Страница 23 из 40
— Не тяни кота. Кто конкретно?
— Большой такой молодой казах спрашивал о здоровье Коробовой именно в то время, когда вы разговаривали с ней в палате.
— За ним, конечно, не проследили? Ах, да… Но что ему в Коробовой? Ведь двадцать восемь тысяч не у нее похитили?
— Вот тут-то, может быть, и собака зарыта… Вы увеличили сумму ровно в семь раз.
— То есть?
— У Троепольской взяли всего около четырех тысяч рублей. Остальную сумму по ее просьбе магазин перевел на специально открытую, впервые в жизни, заметьте, — сберкнижку. Конечно, это не входило в обязанности кассира, но помогла коробка конфет… Если бы вы видели, как Троепольская радовалась, что предусмотрительно условилась об этой операции.
— Значит, все это шло извне?
— Без всякого сомнения. В комиссионном знали, что основная часть денег переводится на счет Троепольской. Четыре тысячи — не тридцать… Из-за них вряд ли кто пойдет на прямой разбой в центре города. Свидетели показывают, что действовал одиночка. Среднего роста, худой, пружинистый. Похож на казаха, но не уверены. Мнения расходятся. Достоверно одно — узкоглазый брюнет. Был одет в серые свободные рубашку и брюки, черные туфли на толстой, видимо, каучуковой подошве, потому что, по словам очевидцев, прыгал здорово… Нанеся Троепольской короткий мощный удар кастетом, он, возвращая назад руку, попутно оглушил Коробову. Две жертвы одним махом. Потом он ударил носком башмака подмышку падающую Троепольскую, вырвал из ее рук сумку и двумя прыжками скрылся в соседнем дворе.
— Наверняка его подстраховывали.
— Безусловно. Но как отличишь в толпе?
— Ладно… Дальше.
— Двор, в котором скрылся преступник, имеет три выхода на оживленные улицы. Продавщица овощного ларька, расположенного рядом с одним, утверждает, что там долго стояло такси, но когда машина уехала — не заметила. Номеров не запомнила. Обычная «Волга».
— Не густо. Но все равно — будем искать. Конечно, таких…
Его прервал стук в дверь.
— Войдите! — откликнулся майор.
— Мне к вам? — в дверях стоял еще молодой, но уже расплывшийся и обрюзгший казах, двойной подбородок буквально стекал на грудь. Голос у него оказался пронзительно-пискливым.
— Ахан Кельбаев? Милости просим, — пригласил Тимошин. — Присаживайтесь. И снова, пожалуйста, расскажите все по порядку. Раз уж нам передали дело Троепольской — Коробовой, то хотелось бы услышать о происшествии из уст главного свидетеля. Можно сказать, участника…
— Хорощ участник, — Кельбаев дышал тяжело и шумно, поминутно вытирая громадным платком пот с крупного жирного лица.
— Не скромничайте.
— Правду говорю… И видел-то я не больше остальных.
— .Хорошо, давайте сначала.
— Было так. Тормозят меня в .Балыкшах у большого гастронома две девушки. Просят подвезти в центр, к комиссионному. Пообещали — не обидим… Чего не отвезти?.. Молодые, красивые, с деньгами…Подкатили, значит, к магазину. Девушки сказали, что минут через пять-дееять вернутся, а чтоб я не переживал — червонец сунули… Сижу, «Футбол-хоккей» читаю. Вход в магазин метрах в двух позади. Вылезать неохота, жарища такая, что и пошевелиться лень. Все окна в машине открыты. Конечно, болтали они по пути о каких-то деньгах… Ну, не Чикаго же у лас… Вдруг слышу — шум какой-то, крики женские… Пока вылез — они обе уже лежат на тротуаре. Нашлись люди — погрузили их ко мне в машину, и я мигом в больницу. Недалеко здесь… Жаль, такие девушки славные… Ну и все. Так и в райотделе показал. Третий раз меня таскают.
— До этого вы знали потерпевших? — спросил Корнеев.
— Никогда. Они такие, что увидишь — не забудешь.
«Да ж твоя личность запоминается неплохо, — Корнеев, стоя у окна, с удовлетворением посматривал на знакомые номера грязно-салатной «Волги». На капоте виднелась надпись: «Арендный подряд».
«Что же ты, голубчик, делал сегодня у больницы? Неужели не узнал меня, или полагаешь, что я тебя не приметил?..»
— Так вы, Кельбаев, определенно утверждаете, что раньше не встречались с потерпевшими?
— Сто процентов. Память у меня хорошая, — пискливый голос завибрировал, выражая высшую степень искренности.
— Это неплохо, — Корнеев отошел от окна и сел напротив Кельбаева. — А возьмем-ка для примера ваши сегодняшние маршруты. Все помните?
— Абсолютно. Работал полдня. Остальное время — по милициям разъезжал… Я же на подряде, деньги вы за меня не внесете, а вызывать вызываете…
— По порядку, — нахмурился майор.
— Ну, начал, как обычно, с автовокзала…
Добросовестно перечислялись самые разные места, но о больнице — ни слова. Даже район, где она расположена, не всплывал.
Когда шофер умолк, Корнеев отпустил его. Попрощавшись, Кельбаев грузно направился к выходу, но майор окликнул его:
— Подождите минуту в коридоре.
— Думаете, что это тот тип, который справлялся в больнице о Коробовой? — Тимошин вопросительно взглянул на майора…
— Не думаю, а уверен. Нужно установить за ним наблюдение.
— Да нас слопают, Игорь Николаевич!.. Фришман, Коробова, теперь еще и этот!.. Где людей брать?.. Тем более — таксист, по всему городу мотается.
— Не твоя печаль. Люди выделены… Да и сдается мне, не так уж и долго придется вести его.
— Вам видней… Выяснилось, кстати, еще одно не маловажное обстоятельство: за Сербаевым в его последний вечер приезжала домой тоже «Волга». Цвет и номер свидетель в темноте не разобрал, но в модели машины уверен.
— Неплохо. Все, что касается «Волг», держать под особым контролем. Иди, обеспечь сопровождение, а пока пригласи Кельбаева ко мне, я его помариную минут десять. Хватит?
Тимошин кивнул и вышел. Таксист снова одышливо втянулся в кабинет.
— Товарищ майор, вы что-то хотели спросить?
— Да. Присядьте. Я вас не задержу, — Корнеев прошелся по кабинету и снова занял удобную позицию у окна. — Попробуйте еще раз вспомнить разговор в машине по пути следования. Не ускользнуло ли что?.. У нас, правда, есть показания самих потерпевших, но хотелось бы получить объективную информацию от непредвзятого свидетеля.
— Если б знал заранее… Надо припомнить.
— Я вас не тороплю.
Корнеев отвернулся от таксиста и смотрел в окно. Вот перед горотделом появился лейтенант Тимошин, значит, распоряжение о наблюдении за Кельбаевым отдано, и можно отпускать свидетеля.
— Так как? — спросил майор, резко поворачиваясь.
— Не знаю, насколько это важно, — замялся Кельбаев, — но где-то на полдороге Коробова заохала, полезла в сумочку, потом сразу успокоилась, передала подруге бумагу со словами: «Показалось, что квитанцию дома оставила… Вот память — забыла, что коробку открывала…» Может, и не точно, но смысл такой… Все. Больше ничего добавить не могу… Это поможет вам?
— Спасибо. Старайтесь побольше вспомнить, а мы отберем нужное… Если что — заезжайте… Ваш пропуск…
Лейтенант Тимошин вошел в кабинет, энергично потирая руки.
— Ну как, товарищ майор, в больницу заглянем?.. С фотографией Кельбаева?
— Успели-таки щелкнуть?.. Тогда едем. Ребята нормальные за ним пошли?
— Пока только Айдар. А на ной тут двое, и так людей не хватает.
— Тоже верно. Парень вроде толковый.
— Во всяком случае, водитель классный. Таксиста не упустит.
— Эта поездка, дорогой товарищ лейтенант, носит сугубо ритуальный характер, — говорил майор. — Что именно Кельбаев, заходил в больницу справляться о Коробовой, я уверен и без консультации с медсестрой. У нас с ним сегодня уже вторая встреча. Первая, между прочим, состоялась как раз здесь, — майор затормозил. — Так что в больницу ты иди один и постарайся выяснить, что за квитанция хранилась у Коробовой, и как давно. Короче, занимайся вплотную свидетелями, в райотделе могли что-нибудь упустить… Я сейчас в «Сатурн», посмотрю, как им работается в отсутствие руководящих кадров.
В «Сатурне» его ждал сюрприз. «Вот те раз, — изумился Корнеев, останавливаясь у ограды кооператива, — прямо наваждение. Снова „Волга“… Никак Борис Ильич, презрев опасности, наведался на родное производство? С чего бы это? А не преувеличен ли его страх? Может, не его надо охранять? Не свернуть ли за угол, переждать, пока он удалится? А, все равно столкнемся рано или поздно, да и неплохо дать почувствовать жулику, что его делишками интересуются. А где же ребята из наблюдения?»