошо им было, весело – баня, девки, охота на уток.

Таранов и Лешка поставили палатку на северном берегу, напротив мыса, где располагался «колхоз», от которого их отделяло почти два километра водного пространства.

Начало сентября было очень теплым, с обильными дождями и грозами. Летели тонкие паутинки, в камышах прятались разжиревшие утки, и казалось, что лето не кончится никогда. Но в воздухе уже висела осенняя обреченность.

Они разбили лагерь среди сосен и валунов и в первый же день приступили к работе. Вечером Таранов изучал «колхоз» в бинокль. Два километра оказалось многовато для шестикратной оптики – Иван в общих чертах рассмотрел причал с лодками, строения и несколько автомобилей, но этого было маловато. Он хотел получить предельно полную информацию о количестве населения «колхоза», численности охраны, наличии собак и образе жизни «колхозников».

К ужину наловили плотвы и сварили уху. Когда стемнело и Таранов с Лешкой сидели у костра, над «колхозом» вспыхнул фейерверк. Ракеты одна за другой взлетали с причала, взрывались в небе разноцветными брызгами и заливали воду озера ярким светом… Это было очень красиво и празднично. Лешка, глядя на фейерверк, процедил:

– Гуляют, падлы.

Таранов поразился той ненависти, которая прозвучала в его голосе.

Потом «колхозники» гоняли по озеру на двух моторках, и рев двигателей летел над водой, яркие лучи фар резали тьму. Лодки выписывали восьмерки, ходили зигзагами… Таранов сидел у костра, смотрел на этот праздник жизни и думал, что праздник оплачен тысячами загубленных жизней молодых пацанов и девчонок. А лаборатория готовится в десять раз увеличить выпуск наркотиков.

Потом начался дождь, и моторки вернулись к причалу. Таранов ушел в палатку. Он залез в спальник и быстро уснул под шум дождя.

Он проснулся затемно, выбрался из палатки. Было еще довольно сумрачно, с мохнатых лап сосен срывались капли, и над водой клочковатый лежал туман. Край неба на востоке наливался розовым. Было холодно.

Таранов вошел в воду – вода была теплей, чем воздух. Он набрал воздуха в легкие и нырнул. Вынырнул метрах в тридцати от берега, оглянулся, прикинул расстояние: маловато, теряю форму, – и поплыл вдоль берега. Он плыл кролем минут сорок, потом выбрался на берег и бегом вернулся к палатке.

Он вытерся, оделся и накачал «Фиш хантер». Когда из-за деревьев вылез край солнца, Таранов энергично греб в сторону мыса. В километре от берега он выбросил за борт якорь – массивный камень, перевязанный крест-накрест капроновым канатом, и закинул удочку. Почти сразу поплавок ушел под воду, но Таранов этого уже не видел – он смотрел в бинокль на залитый солнечным светом мыс.

У причала на неподвижной воде застыли несколько гребных и моторных лодок и пара водных мотоциклов. На флагштоке безвольно повис флаг. Чуть дальше на лужайке стояли два стола под большими бело-синими зонтами. Еще дальше – двухэтажный дом, по-европейски аккуратный, крытый красной черепицей. Слева два коттеджа поменьше, справа и в некотором отдалении – длинная Г-образная постройка. Видимо, хозблок. Хозблок был отделен от «барских» домов живой изгородью. У главного здания стояли три джипа «лендкрузер» и черная «Волга», у хозблока – «Жигули» и «ГАЗель»-фургон… На территории «колхоза» не было видно ни души.

В 6.15 с правой стороны мыса, из-за красноватых сосен, появился человек в камуфляже. На правом плече он нес ружье, рядом с ним бежала собака… Охранник, подумал Таранов. Совершает плановый обход… Охранник не спеша прошел вдоль береговой кромки, бросил мимолетный взгляд на лодки у причала и двинулся дальше. Спустя пять минут он скрылся в левой стороне мыса.