Страница 18 из 20
— О чем ты говоришь? Отменить решение совета отряда? Свернуть воспитательную работу? Антон Семёнович Макаренко…
Илья уже его не слушал. Он смотрел в окно. По полю тащился трактор. По дороге проехал всадник. «На Воронке», — отметил про себя Илья. Зоя Веревкина тащила из кухни два ведра с отходами на свиноферму…
— …раз и навсегда! — дошло до Илюхиного сознания. Он посмотрел на Андрея, закончившего свою пламенную речь. — Ты понял? — спросил пионервожатый.
— Да, — ответил Илья. — Я хочу работать. Не хочу ходить в тунеядцах…
Пионервожатый в изнеможении опустился на стул.
— Опять двадцать пять?
— Я стану неисправимым бездельником, — мрачно произнёс Сип. — У нас учат, что только труд создал человека.
— Наказание — это одна из мер, чтобы приучить человека к труду и дисциплине… — отпарировал Смирнов.
— Представляешь, я снова стану обезьяной. Мартышкой…
— …научись уважать коллектив…
— Или превращусь в рыбу и уплыву по реке. Ведь первыми существами были рыбы…
— Но-но, Илюха! — пригрозил ему Смирнов. — Хватит с нас острова и Робинзона…
— Я хочу работать, — упрямо повторил Саввушкин. — Я не шучу.
— Ты меня не запугивай, — усмехнулся пионервожатый.
Илья махнул рукой и пошёл к двери.
— Илья! — строго окликнул Смирнов. — Не дури. Ты куда?
— Не знаю, — обречённо вздохнул Сип. Он видел, что Андрей, кажется, начинает сдаваться.
Тот сидел, обхватив голову руками, и укоризненно смотрел на Саввушкина.
— Что мне с тобой делать? — Андрей и впрямь не знал, как поступить. Он вспомнил, скольких волнений стоило исчезновение Сипа, и со вздохом произнёс:
— Хорошо. Я соберу отряд и поставлю вопрос о том, чтобы тебя, как осознавшего и исправившегося, допустили к работе.
— Я исправился, честное слово! — Сип был уже у самой двери.
— Но… — Смирнов поднял палец. — За тебя должны поручиться.
Илюха сразу не понял, что это означает.
— Как это? — спросил он.
— Вот так. Чтобы чувствовал ответственность не только за себя, но и перед теми людьми, кто за тебя поручится. Ты понимаешь, что значит подвести человека?
Илюха грустно кивнул:
— Знаю.
Он раздумывал, не кроется ли за решением пионервожатого какой-нибудь подвох. Ещё неизвестно, найдутся ли поручители. Впрочем, сейчас он на коне…
— Сколько их нужно, этих?..
— Поручителей? Думаю, троих будет вполне достаточно.
Наконец можно было шмыгнуть за дверь. Илья выскочил на улицу и огляделся.
— Ну как? — поднялся со скамеечки Володя Гулибаба.
Филя тоже подошёл. Они переживали за друга и ждали, что за решение примет Смирнов.
Сип рассказал, какой был вынесен приговор.
— Это запросто! — обрадовался Володя, доставая из кармана бублик и честно деля его на три части. — Я — раз…
— Я тоже за тебя поручусь, — серьёзно сказал Филя.
— А ты не из нашего отряда, — сказал Володя.
— Ну и что?
— Я думаю, это не имеет значения, — задумчиво произнёс Илья. — Но ведь он не пионер, а это уже другое дело.
— Зато командир звёздочки, — гордо выпятил грудь Филя.
— Боюсь, все равно не подойдёшь. Надо поискать ещё. — Сип перебирал в уме, кого бы попросить стать поручителем. — Я пойду поговорю с нашими.
Но с кем бы Илья ни заговаривал о своём деле, все отвечали уклончиво.
— Завтра на сборе поговорим, — сказал Шота.
Стасик Криштопа заверил Илью:
— Не волнуйся, я выступлю как надо.
А как именно, не объяснил.
Ситкина подбодрила:
— Я считаю, что тебе хватит болтаться без дела.
— Значит, поручишься? — обрадовался Илья.
Маша замялась.
— Понимаешь, Илья, я председатель совета отряда. Как решат все, так и я тоже.
На конюшню к Юре Данилову и Ване Макарову Сип не пошёл. Вряд ли они согласятся взять на себя такую обязанность. Каково же было удивление Ильи, когда Макаров отвёл после обеда его в сторонку и, смущаясь, тихо проговорил:
— Возьми меня поручителем.
Это было так неожиданно, что Сип уставился на Макарова, не понимая, говорит тот правду или решил устроить какую-нибудь новую подковырку.
— Ну, возьмёшь? — спросил Ваня.
— А ты это честно?
— Какую хочешь клятву дам, — страстно заверил Макаров. — Думаешь, Ванька, мол, такой-сякой…
— Я специально не подошёл к тебе, — признался Илья.
Макаров поковырял носком сандалии землю и выпалил:
— Вообще давай дружить, а?
Сип протянул ему руку. Макаров, расплывшись в улыбке до ушей, хлопнул по ней растопыренной ладонью.
— Не подведёшь?
— Нет, — подтвердил Ваня и куда-то помчался вприпрыжку.
Когда Илья рассказал об этом Гулибабе, тот значительно произнёс:
— Хорошо, что именно Макарыч согласился.
— Почему?
— Я твой друг. Скажут ещё что-нибудь. А к Ваньке цепляться не будут. Все законно.
Перед полдником их разыскал Филя. У него был торжествующий вид. Филя держал за руку Коляшку, внука тёти Глаши. Малыш сосредоточенно исследовал свой нос.
— Вот третий, — сказал Филя.
Гулибаба схватился за живот.
— Ну, Филька, ты даёшь! С тобой не соскучишься.
— Я согласен, — солидно произнёс Коляшка. И тут же выставил условие: — Только в следующий раз возьмёшь меня на необитаемый остров.
Сип, улыбаясь, заправил ему рубашонку в штанишки и сказал:
— Больше ни на какой остров я не собираюсь.
Внук поварихи думал не долго.
— Ладно, я за так могу, — великодушно согласился он.
Конечно, все это было забавно. Но Сипу было не до смеха. Вопрос о третьем поручителе оставался нерешённым.
А одноклассники словно сговорились: «Как все, так и я…» Даже Зоя Веревкина, на которую Илюха возлагал последнюю надежду, ответила что-то в этом же роде.
Сбор Андрей назначил на утро. Следовало разбиться в лепёшку, а найти последнего поручителя.
И Сип решился на крайнюю меру — отправиться к деду. К своему защитнику и заступнику. Для этого надо было получить разрешение у директора. Самовольничать Илья не хотел.
Макар Петрович посмотрел на часы, в окно.
— Поздновато ты собираешься, — сказал он. — Скоро темнеть начнёт.
— Я вернусь до отбоя, — заверил Саввушкин.
— И что это тебе так приспичило? Дома случилось что-нибудь?
— Нет, ничего не случилось, но очень надо, Макар Петрович.
— А завтра будет поздно?
— Поздно.
Директор строго предупредил:
— Ну ладно, Илья, отпускаю тебя. Вернуться к отбою. Ясно?
— Ясно! — обрадовался Сип.
Прямо из кабинета директора Илья бегом направился к переправе. Но, как назло, паром находился на той стороне. Илюха просидел битый час, ожидая его возвращения. Наступали сумерки, а парома все не видать.
Обратиться к капитану «Грозного» Саввушкин не решился, помня последнюю «приятную» беседу с Ченцовым.
Ничего не оставалось делать, как воспользоваться одной из лодок. Сип чувствовал, что к отбою он уже вряд ли успеет. Но дед был его единственным шансом.
«Буду грести что есть силы», — решил Сип. Благо ему не надо было бороться с течением: бахча, которую охранял дед, находилась ниже по реке.
Илюха работал вёслами, ориентируясь на огни станицы. Они замигали, заиграли в лёгкой дымке тумана. Держа их по левую руку, Сип уверенно вёл лодку к противоположному берегу.
Приблизительно на середине Маныча он увидел скользящий по направлению к Пионерскому паром и подумал, что назад тот сегодня вряд ли отправится.
Как Саввушкин ни спешил, приставать ему пришлось уже в полной темноте. Чтобы сразу найти лодку, он причалил возле двух высоких акаций. Место приметное. Лодку Илья вытащил из воды подальше, чтобы не унесло, как на необитаемом острове.
Шалаш сторожа Саввушкин заметил издали. Перед ним играло пламя костра. А когда до него оставалось метров пять-десять, Илья разглядел и самого деда. Казалось, тот дремал, опершись на ружьё. Но это только казалось.
— Стой! Кто идёт? — перехватил он оружие на изготовку, когда под ногой Сипа что-то хрустнуло.