Кастет. Первый удар

С такими мыслями надел Кастет бронированный жилет под рубашку, поверх — кобуру, револьвер зарядил, в кобуру сунул, в карманы куртки патронов насыпал. Стрелять он не собирался, но — пусть будут! Потом руками помахал, чтобы понять, не мешает ли что, и отправился в путь.

Не думал он, конечно, что вот так, с двумя левыми стволами и полной сумкой патронов, разъезжать по городу вроде как и не следовало бы… А думал он о Светлане, причем никаких скабрезных сцен не представлял, а думал просто — и все.

Но — пронесло, никто его не тормознул, багажник открывать не заставил и руки в гору поднимать не заставлял. Доехал нормально, машину не у парадной поставил, а за углом, у того магазина, где они хлеб той ночью покупали.

Прошел пару раз мимо дома, на набережной покурил, спиной к окнам, но видя все, что сзади происходит, ничего подозрительного не увидел и пошел к себе, можно сказать, домой. На лестнице еще постоял немного, послушал, и только после этого позвонил в дверь своей квартиры под номером одиннадцать.

— Кто там? — спросил незнакомый мужской голос.

— Костюков Алексей Михайлович, — спокойно ответил Леха. — Откройте, пожалуйста…

Волкодав Копытов поискал взглядом дверной глазок, не нашел, потому приоткрыл немного дверь, совсем чуть-чуть, только чтобы понять, кто за дверью стоит и сколько их там есть. Но этого чуть-чуть Кастету вполне хватило, чтобы ногой раскрыть дверь настежь, своротив при этом морду Копытову, но не уронив его на пол, что оказалось весьма полезным для Кастета и очень вредным для Копытова.

Когда раздался звонок, его напарник Челкин не пошел к дверям, а остался в коридоре, широко расставив ноги и держа табельное оружие по-американски, двумя руками. Когда дверь распахнулась и боевой товарищ Копытов, получив дверью по морде, начал было падать, волкодав Челкин нажал на спусковой крючок, но пистолет Макарова промолчал, потому что согласно «Наставлению по стрелковому делу» перед производством выстрела оружие надо снять с предохранителя.

Челкин тут же исправил свою ошибку и произвел четыре прицельных выстрела, однако Кастет, подхватывая падающего Копытова, ловко прикрылся им и три пули завязли в крупном копытовском теле, а четвертая попала в антресоли. Кастет выстрелил только однажды, тоже достаточно ловко, и его выстрел оказался удачным — пуля вошла между маленьких сержантских глазок и, вышибив заднюю часть черепа, разбрызгала мозг сотрудника милиции по стене. Чем, кстати, опровергла распространенное в народе заблуждение, что голова младшего командного состава представляет собой одну сплошную кость.

Кастета, впрочем, это открытие совершенно не обрадовало. Он выглянул на лестницу, посмотрел вверх и вниз, прислушался к тишине. Трудно, конечно, было ожидать, что соседи сбегутся посмотреть на внезапно начавшуюся перестрелку, но позвонить в милицию они вполне могли.

Поэтому Кастет решил не задерживаться больше в своей квартире, заглянул только в комнату, увидел пробитую стену и понял, что Светлана была права, когда рассказывала о событиях, происходивших здесь пару дней назад.

Он успел сделать только один шаг к выходу, а дверь вдруг снова распахнулась настежь.

На пороге стояли два лица кавказской национальности с большими, блестящими никелем револьверами в руках. Они замерли на пороге, увидев трупы омоновцев и неизвестного мужчину, тоже держащего в руках револьвер, правда, не такой красивый, как у них. Выстрелить они не успели, успел выстрелить Кастет, тоже только однажды. Один из кавказцев, получив пулю в грудь, нелепо взмахнул руками, выронил револьвер и повалился на своего спутника, выбив оружие у него из руки. Тот, подержав немного мертвое тело, осторожно опустил его на пол и поднял руки.

Теперь надо не уходить, теперь надо бежать, подумал Кастет.

— Я держу тебя на мушке, ты понял? — сказал он кавказцу. Тот кивнул.

— Теперь — пошли, если что — стреляю!

Кавказец снова кивнул, посмотрел еще раз на своего убитого товарища и вместе с Кастетом пошел вниз.

И снова Кастету повезло, на улице не было слышно воя милицейских сирен, крытые грузовики не выгружали ОМОН, чтобы срочно оцепить дом. Не было ничего этого, вообще пустынно было на улице, только напротив парадной мужик возился в движке старенького «Москвича», да у его «Гольфа» припарковалась иномарка с темными стеклами, в которой, похоже, никого не было. Кастет сел в машину, усадил рядом с собой сына гор и тронулся с места. Куда ехать и что делать дальше, было совершенно непонятно.

Глава 8

ПЛОХИ ТВОИ ДЕЛА, КАСТЕТ!

В тот день по городу дежурил капитан Марчук, один из людей Исаева, он-то и принял сообщение о перестрелке в доме на Карповке.

Прежде чем высылать горячую группу, он связался с Богдановым. Тот выслушал информацию, вспомнил недобрым словом волкодавов, к месту и не к месту достающих стволы, и решил сам поехать на место происшествия.

То, что он увидел в квартире номер одиннадцать, потрясло майора. Богданов ожидал чего угодно — трупы мирных жителей, по-соседски зашедших занять ложечку уксуса, а вместо этого схлопотавших в лоб по «горячей девятке», сантехников с водопроводчиками, приехавших на устранение внезапной аварии и лежащих теперь лицом в пол, ноги на ширине плеч… Да мало ли кто еще мог подвернуться под горячую руку истосковавшимся по живому делу волкодавам…

Вместо этого — сержант Челкин, напрочь лишенный задней части головы, старший сержант Копытов с тремя несовместимыми с жизнью огнестрельными ранениями в области туловища и неизвестное лицо кавказской национальности с одним, но несомненно смертельным ранением в область сердца.

В довершение поразительной картины происшествия наличествовали четыре ствола — два табельных Макарова, принадлежащих омоновцам, из которых один, копытовский, преспокойно продолжал пребывать в кобуре.

И два огромных блестящих револьвера, лежащих рядом с кавказцем.

Прибывший эксперт, тоже из своих, исаевских, еще больше усилил бардак, царящий в богдановской голове. Из пистолета Челкина было произведено четыре выстрела, и, судя по количеству трупов и дырок, три из них достались старшему сержанту Копытову, а один — неизвестному кавказцу.

А вот страшные револьверы вообще не стреляли и, по утверждению эксперта-криминалиста, стрелять не могли в принципе. Потому что были сувенирной имитацией револьвера «Смит-и-Вессон» образца 1869 года. Так называемая модель номер 3, калибр 0,44. Сувенирные поделки один к одному повторяли классический револьвер за исключением одной маленькой детали — стреляли они специальными капсюлями, производящими много шума, но неспособными причинить вред человеку. Ну, разве, если выстрелить над самым ухом, вызывали кратковременную, быстро проходящую глухоту.

Так что, из чего завалили самого Челкина, было неясно.

Ситуация сложилась очень непростая. Убийство двух сотрудников милиции замять невозможно, да и нужно ли… Богданов достал мобильник и набрал номер подполковника Исаева.

Исаев выслушал доклад, помолчал, то ли обдумывал услышанное, то ли дожевывал закуску — из трубки доносился радостный смех толстозадой секретарши Наденьки, звон стекла, мужские голоса.

— Ты думай сам, мозгой шевели… По-всякому повернуть можно, решай на месте. У меня сейчас совещание, так что вся надежда на тебя…

Исаев под веселый смех совещавшихся положил трубку.

Новое назначение обмывают, перевод в Москву, подумал Богданов, не рано ли… А что, может — и не рано.

И в голове майора тут же родился план, показавшийся очень даже неплохим.

И он набрал номер дежурного по городу капитана Марчука.

— Срочно высылай группу, эксперт уже здесь. Дальше — объявляй по городу план «перехват», ищем Костюкова Алексея Михайловича, 1965 года рождения, проживающего по указанному адресу, фотографии предоставлю, при задержании соблюдать особую осторожность — преступник вооружен.

— Что там, грохнули кого-нибудь? — поинтересовался Марчук.

— Троих. Челкина, Копытова и чечена одного. Нет, не Басаева, но тоже очень важная шишка, правая рука Бен Ладена…