Мстительница

ТАМАРА АСТАФЬЕВА (НАБЛЮДАТЕЛЬНИЦА)

1999 г. Сентябрь

— Алло.

— Свинячье Сало? Узнал?

— Узнал, — вздохнул Аристарх. — Здорово, Тамара. У меня к тебе просьба: больше не называй меня так.

— Ка-а-ак?

— Ну-у-у… Так, как сейчас.

— Ладно, заметано. Если ты сейчас порадуешь меня хорошими новостями, никогда больше не назову. Аристарх, минуло полмесяца, как я дала тебе скопировать зип. А мое терпение не беспредельно. Так порадуешь? Или нет?

— И порадую. И нет.

— Это как? — растерялась Тамара.

— Я же предупреждал тебя о многоуровневой защите. Именно такой она и оказалась. Цифровой код мы взломали — между прочим, еще три дня назад. Но это лишь первый слой. Теперь компьютер требует электронный ключ. Так называемую «таблетку».

— А где ее взять?

— А где взять ключ от надежного сейфа, в который тебе очень хочется влезть? — вопросом на вопрос ответил Лэрд — Не идти ж покупать его в скобяном магазине. Здесь есть только три варианта.

— Продолжай.

— Или достать этот ключ из кармана, если он у тебя есть. Или смириться с тем, что проиграла. Или попробовать изготовить отмычку.

— Это сложно? — Тамара не сомневалась в том, что сейчас услышит пространную речь о том, что такое практически невозможно. Для других. Но не для всемогущего хакера Лэрда, который за свою жизнь уже «выточил» не один десяток таких компьютерных вилок.[128] Вот только на это потребуется еще какое-то время, еще один математик и тысяч пять баксов авансу. Но к ее удивлению Аристарх (за исключением аванса) сказал совершенно другое.

— Это возможно. Я слышал о том, как с такими «таблетками» справлялись другие. Но сам никогда этим не занимался, так что сложно это или не сложно — судить не берусь. Надо писать программу, которая виртуально продублирует ключ…

— Возьмешься за это? — нетерпеливо перебила Тамара.

— Почему бы и нет? Все когда-нибудь делаешь в первый раз. Только не спрашивай, сколько на всё про всё уйдет времени. И не устанавливай мне никаких жестких сроков.

— Здесь уж как повезет?

— Точно, Тамара. Как повезет — это самое главное. И еще миллион других факторов. Кстати, — оживился Лэрд, и одного этого короткого «кстати», произнесенного совсем иным тоном, нежели раньше, Тамаре оказалось достаточным, чтобы понять, что сейчас речь зайдет о деньгах. — С работой я справился, защиту взломал, а в том, что под ней оказался еще один уровень и у тебя нет ключа, чтобы его вскрыть, совершенно не виноват. Ты мне, кажется, обещала пять тысяч баксов?

— Когда смогу считать с зипа информацию, — уточнила Тамара. — Пока что вся информация сводится к одному: нужна какая-то электронная «таблетка», про которую слышу первый раз в жизни. Так что, милые мальчики, продолжайте работать. А чтобы вам не было уж слишком тоскливо, подвезу завтра тысячу аванса. Но отдам только тогда, когда счистите этот первый слой, с которым разобрались, с моего зипа, и я собственными глазами увижу на мониторе, как компьютер просит воспользоваться электронным ключом. Договорились?

— Идет! Во сколько встречаемся? Где? На «Пионерской»? — Голос Лэрда сейчас просто звенел от радости, и Тамара разочарованно вздохнула, поняв, что толстяк не рассчитывал и на половину от той тысячи долларов, что сейчас посулила.

«Надо было предложить ему пятихатку, — недовольная собой, поморщилась она, отключая трубку радиотелефона. — Но что обещано, то обещано. За слова приходится отвечать. Проклятье! Какой же натяг с проклятыми фишками!»

На кармане и у нее, и у Энглер остались какие-то жалкие крохи.

Не голодают, не бедствуют. На бензин для «Ауди» и чай для шанеры хватает. Косметика есть, одежда в порядке. В загашнике даже лежат полторы штуки бачинских, из которых тысячу завтра предстоит отвезти Аристарху.

А дальше голяк!

Вике проще. Целыми днями (а иногда и ночами) тусуется с Бондаренко, не гнушается принимать от этого дракона дорогие презенты и вовсю собирается отчаливать с ним в Гибралтар. Всеми мыслями она уже там, на берегу Средиземного моря. Визы оформлены, билеты на самолет до Малаги заказаны. Вылет завтра утром.

А сегодня Энглер обещала появиться дома пораньше. Попробовать крутануть Бондаренко и, если получится, подкинуть Тамаре немного лавэ. И главное: наконец вырвать из своего сумасшедшего графика хотя бы маленький клочок времени, чтобы перетереть с подругой миллион накопившихся за последнее время вопросов.

Что дальше со Светланой Петровной и дядькой Игнатом?

Что дальше с «Добрым Делом» и «Простоквашиным»?

Что дальше с этим дурацким зипом? Продолжать ли тратить деньги и время на эту электронную срань, на которой неизвестно что за информация, и которая, когда ей наконец «ломанули целяк», сразу же принялась клянчить какую-то долбаную «таблетку»?

«Может, Энглер в курсах, где достать этот ключ, чтобы не расходовать лишние фишки на изготовление вилки? — Тамара скинула тапки, с ногами устроилась в кресле и, взяв с журнального столика пульт телевизора, начала перелистывать на экране программы в поисках какого-нибудь боевика. — Нет, вряд ли. Если бы она знала об этой „таблетке“, конечно, о ней знала б и я.

Проклятье! Где лазает эта овца?! Ведь обещала сегодня нарисоваться пораньше!

Не забыть бы всё же спросить у нее про «таблетку»?..»

…И, конечно, забыла.

Начихать! Никакой ее вины в этом не было. Просто проклятая Вика, благополучно похерив все свои обещания, объявилась только под утро. Нахлобученная и суетливая, сразу же начала метаться по хате, вышвыривать из шкафа на диван свои тряпки. Достала с антресолей пропылившуюся спортивную сумку. Вытащила из постели сонную Тамару.

— Помогай, Томка! Через час выезжать в аэропорт, а у меня еще ничего не собрано.

— Не говоря о том, что мы так и не поговорили, — сварливо перебила Тамара и достала из вороха Викиных шмоток мохеровый свитер, который в жарком Гибралтаре уж совершенно не в тему.

— Я знаю: я сволочь, ботало.[129] Но и ты постарайся понять меня правильно. Сколько раз говорила: не в игрушки играю, не кручу любовь с этим чмошным Андрюшей. Со стороны кажется: я, забив на всё, сейчас оттягиваюсь по полной программе. А на самом деле, я вкалываю, как пахарь на бирже, [130] выкручиваю такой куражный табаш, что и сама до сих пор не могу поверить, что такое бывает не только в кино, но и по жизни. От напряжения скоро задымятся мозги. На кону просто сумасшедшие гроши. И на кону наши с тобой, Томка, жизни… Дерьмо! Ведь просила этого дизеля тормознуть у «Пассажа», купить мне какой-нибудь угол![131] Хрена там! Много я смогу напихать в эту драную сумочку?!!

— Ну и когда явятся нас мочить? — хладнокровно поинтересовалась Тамара, пропустив мимо ушей Викины жалобы на отсутствие чемодана. Чемодан — это хрень. «На кону наши жизни» — это серьезнее.

— Как только вернусь из Гибралтара.

— Короче, отмерено нам две недели. — Тамара сходила на кухню и из вороха полиэтиленовых пакетов отобрала тот, что побольше и поприличнее. — Держи. Взамен чемодана.

— Спасибо… А насчет двух недель ничего не планирую. Может быть, вернусь раньше; может быть, задержусь. Пес его знает, как там всё сложится… От непоняток у меня сейчас лопнет будка, и забрызгаю мозгами всю комнату… Короче, как соберусь возвращаться, я позвоню или дам телеграмму… Кстати, чуть не забыла. — Вика метнулась к своей сумочке, достала оттуда тощую пачку стодолларовых купюр и визитную карточку, протянула Тамаре. — Тряханула сегодня Андрюшу. Здесь три штуки — тебе пока хватит.

— А что за визитка?

— Какой-то бугор из «Пинкертона». Свяжись с ним, он ждет твоего звонка. Я перетерла с Андрюшей, и он дает тебе нянек.[132] Когда пошнуруешь в этот кабак… ну, в этот… забыла название… туда, где тусуется Толстая Задница… — путаясь в словах, Вика безжалостно комкала свои задумчивые бебехи, купленные Бондаренко в бутиках, и трамбовала их в грязную сумку.

128

Вилка (уголовн.) — отмычка.

129

Ботало(уголовн.) — трепло, необязательный человек.

130

Пахарь(уголовн.) — заключенный, по-стахановски вкалывающий на бирже(уголовн.) — производственной зоне ИТУ

131

Угол (уголовн ) — чемодан.

132

Нянька(слэнг) — телохранитель.