Загадка акваланга

— Добро пожаловать, товарищ майор! — браво приветствовал его Луков. — Вверенный мне коллектив, вдохновленный зарплатой, трудится на радость домохозяйкам.

— Вы, Михаил Петрович, самый обязательный человек в «Сатурне». У вас бы поучиться Борису Ильичу. Где он там у вас?

— Что вы, товарищ майор, он уже полчаса как уехал!

— Погодите, так что, Фришмана нет?

— Могу под присягой подтвердить. Что ему тут делать?.. Производство теперь на мне, денежные вопросы — это к начальству. Вот вчера позвонил я Фришману насчет зарплаты. Пообещал, что завезет, и завез… Я и инспектору вашему так объяснял. Можете спросить. Мне от властей скрывать нечего.

— Какому инспектору? — удивился майор.

— Утром заезжал. Удостоверением махал. Или что-то не так?

— Ну-ну… А как он выглядит? Фамилию запомнили? О чем спрашивал?

— Так это не ваш сокол залетел?

— Не болтайте попусту, — отрезал майор.

— Явился он, — сказал Луков, потирая то затылок, то шею, — сразу, как мы открылись. Невысокий, жилистый… На улице жарища, а он в костюме и при галстуке. Спрашивал про Фришмана, откуда флизелин, сколько осталось… Одним словом, этакие обэхээсные вопросики. Ну, мне это все до лампочки. Да и ткани у нас осталось — кот наплакал…

— Фамилия? — перебил майор.

— На кой ляд мне его фамилия? Красную книжку в руках у него видел, а остальное — не мое дело. Это нача…

Майор не стал слушать дальше и поспешил покинуть кооператив. Как на зло, трубки у обоих ближайших таксофонов оказались отрезанными.

«Чертова дыра, — нервничал Корнеев, — случись что, и скорую не вызовешь. Хорошо, хоть машина под рукой».

Третий телефонный аппарат — у запертого на огромный амбарный замок подрайона милиции, к счастью, был цел. Дежурный отозвался сразу:

— Корнеев?.. Наконец-то. Похоже, что попала к нам та рыба, которую вы ловите.

— Докладывайте.

— Трое неизвестных похитили Фришмана.

— Где именно?

— У ворот собственного кооператива. Ребята из наблюдения проехали мимо машины Фришмана, обогнули квартал и из-за угла наблюдали всю картину похищения.

— Какие меры приняты? — осипнув от волнения, спросил майор.

— Можете не волноваться. Обложены плотно. Группа выехала — будь здоров!

— Где они сейчас?

— У лесополосы со стороны Черемушек.

— Свяжитесь с ними, передайте, что немедленно выезжаю к ним.

Плюнув на дорожные знаки, майор выжинал из своих «Жигулей» все, на что они были способны. Единственной мыслью было — успеть.

У въезда в лесок перед «кирпичом» стояли ветхие «Жигули». На водительском сидении, боком, свесив ноги наружу, сидел, развалясь, распаренный рыжий мужик и с наслаждением потягивал из бутылки пиво. Он, казалось, совершенно отрешился от мира и блаженствовал, пользуясь отсутствием жены и автоинспекции. Но Корнеев знал, что «мужик» занят вовсе не пивом, отрешенность — чистой воды игра.

Майор притормозил невдалеке, открыл капот и склонился над мотором, из-под локтя осматривая окрестности.

Впереди маячила еще одна фигура — нетвердо держащаяся на ногах, с демонстративно расстегнутой ширинкой. Внезапно гуляка, якобы отходивший по нужде, преобразился и энергично, не скрываясь, махнул рукой. Вероятно то, что происходило на поляне в придорожном лесу, достигло кульминации, пришла пора вмешаться.

Майор захлопнул капот и, пригибаясь, бросился в заросли. Туда же заспешил и «любитель пива». Со стороны примыкающих к дороге переулков появились разношерстно одетые, спортивного сложения парни и устремились в том же направлении…

…Фришман сидел смирно, перепуганно поглядывая на похитителей. Руки его были надежно прикручены к молодой липе. За ним пристально следил широкоплечий верзила, время от времени: любовно поглаживая ствол зажатого в руке пистолета. Смахивающий на него, но помельче статью, парень рубил туристским топориком валежник и складывал его в аккуратную невысокую кучку. У серой «Волги», облокотившись на капот, лениво перекатывая сигарету во рту, покуривал коротко стриженный блондин в леткой, оттопыривающейся у пояса полотняной куртке. Корнееву он был знаком — Фролов, рецидивист, освободившийся два года назад после третьего срока, который получил за мошенничество. Врачебная комиссия признала Фролова инвалидом второй группы — нажил в колонии туберкулез. После освобождения устроиться на работу и не пытался. Однако не бедствовал, пользуясь в своем кругу большим авторитетом. Мошенник, конечно, не боевик, но все меняется в этом мире.

Отметив, как четко рассасываются по лесополосе ребята из группы, Корнеев, бесшумно подкравшийся к самой поляне, где назревали события, сосредоточился на происходящем, ловя удобный момент для захвата. Сейчас он старался не пропустить ни одного движения, ни единого слова участников драмы.

«Дровосек», видимо посчитав, что хвороста уже достаточно, с топориком в руках, на полусогнутых, ядовито ухмыляясь, приближался к Фришману.

— Ты, пархатый, наверно плохо себе представляешь, что с тобой будет, — он говорил громко, отчетливо, словно щелкали сухие деревяшки. — Я из тебя сделаю такое, что стервятник клевать не станет. Дружков своих видал? Так вот, можешь мне поверить — это еще семечки. Времени не было поработать как следует, — от вытащил зажигалку из кармана просторных брюк, и укус пламени заставил Фришмана отдернуть голову. Слышно было даже, как его затылок глухо ударился о ствол дерева. Сунув топор под мышку, «дровосек» со вкусом раскурил длинную коричневую сигарету, и продолжил: — А вот здесь нам никто не помешает побеседовать с пристрастием. Знаешь, что самое противное, когда человека сжигают? Очень уж громко кишки лопаются… Но ты у нас умница, не будешь же ты доводить нас до крайностей… Одно из двух — либо ты скажешь, где товар, или — приступим…

Он выхватил из-под мышки топорик и приставил лезвие к уху Фришмана.

Медлить было больше нельзя. Тем более, что группа захвата уже успела рассредоточиться вокруг поляны и ждет только сигнала.

— Руки вверх! Бросай оружие! Вы окружены! При сопротивлении стреляем! — с пистолетом в руке майор бросился к мучителю Фришмана.

Тот затравленно оглянулся и резко опустил топорик вниз. Туго брызнула кровь, ухо Фришмана багровым комком упало на траву, с полувзмаха бандит рубанул председателя по ключице, которая сухо хрустнула. Большего он не успел. От выстрела Корнеева (так хотелось обойтись без крови!) на его белой футболке мгновенно расплылось темное пятно, рука с топориком повисла. Скорчившись, он покатился по земле, злобно матерясь, и изловчившись, левой рукой выхватил из кармана брюк маленький пистолет. Корнеев выстрелил еще дважды. Пальцы разжались, и пистолет остался на траве рядом с успокоившимся владельцем.

На поляну выскакивали парни из группы захвата. Укороченный автомат, который Фролов успел извлечь из-под куртки, дал короткую очередь — и его хозяин с простреленной головой рухнул наземь. Широкоплечий верзила, воспользовавшись суматохой на поляне, «щучкой» нырнул в кустарник, перекатился через голову и запетлял между деревьями, наугад отстреливаясь. Внезапно ноги его подсеклись, и он упал на землю, запутавшись в почти невидимой нейлоновой нити. Двое рослых сотрудников навалились на него. Умолк пистолет, руки верзилы мгновенно были стянуты на спине стальными наручниками. Но тот уже не сопротивлялся. Когда его привели на поляну, оба его компаньона лежали рядком на побуревшей от крови, истоптанной траве.

Фришман болезненно стонал и вздрагивал под руками перевязывавших его сотрудников. Лицо его походило на запекшуюся маску, а безумно вытаращенные глаза не отрывались от валявшегося в траве уха. Наконец его отправили в больницу вместе с «дровосеком», находившимся в бессознательном состоянии. Труп Фролова — в морг, а закованного в наручники единственного не пострадавшего члена банды доставили на допрос.

Впрочем, спешка оказалась напрасной. Бандит безразлично молчал, позевывая, и отказался даже отвечать на вопросы об анкетных данных.