Страница 55 из 67
Вылетев на мост, «БМВ» обогнал нескольких частников, машину «Скорой помощи» и милицейский «Уазик», грустно тащившийся по жаре. На въезде на Петроградскую был зеленый, так что Воронцов, не снижая скорости, направил машину на набережную Карповки. Она была почти пуста, и Артур поддал до сотни. Пользуясь тем, что дорога была ровной и свободной, преследователи не отставали.
Проспект Медиков они пересекли на зеленый. Каменноостровский - тоже. Впереди было два пути. Налево - Чкаловский проспект, направо - Вяземский переулок, выходящий на набережную Малой Невки. Артур повернул направо. До набережной оставалось метров пятьсот. Перекресток с улицей Профессора Попова проскочили на красный. Моментально разогнавшись до ста двадцати, Артур приготовился резко затормозить перед набережной и повернуть налево. На светофоре был зеленый. Это было хорошо, потому что обычно в этом месте в любое время было много машин.
У самого пересечения Вяземского и набережной Артур резко затормозил и пустил машину в управляемый занос. «БМВ» выскочил на набережную, развернувшись уже так, как нужно было для дальнейшего движения. Через несколько секунд следом за ним с грехом пополам вписался в поворот громыхающий подвеской «Опель». А вот «Ниве», за рулем которой сидел двадцатилетний щенок, мечтавший о блатном авторитете и множестве заслуженных татуировок, не повезло.
Претендент на звание настоящего бандита не справился с управлением. На скорости семьдесят километров квадратная неустойчивая «Нива» запрыгала по рельсам, развернулась влево и несколько метров проскакала боком. Затем ее резко перевернуло, вылетели все стекла, и, кувыркаясь, она домчалась до реки, с лязгом выбила одну секцию чугунных перил и рухнула в воду, подняв фонтан брызг.
Неподалеку стояли два молодых оболтуса с пивом. Один из них, восхитившись увиденным, воскликнул:
- Bay!
А другой зажмурился и, сделав жест, будто подтягивается на одной руке, произнес: -Йес!
Погоня продолжалась.
Слегка отставший водитель «восьмерки», увидев, какая неприятность случилась с братаном, притормозил и повернул налево без проблем. Теперь на хвосте у «БМВ» осталось только две машины - «Опель» и «восьмерка». А до конца пути оставалось уже немного. И никому из десятка тупоголовых дебилов в пылу погони не вспомнилась басня дедушки Крылова про волка, который по ошибке угодил на псарню. Им даже и в голову не приходило, что их ведут в западню.
И напрасно.
Свернув на Большой Крестовский мост, гонщики оказались на Крестовском острове. Промчавшись по улице Петроградской, они свернули на Константиновский проспект, и вот уже набережная Мартынова. Мимо главного входа в ЦПКиО они пролетели, как на гонках «Формулы-1». Впереди видны были ангары и сараи, дорога стала хуже, и всем пришлось скинуть скорость.
Наконец появившиеся в асфальте выбоины и разрывы заставили Артура, да и всех остальных ехать не быстрее сорока, но преследователей это уже не беспокоило. Они прикинули, что отсюда другого пути нет, и Терентий даже сунул в рот сигарету, предвкушая грядущее развлечение.
Красный «БМВ» вилял по разбитой дороге, которая вела между стоящих на подставках катеров, моторных лодок и яхт. «Опель» и «восьмерка» следовали за ней, как почетный эскорт. И вот впереди показалась вода. Дорога расширилась и превратилась в небольшую поляну на берегу залива.
«БМВ» доехал до воды и остановился.
Седой пижон в цветастой рубахе вышел из нее, захлопнул дверь и, опершись на машину задом, сложил руки на груди. Он улыбался.
Внимание преследователей было сосредоточено только на нем, поэтому, когда «Опель» и «восьмерка» остановились вплотную к «БМВ» и из них выскочили готовые убивать и калечить конкретные пацаны, они не сразу заметили стоявших вокруг поляны людей, в руках которых было разнообразное оружие.
Выйдя из фитнес-центра на Казанской, который она регулярно посещала для поддержания тела в рабочем состоянии, Прынцесса гордо огляделась и зашагала в сторону Невского.
Она знала, что выглядела на пятьсот долларов и что сегодня вечером она, как всегда, их получит. В месяц выходило около десяти - двенадцати тысяч, и это было совсем неплохо.
Прынцесса не отказывала себе ни в чем, а маячившая на горизонте квартира Лины сулила еще более приятную жизнь.
Прынцесса не сомневалась, что шантаж удастся. Она знала, что Лина умная девушка и что по здравом рассуждении предпочтет остаться без квартиры, чем без свободы. Кроме того, в том случае, если Лина все-таки откажется удовлетворить требования бывшей одноклассницы, та уже решила дать денег следователю и прокурору, а возможно, и адвокату, чтобы защищал без особого рвения. И когда Лина окажется в женской зоне…
В этом месте своих рассуждений Прынцесса сладострастно представляла, что будет с Линой, и ей становилось очень приятно. Почти как от героина, которым Прынцесса иногда баловалась, не забывая, впрочем, о том, что увлекаться им все же не следует.
Всю жизнь Прынцесса, хотя и сама была девицей хоть куда, завидовала Лине, ее красоте, ее рыжим волосам, ее стройному телу. Но она не понимала, что на самом деле комплекс неполноценности вызывали не внешние данные школьной подружки, а то тепло, которое исходило от Лины и которого не было у нее самой. Она чувствовала, что Лина выше ее, но не понимала, что рыжая красавица привлекает не внешностью, а внутренней нежностью и светом.
Прынцесса ненавидела Лину, и по большому счету ей вовсе не нужна была квартира на Петроградской. Прынцесса давно, еще с начальных классов, хотела сделать Лине что-нибудь понастоящему плохое, отомстить ей за превосходство, а тут и случай подвернулся.
Бутылка из-под шампанского с отличными отпечатками пальцев, четко выделявшимися на липком когда-то толстом зеленом стекле, хранилась, завернутая в несколько слоев полиэтилена, в глубине секретера уже одиннадцать лет.
И теперь, когда жажда мести достаточно остыла, Прынцесса позволила себе встретиться с Линой и объявить ей свой приговор. С момента разговора прошло больше недели, и настало время услышать ответ. Прынцесса была настроена решительно, хотя сама не знала, чего ей хочется больше - получить богатую старинную квартиру, отняв ее у Лины, или отправить бывшую школьную подругу в лагерный ад, к грубым уголовным лесбиянкам, которых там называли ковырялками.