Страница 28 из 84
Глава 12 СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ
– Скажите правду, Мартенсон, – взмолился Вайс, не сводя глаз с троицы, – у вас с головой все в порядке?
– Нет, а что?
– А то, что в этот самый момент вы должны входить в кабинет мистера Малкольма в Вегасе с докладом следующего содержания: «Я разыскал русского, передал ему три миллиона долларов, а семь уже перечислены на резервный счет для последующего отмывания и перевода на счет компании». Вместо этого я нахожу вас на берегу Оби в компании каких-то факинговых гангстеров. Вы стоите у штурвала этого факингового корыта и, судя по всему, собираетесь отправляться в плавание… Только кажется, не через Атлантику. Поэтому я и тревожусь за вашу голову, Мартенсон.
– О чем они базарят, Адмирал? – рявкнул Мурза, продолжая держать Вайса под прицелом.
– Закрой рот, – тихо попросил Томсон, удерживая гостей Мартынова от резких движений направленными на них двумя пистолетами.
– Вы в милитаристическом угаре, Вайс, – заметил Мартынов. – Где вы набрали столько железа? Только не говорите, что вас пропустили с ним в «Боинг».
– Мой юный друг воспользовался старыми русскими связями.
– Вот вы спрашиваете, Вайс, все ли у меня в порядке с головой. А все ли в порядке с головой у вас, если вы, вместо того чтобы в этот самый момент находиться в офисе компании в Вегасе, стоите на борту факингового корыта в Шарапе и выясняете с русскими наркоторговцами, у кого крепче прямая кишка.
– Я здесь выполняю свои обязанности, Мартынов.
– А я здесь под прицелом пистолета, на всякий случай! – усмехнулся Андрей.
– Где деньги, Мартенсон? – помедлив, спросил Вайс.
– Это хороший вопрос! Очень хороший вопрос! Для того, чтобы на него ответить, мне придется вернуться ровно на десять дней назад, когда я, как говорят, мчался из Ордынска в направлении Новосибирска и столкнулся с бензовозом. Потом меня нашли в пяти милях от дороги и в миле от поселка. Но я ничего не помню! То есть я помню все, что со мной происходило до того момента, как самолет подлетал к Москве. Но того, что со мною происходило в России, я, черт вас всех побери, не помню! И опустите ваши пистолеты, у меня давление поднимается при виде этой глупой картины! Все равно стрелять вы уже не будете!
Вайс чуть побледнел, и щека его дернулась – знакомый Мартынову признак того, что у начальника security «Хэммет Старс» начинает портиться настроение.
– И вы всерьез полагаете, Мартенсон, что старик Вайс заглотит эту блесну, широко распахнув пасть?
– Не знаю, насколько широко ты будешь распахивать свою пасть, только я говорю правду. Ладно, давайте стреляйте быстрее, что ли… По крайней мере, я у себя на родине коньки откину.
Усмехнувшись, Вайс, крикнул куда-то в темноту за бортом: «Уилки!»
Через минуту снаружи послышались шаги, и ночные гости заметно заволновались. Кажется, к их противникам приближалось подкрепление…
Тот, кого звали Уилки, оставшись за дверью, втолкнул в рубку женщину. Мартынову было достаточно бросить на нее взгляд, чтобы узнать ту, за которой он невольно наблюдал из леса, когда она сидела на лавочке у вокзала, плакала, и рядом с ней лежал на лавке серебристый кейс. Она была в тех же джинсах, той же футболке, но чемоданчика при ней не было.
Изумившись стечению обстоятельств, Мартынов взглянул в ее глаза, и она встретила этот взгляд с той покорностью, с которой доверяются судьбе…
– Что-то она совсем расклеилась, – заметил Уилки, глядя на прислонившуюся к стене и сползающую на пол женщину. – Чуть что – в кому. Мертвого Мартынова увидит – в обморок, живого увидит – туда же.
– Это что за репризы, Вайс? – не скрывая недоумения, спросил Андрей. – Вы что, очумели? На кой черт вы эту девчонку сюда притащили?
Вайс нервничал, хотя не подавал виду. Впрочем, он слишком долго работал вместе с Мартенсоном, чтобы тот этого не заметил. План с шоковой терапией не удался. Девка рухнула на палубу, русский зек даже не моргнул глазом. После всего сказанного с экрана телефона ледяное спокойствие менеджера «Хэммет Старс» выглядело либо невероятной актерской игрой, благо ставки на кону великие, либо… он действительно ничего не помнит.
Как бы то ни было, руки у всех шестерых устали и нужно было либо следовать совету Мартынова – стрелять, либо искать компромисс. Вайс решил взять роль парламентера на себя.
– Переводите, Томсон. Сейчас мы все опускаем оружие. Если господам нужно в Томск, то пусть так и будет. В силу некоторых обстоятельств, которые начали внезапно открываться, я вынужден сообщить, что даже в условиях цейтнота мы не будем никуда торопиться. Мы все пойдем на этом судне до станции назначения. В Томске господа сходят, мы продолжаем наше путешествие. Если вас устраивает такой вариант, прошу ответить мне.
– Короче так, придурки, – дав знак Томилину молчать, обратился Мартынов к своим ночным гостям. – Если хотите жить, сядьте и не дергайтесь. Они тоже сядут и тоже не будут дергаться. Вы сойдете в Томске.
Вайс убрал оружие первым. Его примеру последовал Адмирал.
– Странная у нас компания, – закуривая, заметил Вайс, разглядывая пассажиров теплохода. – Удравший с деньгами русский американец, трое наркокурьеров, русская женщина, два русских уголовника и американский гражданин, радеющий за интересы компании.
Томсон по привычке перевел, и Адмирал поинтересовался, почему Вайс решил, что они – наркокурьеры.
– Мартынов не ошибается, – перевел слова Вайса Томилин.
Два часа в рубке висела тишина, нарушаемая лишь урчанием двигателя…
Когда Маша открыла глаза, она увидела вокруг себя темноту и обнаружила под головой подушку. Не обращая внимания на запахи, которые никак не могли появиться в ее ордынской квартире, она перевернулась на спину и закрыла руками лицо.
Ей приснился ужасный сон. В ее квартиру ворвались двое, увезли ее – о, боже! – на кладбище и разрыли Андрюшину могилу. Потом один из кошмарных гостей стоял над трупом, а она подошла к гробу и заглянула в лицо Андрея… Потом – суета, она ничего не помнит, и вдруг – совершенно отчетливо и ясно – лицо Андрея! Только уже не изувеченное смертью, а живое.