Друг

– Выходи, – устало сказал Иван. – Приехали.

После того, как Шахов получил информацию о происшедшем у дома Светланы Мюллер, он немедленно связался с неким бизнесменом по фамилии Николаев.

– Надо встретиться, Сергеич, – сказал Шахов. Любопытно, что позвонил бизнесмену директор «Анти-клуба» с уличного таксофона, а не с сотового.

– Как всегда? – спросил Николаев. Шахов ответил:

– Да.

И спустя час они встретились на съемной квартире недалеко от Московского вокзала, на Лиговке. Шахов коротко доложил о своих соображениях. Подводя итог, сказал:

– Значит, я не ошибся, когда провел его по категории «Л-1».

Николаев некоторое время молчал, обдумывал сказанное. Потом произнес:

– Ликвидатор… Ликвидатор-одиночка? Уверен?

– Уверен. Категория «Л-1».

– Нужно его разыскать, Игорь Палыч.

– Мы работаем. И обязательно его найдем, если только…

– … его не завалят раньше, – закончил фразу Николаев.

– Обидно будет, если завалят, – ответил Шахов. – Этот парень представляет несомненный интерес. – Оперативный псевдоним ты ему присвоил? – Да. – Какой? – Африканец.

Кандидат оказался еще молод – на вид лет тридцати пяти, импозантен и обладал хорошими манерами. На это Гранту было в высшей степени наплевать – пусть будет хоть с манерами питекантропа. Лишь бы был специалист.

Химической теме Грант придавал огромное значение и решил познакомиться с кандидатом лично. Встреча произошла в офисе одной из фирм, которую крышевал Грант.

– Зайцев Андрей Андреевич, – представился химик. – Кандидат наук. Медик и химик.

– В какой области вы специализировались, Андрей Андреевич? – спросил Грант, опуская ненужное «весьма приятно» или «очень рад». Лишнее это – Зайцев пришел наниматься на работу и отдает себе отчет, на КАКУЮ работу.

– У меня очень узкая специальность – токсикологическая химия. Учился у самого академика Изотова в аспирантуре Академии Сеченова.

– Кандидатскую когда защитили?

– В девяносто первом.

– А тема диссертации?

– Химикотоксикологический анализ эфедрина и фармакологически активных продуктов его окисления… Очень интересная тема.

– Очень, – согласился Грант. В химии он ничего не понимал, но слово «эфедрин» ухватил. – Эфедрин… это, кажется, наркотик?

Зайцев невозмутимо ответил:

– Да, наркотик. Но в чистом виде наркоманами, как правило, не употребляется. Его кустарным способом с помощью марганцевокислого калия перерабатывают в эфедрон. Поэтому в эфедроне всегда есть некоторое присутствие марганца… Оно не велико, но при длительном употреблении вызывает тяжелое поражение центральной и периферической нервной системы, так называемую «марганцевую полинейроэнцефалопатию». Выражается в первую очередь слабоумием и параличом конечностей… Впрочем, это, наверное, неинтересно.

– Почему же? – возразил Грант, которому действительно было плевать на наркоманов и «марганцевую полинейроэнцефалопатию». – Почему же? Вы, Андрей Андреевич, очень интересно рассказываете… Сочувствуете наркозависимым гражданам?

Зайцев брезгливо скривился:

– Вы, наверное, мало с ними общались, Грант Витальевич. Мразь! Да ведь и травятся от незнания. Я уже упомянул, что процесс изготовления эфедрона – кустарный. В каждом конкретном случае конечный продукт получается индивидуальным как по концентрации, так и по составу и по возможным эффектам. Наркоши даже свою классификацию выработали. Я встречал разные «сорта»: «дамские пальчики», «сторожевой раствор», «слезы комсомолки»…

– Романтично, – сказал Сын. Пока все ответы Зайцева его вполне удовлетворяли. – Скажите, Андрей Андреевич, а улучшить качество эфедрона можно?

– Элементарно. Достаточно иметь совсем немного недорогого оборудования и, разумеется, знания.

– У вас они есть? – в лоб спросил Сын.

– Звучит нескромно, но я отвечу: да. У меня есть практический опыт по производству эфедрина, амфетамина и фенциклидина. На самом же деле номенклатуру можно расширить. Как в ряду опиатов… например, синтезировать метадон и фентанил… так и в ряду галлюциногенов. Например, ЛСД, мескалин, диметилтриптамин. Ну, а уж психостимуляторы – родная, можно сказать, тема. Экстази можно варить, как пельмени. Причем, заметьте, Грант Витальевич, продукт будет самого высокого качества. Это я гарантирую.

– Оборудование? – процедил Грант.

– Не вопрос, – быстро ответил Зайцев. – Многое можно достать здесь. Кое-что придется купить за границей… Я могу составить список, Грант Витальевич…

– Да, Андрей Андреевич, будьте так любезны, – сказал Грант. Оборудование для лаборатории у него уже было. Контейнер, прибывший из Турции через Украину, по документам был загружен оборудованием для производства соков… Предлагая Зайцеву составить список оборудования для производства наркотиков, Сын хотел еще раз убедиться в профессиональном уровне кандидата на должность начальника наркотической лаборатории. До сих пор в распоряжении Сына была маломощная полукустарная лаборатория, в которой варили отраву два недоучившихся студента – сами законченные наркоманы. Такой масштаб и полупрофессиональный подход Сына не устраивал. Он мечтал о настоящем, основательно поставленном бизнесе, который будет приносить серьезный доход.

Во время учебы в Штатах Грант познакомился с чернокожим студентом по имени Миси. Однажды, когда они вместе прополоскали мозги кокаином, Миси рассказал о себе… Еще два года назад он был беден, как церковная мышь. И жил в Восточном Гарлеме. Ты знаешь, Гарри, что такое Восточный Гарлем? Нет, ни хрена ты не знаешь, старина Гарри, фак ю. Там живут эмигранты, Гарри, – черные, мексиканцы и итальянцы. Сброд! Подонки! Многие из них даже не говорят по-английски. Зато все либо глушат алкоголь, либо употребляют наркоту… Я жил на 115-й улице и был нищим. И их судьба должна была бы стать моей судьбой: наркотики, кражи, потом тюрьма… И я сказал себе: Миси, нужно вырваться из этой клоаки. Любой ценой. И я стал приторговывать крэком. Да, Гарри. Мне было пятнадцать. Я украл сто баксов и купил на них кокаин. Из кокаина сделал крэк. Это просто. Мне показал старый мудила Кози, и я стал делать крэк. Это делается так: нужно смешать кокаин с питьевой содой и залить водой. Потом довести раствор до кипения и дать ему остыть… Через три месяца я стал зарабатывать две тысячи баксов в день. Две тысячи баксов, Гарри! Конечно, я отстегивал, кому нужно, но и мне хватало на кабаки, первоклассных баб и все такое…