Убийство в антракте

Выехав за пределы района, с отвращением содрал с машины нашлепку, свидетельствующую, что владелец «волги» занят частным извозом. Дальше двигался, заметно сбросив скорость — хватало проблем и без ГАИ — до тех пор, пока не заалела лампочка на приборном щитке. Еще чуть-чуть — и придется бросать машину.

Пристроился в хвост длинной очереди на бензоколонке. Вереница машин ползла еле-еле, и так же неспешно Кронов пытался разобраться в случившемся. Так и так получалось — выхода нет.

Когда очередь дошла до него, он не бросился подхватывать на лету брошенный шланг. Неспешно направлялся к окошку заправщика, когда позади пискнули тормоза. «Деловой» на новенькой «семерке» пришвартовался прямо к колонке, небрежным движением ткнул пистолет в бак, не обращая внимания на загудевшую очередь. С простыми смертными он, судя по всему, находился в разных плоскостях.

Тихо изумившегося Кронова парень послал по всем известному адресу, отмахнувшись, словно от докучливой мухи, — был уверен, что в драку с ним никто не полезет.

Тут владелец «семерки» не ошибся. Александр отошел, сел за руль под презрительными взглядами водителей, стоявших в очереди позади него, чуть отогнал «волгу», утопил педаль и врезался в зад роскошной «семерки». Треск и скрежет перекрыли взрыв хохота всей очереди. Парень рванулся было с кулаками к Кронову, но был сейчас же сбит с ног и сидел на земле в состоянии легкого шока. Звякнуло — рядом упали ключи от «волги» и спокойный голос произнес:

— Это тебе компенсация за убытки.

Уходя от заправки пешком, избавившись от ставшей обузой «волги», Кронов с удивлением чувствовал, что в мыслях его появилась особенная ясность, как изредка бывало с ним после сильной встряски.

Оля нетерпеливо схватила трубку, едва только молчаливый телефон ожил. Разговор был односторонним и чрезвычайно коротким.

— Слушай молча. Все кувырком. Выходи из игры. Все сделаю сам. Что они ищут — тебе знать не стоит, уберут к черту. Меня не ищи, ухожу в подполье. Другу привет. — Короткие гудки, частые, как биение загнанного сердца.

Вечер сменился ночью, однако тревога не отступала. Не спалось всем, кто так или иначе был связан с судьбой Кронова.

Дача Гудиных в это близкое к полуночи время была темна и молчалива. Двое у стены старались действовать без шума. Окно поддалось легко, не скрипнув. Забравшись в дом, оба включили специальные фонарики, прикрыв ставни. Негромко переговаривались, и из этих отрывистых фраз можно было понять, что ищут не деньги и не драгоценности. Набив небольшую сумку магнитофонными кассетами, ночные гости удалились. Тот, который нес сумку, сел в скрытый за деревьями автомобиль и направился в сторону города. Его напарник, недовольно ворча, скрючившись, устроился позади пустующей собачьей будки, приготовившись к долгому ожиданию.

Однако события не заставили себя ждать. Из тьмы бесшумно вынырнул силуэт машины, которая мягко остановилась у забора. Водитель «форда» толкнул калитку, зашагал по асфальтовой дорожке к дому. Хорошо смазанные замки работали беззвучно. Вел приезжий себя по-хозяйски — зажег свет, ставни, правда, открывать не стал. Некоторый беспорядок в комнате его не удивил. Перевернутые ящики говорили сами за себя. То, что интересовало гостя, было явно ни к чему тем, кто побывал здесь раньше. Те лишь вытащили кассету из видеоплейера. Пульты управления аппаратурой остались лежать на столе, а между ними стояла ребром заграничная штучка — игрушка «уоки-токи», слабенькое переговорное устройство для детских игр. Поворот верньера, щелчок, и брусочек цветного пластика ожил — зашипел, захрюкал кусочек эфира, и внезапно сквозь помехи прорезался глуховатый, но легко узнаваемый голос:

— Женя? Привет. Рад, что приехал. Я рассчитывал, что Ольга сообразит, как тебе передать. В общем, узнал я что надо про эту кассету, так что выезжай. После поселка свернешь направо. Не спеши. Дальше по рации пойдешь. У дома «топтун». Он один — сбросишь. Все, ушел.

Выходя из дома, Друмеко выключил свет. На мгновение затопившую все вокруг темноту прорезали две короткие вспышки фонарика, будто кто-то не то подавал знак, не то звал на помощь.

Прыгнул в «форд», завел мотор. Не включая фары, свернул направо. Одной рукой управлялся с рулем, другой прижимал к уху плоскую рацию. Пластмассовая коробочка упорно молчала даже после того, как поселок остался позади. Чертыхаясь, Друмеко выписывал круги, упорно вслушиваясь в эфир.

Наконец остановил машину за поворотом на выезде из поселка, куда пришлось вернуться в тщетной надежде услышать хоть что-нибудь. И сейчас же вздрогнул, услышав позади себя щелчок спущенного предохранителя. Висок захолодила сталь ствола. Чья-то крепкая рука больно сдавила сзади шею Евгения Павловича.

— Тише, Женя, тише. Я здесь, на заднем сиденье. Побоялся я тебя испугать на ходу. Научен. Хотя учеба не впрок — теперь мне «вышка» верная. Так что добавить нечего — покойником меньше — разницы нет. Но ты-то, гад, как никто знаешь, что никого я не кончал!

— Откуда... — захрипел Друмеко. — Ну откуда мне знать? Я — маленький человек.

— Вот ты, маленький, меня и выведешь на большого. А не выведешь, так твои же дружки тебя и удавят.

Друмеко предостерегающе прижал к губам палец, указывая куда-то вниз, на пол, в направлении фирменного башмака. Кронов рывком перебрался на переднее сиденье, еще усилив захват на шее Евгения Павловича.

— Да ты меня удавишь! Поставь хоть пистолет на предохранитель...

— И черт с тобой. Не все тебе людей под колеса пихать, пора и самому проветриться.

— Отпусти же!

Кронов стащил с ноги Друмеко башмак, на который указывал хозяин, и вышвырнул его в окно.

— Там микрофон. И какого лешего я с тобой болтаю? Сейчас сюда уже едут, и через пять минут от тебя ничего не останется.

— Тебе что за радость? Даже если я тебя не успею прикончить, твоим хозяевам будет любопытно кое-что узнать о комбинациях с валютой, которые ты крутишь.

— Будь спокоен. Они же меня в «Континенталь» и посадили.

— И к скупке краденого тоже они приспособили? Ох, сомневаюсь.

— Ну при чем тут я? Я вообще не в штате.

— Стучишь от случая к случаю?

— Приходится.

— Врешь, гнида! Там так не бывает. Если уж взяли за жабры — на сантиметр не отпустят! Интересно: сами меня посадили, сами же и вытащили! Зачем я вам понадобился?

— Не понимаешь? А куда ты нос свой сунул, ты понимаешь? Мне что — я исполнитель, что там на кассете — не знаю и знать не хочу. Оно и спокойнее. А ты? С кем ты в игрушки играть взялся? О сыне своем ты забыл? Там не забыли.

Ствол прижался к виску Друмеко, причиняя боль.

— Что — сын? Говори! Ну, если... Уголовные ублюдки!

— Если бы уголовные! Эти хоть детей не трогают. А здесь правила не я устанавливаю, сам им подчиняюсь. Ты думал, переиграл их? Хрена. Мне теперь все едино — подыхать. Не ты, так они. Попросила меня Ольга — почему и не съездить. Не очень я и рассчитывал кассету найти, это и понятно. Все мы, в конечном счете, под контролем и наблюдением. Организация... Все просматривается: и мы с тобой в машине, и эта дача вместе со всем поселком... Да что угодно.

— Со мной кончено, только и тебе я не завидую. Сам знаешь — стукачу первая пуля.

Рукоятка пистолета обрушилась на голову Друмеко. Оставив умолкнувшего собеседника в машине, Кронов растворился во тьме. На дороге уже замелькали фары, из подъехавшей машины послышались голоса, а затем появились и люди. Обнаружив Друмеко без сознания, зашумели. Задача оставалась все той же — разыскать Александра Юрьевича Кронова, 23 лет, обвиняемого в тяжких преступлениях и пока остающегося на свободе.

Маленький настенный телефон зазвонил мелодично и требовательно. Тревожно замигала красная сигнальная лампочка. Трубку сняла Ольга. Снова звонил Кронов.

— Оля?.. Молчи и слушай. Выходи сейчас же на улицу, времени мало. Иди по направлению к площади, никуда не сворачивай. Все.