Восход на Аиде

- Раздвоение? Ты - не ты?

Человек не ответил. Человек отличается от компьютера еще и тем, что может не ответить. Он просто сжался и залпом допил рюмку, а потом стал подниматься.

Реакция не оставляла сомнений; подозрение стало уверенностью.

- Подождите, - сказал Петров повелительно. - Не люблю пить в одиночку.

- Я тоже, - мигом отозвался человек. - Давай на брудершафт! Макс.

- Ма-акс? - понимающе переспросил Петров и подмигнул. - Игорь!

- Кем здесь?

- Диалогик. Но компьютеры безнадежны.

- Тут все безнадежно. Еще по одной?

- Давай.

- Давно тут?

- Сегодня прилетел.

Макс вскинул глаза и уставился прямо на Петрова. Он медленно, с ощутимым напряжением трезвел; лицо приобретало осмысленность вместе с бледностью. Макс оперся на стол и медленно изучал Петрова, которому стало даже как-то не по себе.

- Ты чего? - спросил он, впервые на Аиде перейдя на "ты".

- Наконец-то! Я верил, что так будет... Ты можешь успеть!

Он произнес это, как приговор.

Петров осатанел:

- Брось придурь! Объясни толком!

- Просто: если идешь в бар в первый же день, значит, долго здесь не задержишься! Обычных десантников сюда поначалу не затащишь, а потом - не вытащишь... Понимаешь, Игорь, человек устроен так, что может найти только то, что ищет. А здесь нечего искать.

- Так что ж ты сам здесь сидишь?

- Увы! Я знаю это - но знать мало, нужно еще и хотеть. А мне нравится здесь. Разговоры интересные, сплетни - да вон ребята, что только что за этим столиком были, они ж целый заговор сплели!

- Операцию? - знающе кивнул Петров.

- Вот-вот. Они сообразили тоже, что в баре ничего не сделать, и решили сбежать.

- Из бара?

- С Аиды.

- Бред!

- Как сказать. План у них отменный - захватить космодром в момент экстрадрязга; тогда и защита инвертирует, и охране будет не до них.

Видно было, что Макс не первый день сидел в баре и успел уже поднахвататься местного жаргона.

- Ого! - изложил свое мнение Петров.

- Вот тебе и ого! А что делать? Тут бывает так хреново, что феномены случаются...

- Они и так случаются.

- Ха! Феномены с человеком случаются только тогда, когда он сам подсознательно этого хочет! Вон Патрик - как сядет за работу, так разбегайся кто может - он работать терпеть не может. А с тобой все в порядке. И со мной. А эти - походят в бар, взвоют от безделья и бессилья а для супермена это как красная тряпка! - и уж все у них горит в какую-нибудь опасность угодить! Тут Аида их и берет. Принимает в свое лоно очередного мученика космической экспансии... А тебе бояться нечего!

- Как сказать...

- А что?

- Да раздвоение! То ли я Петров, то ли...

- А какая разница? - спросил Макс.

Петров посмотрел прямо; сообразил, хмыкнул.

- А и то, - согласился он. - Все в порядке, значит... Ну ладно, спрошу еще Стива, для верности... Куда они пошли?

- Эта шайка? На космодром, куда же еще. Да не вздумай туда соваться! Эй, ты же не допил!

Макс махнул рукой в показном отчаянии и еще с секунду созерцал содержимое рюмки. Потом выложил перед собой плоскую коробочку, прижал пальцем и пробормотал скороговоркой, очень тихо:

- Вывел; ушел. Операция начнется через несколько минут; но - жалуется на раздвоение. Закрепил, думаю, не опасно... Что? Так сильно? Бегу!

В рюмку упала розовая капля; Макс опрокинул ее в рот и, на ходу засовывая коробочку в карман, поспешил к выходу.

А Петров стоял, медленно соображая, у выхода из трансфера. Его мутило от непривычки к нуль-связи; тишина вокруг настораживала. Незнакомые коридоры вели неизвестно куда. Связи не было. Никого за столиком в приемной. Нигде никого. Петров скрипнул зубами, рванул на себя дверцу трансфера и вернулся. В голове выкристаллизовался план.

Очередь расступилась - о нем уже прослышали. Синтезатор гудел, Петров чисто механически закладывал программы, смутно ему знакомые и запасенные в памяти на крайний случай; и вот уже два аппарата - поясного и шлемного типа - теперь все на себя, и хорошо бы вспомнить, что это такое...

Но нужно было спешить. Петров нажал на кнопку, и все стало ясно личный трансфер, редкая штука по нынешним временам, - он оказался в приемной космодрома, но теперь уже во всеоружии. Петров был чуть не в себе после всего пережитого, но действовал быстро и четко, можно было даже сказать - профессионально, будь он по профессии десантник, а не диалогик. Включил шлем, просканировал все помещения по интровиду, нашел недавних знакомых, выбрал ближайшего - Патрика. Включил трансфер - и оказался рядом с ним, в огромном грузовом отсеке, среди гор контейнеров и застывших до поры погрузчиков. Патрик оглянулся испуганно; в руках у него тоже был какой-то аппарат.

Аппарат! - отозвалось в мозгу. Тело распласталось в прыжке. Рывок. Патрик покачнулся, а Петров, недоумевая, что же он делает, перекувыркнулся и поднялся на ноги с бесформенной голубой штуковиной в руках.

- Ты что?! - воскликнул Патрик, безмерно удивленный. - Отдай немедленно!

- Простите, но сначала вы объясните, что это такое! - с достоинством ответил Петров, выпрямляясь. Патрик скрипнул зубами и начал молча приближаться.

Потом замер, словно прислушиваясь.

Прислушался и Петров. Телепатический гул, сильный, как в идеальном волноводе; кто-то торопил, спрашивал, что случилось, пятый сектор напоминал - дело за тобой, Патрик. Очень ярко прозвучал ответ - сейчас! и в тот же миг аппарат рванулся из рук, Петров не удержался и упал на металлический пол отсека.

Тотчас мир изменился.

Петров никогда еще не попадал в дрязг. Что это такое, он знал по спискам феноменов. Тело не слушается; даже глаза бегают по сторонам независимо друг от друга; все вокруг, естественно, двоится и расплывется; первым описавший феномен Христов привел аналогию "как после двойного крепкого".

Сейчас мир просто стал другим - совсем другим. Он остался четким, Петров даже смог встать. Патрик бежал куда-то, оставаясь на месте. Появилась странная ясность в голове. Предметы вокруг высветились, став необычайно контрастными, но вокруг них замелькали странные призраки. Петров присмотрелся - и понял, что произошло.

Давешний дух сказал бы, что смешались слои времени.

Произошел метахроноклазм, сказал бы хронотехник.

Нить времени свилась в клубок, заметил бы поэт.

- Черт знает что! - воскликнул Петров. То ли в прошлом, то ли в будущем. В глаза бил весь свет ламп с двенадцати дня до примерно восьми вечера. Неподвижные предметы незыблемо каменели в вихре окруживших их теней прошедших мимо за день людей и погрузчиков. Но сознание удивительно однообразно реагирует на необычное - все это показалось Петрову просто сном.

Тем не менее он пошел куда-то - и тут же остановился. Он был там, куда направлялся, оставаясь на месте. Выглядело это так, как будто здешнее окружение поблекло, и сквозь него проступил другой отсек, и как бы сквозь них виднелся еще и коридор.

Чем дольше Петров оставался в одном месте, тем отчетливее вырисовывалось оно в этом коктейле видений и звуков.

Но вот в одной из теней Петров узнал Патрика. Он открывал похожий на сейф кожух автомата регулировки. Происходило это, похоже, на диспетчерском пункте; Петров узнал его по обилию экранов. К Аиде шел звездолет, это тоже было видно, только очень смутно - слишком далеко в будущем. Или в прошлом.

Патрик отделился от автомата, размазавшись куда-то в другое место. Петров двинулся вперед - точнее, сосредоточился на ином окружении. Здесь он чувствовал себя куда лучше, в голове появились мысли. Похоже, далекое будущее.

Это ободрило Петрова. Он побежал, мысленно меняя обстановку, дальше, ориентируясь по слабой траектории теней Патрика. Мир совсем расплылся, слишком много картин лезло в глаза, но стоило Патрику приостановится, как фигура его становилась отчетливо видимой. По сменявшимся картинам Петров понял, где находится - это был жилой ярус космодрома, холл.