Культурист

Глава пятая

НАД РЭМБО СГУСТИЛИСЯ ТЕМНЫЕ ТУЧИ...

Апрель 1991 года

Влад ехал по непривычно пустынному Невскому в сторону Исаакия, держась в крайнем левом ряду, обгоняя редких попутчиков. Часы на приборной панели показывали ноль часов ноль минут. Время без времени. Ночь. За полгода это была первая ночь, которую Невскому предстояло провести в одиночестве, без уютно прижавшейся к плечу Юли. Перед тем как поехать на вечернюю тренировку – готовясь к соревнованиям, Влад перешел на два занятия в день, – он проводил любимую на московский поезд, выкупив оба места в СВ и избавив ее тем самым от потенциального соседа. Завтра, двадцать пятого апреля, исполнялось ровно три года со дня трагической гибели дочки и мужа Юли, и она захотела съездить на кладбище. Положить цветы, поправить могилки. На предложение Влада поехать вместе ответила категорическим отказом. Настаивать Невский не стал, видя состояние Юли. А оно вот уже неделю внушало ему серьезные опасения...

Перемены в поведении Юли начались после того, как в прошлую субботу они, возвращаясь из театра домой поздним вечером, неожиданно стали свидетелями трагического происшествия на Измайловском проспекте. Машин почти не было. Светофоры мигали желтыми огнями. И вдруг вылетевший из-за поворота грузовик прямо у них на глазах сбил женщину с детской коляской, переходящую дорогу на перекрестке. Как вскоре выяснилось, вместо ребенка в коляске лежал всякий хлам, тряпки и бутылки, а погибшей оказалась обыкновенная пьяная бомжиха. Но Юля этого, естественно, не знала. Страшное зрелище произвело на нее столь сильное впечатление, что она, не произнеся ни слова, мгновенно упала в обморок. Владу пришлось оттирать ее лицо снегом из сугроба, приводя в чувство... На удивление быстро приехавшая на место происшествия «скорая», вызванная какой-то бабулькой из ближайшего дома, разобравшись в ситуации, сделала Юле укол и даже довезла их с Владом до дома, перепоручив труп бродяжки ментам и санитарам. Всю ночь Невский не сомкнул глаз, сидя рядом с бледной, мокрой от пота Юлей, забывшейся беспокойным сном, то и дело вздрагивавшей и произносящей какие-то отрывистые фразы... А наутро узнавшая правду Юля сообщила Владу, что видела сон. Во сне муж и дочурка звали ее к себе, упрекая за то, что она так долго не навещала их могилки. Именно тогда Юля твердо решила ехать в Москву на годовщину гибели семьи. До самого отъезда она была замкнутой, отрешенной, невпопад отвечала на вопросы и большую часть времени находилась, что называется, в прострации. Влад даже обратился за помощью к одному профессору психологии. Профессор успокоил Невского, назвав происходящее с Юлей «рецидивом старой психической травмы, вызванным стрессом», и пообещал, что через некоторое время женщине «непременно станет легче». Но на душе у Невского все равно было тревожно...

Ехать на Обводный канал Влад не хотел и решил сегодня переночевать в недавно отремонтированной и обставленной мебелью бабушкиной квартире в Горелове. Она долгое время пустовала, затем у наладившего бизнес, активно тренирующегося Невского появилось свободное время, он нанял мастеров, купил все необходимое, включая холодильник и телевизор. Но если бы кто-нибудь спросил у него, для чего он, давно живущий в роскошной квартире у Юли, все это затеял, Влад не смог бы вразумительно ответить. Со стороны суета Невского очень напоминала подготовку личного «запасного аэродрома» перед грядущим расставанием с женщиной. Именно так подумал Финик, заставший как-то выгрузку мебели из фургона. Влад успокоил его: с Юлей у них все отлично. И летом они обязательно поженятся. Прагматичный мент Витька, кажется, не очень-то поверил...

Пожилые сторожа гаражного кооператива «Дружба» знали Невского с детства. Еще мальчишкой он частенько целыми днями пропадал с дедом в гараже, наблюдая, как тот ковыряется со стареньким «Москвичом», а вечерами пьет пиво с воблой и «забивает козла» с друзьями. Последние лет пятнадцать гараж пустовал. Теперь он стал собственностью Влада. Загнав машину в бокс, Невский сверился с часами, достал из спортивной сумки шейкер, жестяную банку с импортным протеином и бутылку с водой. Смешал белковый коктейль, выпил. Спать, несмотря на обязательное соблюдение спортивного режима, ему сегодня совершенно не хотелось. Влад думал о Юле, о ее состоянии. И мысли эти были отнюдь не веселыми...

Телефонный звонок Невский услышал еще на лестнице. Кто бы это мог быть, в первом часу ночи? Поздние звонки, как давно замечено, не сулят хороших вестей. Открыв тяжелую железную дверь, установленную взамен старой, и не заметив в полумраке темного подъезда, что она перехвачена полоской бумаги с казенными печатями, Невский торопливо снял трубку радиотелефона и услышал на том конце линии взволнованный голос Ирины, супруги своего компаньона по бизнесу, заведующего центральным аптечным складом. Ирина, тоже фармацевт, была в курсе всех махинаций мужа и отлично знала Невского, частенько заходившего к ним в гости, в роскошную пятикомнатную квартиру на Каменноостровском проспекте.

– Владик! – взволнованно кричала женщина. – Как хорошо, что я тебя застала! Я звонила по другому телефону, но там никто не отвечает! У нас беда! Эдуарда Всеволодовича арестовали!

– Как – арестовали? – глухо пробормотал Влад, сбрасывая с плеча сумку. – Когда?

– Сегодня днем, на работе! – всхлипнула Ирина. – Прямо с поличным! В милиции говорят, что он торговал наркотическими препаратами! Они были у нас дома с обыском и нашли в сейфе деньги, те самые, которые ты ему вчера передал, коробку с ампулами морфия и тетрадку, где Эдик записывал все свои сделки! Со всеми именами, адресами, телефонами и цифрами! Ты там тоже есть!

– Та-ак, – протянул Невский, – приехали. Конечная остановка – «Кресты».

Это была катастрофа. Мало того, что с таким трудом отлаженный бизнес рухнул в одно мгновение; мало того, что единственный оптовый поставщик стероидов загремел в ментовку; мало того, что выяснилось, что жадный Эдик торговал налево не только спортивным допингом, но и наркотой, – так вдобавок менты конфисковали всю предоплату – двадцать семь тысяч баксов! – которую Невский накануне передал подельнику за идущую в Ленинград партию дешевого, а значит, очень выгодного в коммерческом отношении индийского нандролона! Такого количества ампул сидящим на крючке у Влада «качковским» клубам хватило бы минимум на три месяца. Сделка сулила трехкратную прибыль, примерно тридцать тысяч долларов в месяц, не считая доходов от реализации всех остальных стероидов, которыми торговал Невский. И вдруг все рухнуло. На аптечном складе проведут обыск. Если уже не провели. Назначат ревизию. И обнаружат в личной кладовке Эдика, за железной дверью, кучу всякой «фармы», в том числе принадлежащие Невскому запасы «химии», которую он принципиально не хранил дома. В случае необходимости просто приезжал к подельнику на склад и забирал необходимое дилерам количество. Короче, абзац подкрался незаметно.

– Невский, миленький, помоги! У тебя есть какие-нибудь знакомые со связями, которые помогут вызволить Эдика из тюрьмы, хотя бы до суда?! – продолжала плакать женщина. – В адвокатуре или в милиции?

– Погоди, Ира, – взяв себя в руки, перебил Влад, – во-первых, ты откуда звонишь?

– Не волнуйся, – всхлипнула собеседница. – От подруги. Нас не слушают. Не шпионы ж мы все-таки.

– Хорошо. А теперь слушай меня внимательно! Поменьше мели языком. В том числе с подругой. Я подумаю, что можно сделать, и перезвоню тебе. Ты меня слышишь?

– Да...

– Выпей пять таблеток валерьянки и ложись спать. Сейчас, ночью, все равно ничего не сделаешь. И Литейный штурмом не возьмешь. Я перезвоню завтра. Спасибо, что предупредила. Пока. – Влад положил трубку, не зажигая свет, прошел в комнату, опустился на уютно скрипнувший новенький кожаный диван, откинулся на спинку и закрыл глаза, пытаясь как можно хладнокровней прикинуть, что его ждет впереди. Расклад выходил если не аховый, то крайне хреновый. И все из-за проклятой тетрадки. Бог с ними, с деньгами, хотя баксы тоже жаль. Сейчас главное – спасти шкуру и не попасть в лапы к ментам. Вычислив и повязав с поличным крупного торговца наркотой, легавые начнут косить под корень всех, кто так или иначе связан с Эдиком. Кто незаконно покупал у него дефицитные лекарства и допинг. Стероиды – не морфий и не солутан, но за то огромное количество, которое Эдик успел продать Владу за полгода, при желании могут запросто впаять пару лет. Но гораздо больше Невского волновали доллары: не как самые востребованные на черном рынке и не подверженные инфляции деньги, а как валюта. Формально статья за незаконный оборот иностранных дензнаков еще имела силу. Если верить Ирине, присутствовавшей при обыске, другой валюты в сейфе не нашли. Только принадлежащие Владу двадцать семь кусков. Брать их на себя Эдик не станет. Понимая, что влип по самые яйца, он будет пытаться хоть как-то облегчить свою участь. А это значит – сдаст Невского с потрохами. «Котлета» была завернута в черный пакет и перетянута резинкой. Что внутри, сразу и не разглядеть. Значит, хитрый аптекарь заявит, что сверток ему передал на хранение Влад. О его содержимом он даже не догадывался. Ежу понятно, что это туфта голимая, но формально все чисто, не придерешься. И стрелки сразу переведут на Невского. Если учесть, что двадцать семь тысяч долларов по закону об обороте валюты – «особо крупный размер», менты вцепятся железной хваткой, похлеще бультерьера. Какой выход? Нужно срочно «делать ноги». Других вариантов нет. А там – как карта ляжет. Если за это время менты не проявят интереса к скромному стероидному дилеру, во что сегодня верится с трудом, то, может, все и обойдется. Сегодня уже поздняк метаться. До утра ничего не произойдет. Ирка права: не американский же он шпион, чтобы и без того замордованные службой «дяди Степы» его так старательно пасли. Все, чем ограничатся менты, – нанесут визиты (сюда и на Обводный), обломятся и, может быть, формально объявят в розыск – за валюту. Или вообще плюнут и перестанут искать. В тетрадке Эдика наверняка достаточно перспективных клиентов из числа покупателей «дури». На них сосредоточатся в первую очередь. Завтра с утра надо собрать мыльно-рыльно-пыльные принадлежности и поехать на Московский вокзал. Там всегда тусуется народец, предлагающий приезжим снять жилье. Выбрать более или менее приличную хату, заплатить за месяц, а там, глядишь, ситуевина прояснится. Юля пробудет в Москве только день, вечером у нее обратный поезд. Время прибытия и вагон известны. Послезавтра утром нужно встретить ее на вокзале и объяснить ситуацию. Она поймет. На всякий случай пусть припрячет все мужские вещи. Когда заявятся менты, просто скажет им, что гражданин Владислав Невский еще пару недель назад получил от ворот поворот, съехал и что его нынешнее местонахождение ее совершенно не интересует. Любовь прошла, завяли помидоры. Пожалуй, это прокатит. Менты наверняка оставят Юлю в покое. Вот и отлично. Остается только одна проблема: деньги. Точнее, их отсутствие.