Синдикат дурмана

- Без четверти три он вернулся и пробыл в своем кабинете до пяти.

- Он и сейчас в "Санглории", - сказал сержант, - болтает с постояльцами.

- Вот что мы завтра сделаем. Инспектор продолжит наблюдение в "Санглории", а сержант поедет за управляющим, когда он покинет гостиницу. У нас налажена радиосвязь между машинами?

- Это легко устроить, - подтвердил сержант. - Наши рации действуют в радиусе триста миль.

- А можно обеспечить связь с катером? Их передатчик работает на другой частоте.

- Я съезжу в порт утром, быстро установлю на катере нашу рацию и сразу же вернусь в гостиницу.

- Идет! Я предупрежу местных коллег. Контрабандисты стыкуются с "Палмуотером" в семь тридцать. Инспектор, заедете за мной в два часа, поплывем в Малинди вместе с полицейскими из порта. Мы знаем, где судно бросит якорь, и будем неподалеку. Наша задача - помешать передаче груза и захватить контрабандистов с поличным.

- Не оборачивайтесь, сэр, - шепнул инспектор, - два господина за соседним столиком пялят на нас глаза.

У меня от волнения мурашки побежали.

- Под каким углом? - спросил я ровным голосом, ценой больших усилий сохраняя внешнее спокойствие.

- Сто десять градусов.

- Хорошо. Продолжаем говорить как ни в чем не бывало, - велел я, а сам медленно повернул голову и увидел двух белых мужчин, обоим было за тридцать. Один - в черном свитере с высоким воротом, глаза как у мертвой ящерицы. Его приятель - в рубашке цвета хаки с короткими рукавами, тоже не слишком миловиден. Наши взоры встретились, я не спешил отвести глаза.

- Действительно, интересуются нами, - шепнул я своим помощникам. - Либо "голубые" придурки, либо подосланы синдикатом, чтобы дать нам понять: мы обнаружены. Пойдем отсюда. Оружие, надеюсь, у всех при себе?

Расплатившись за пиво, мы разъехались по своим гостиницам: спали в ту ночь чутко, с пистолетами под подушкой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

- Орел-III вызывает Орла-I! - громко заквохтало радио, меня точно локтем ткнули в бок. - Орел-I, ответьте Орлу-III.

Я потянулся за микрофоном, убавил громкость и потом ответил:

- Орел-III, слышу вас отлично, пожалейте мои барабанные перепонки!

- Извините, сэр. - Он тоже убавил громкость. - Управляющий только что выехал из гостиницы, я еду за ним. Проехали мост через Ньяли, сейчас поравнялись с клубом "Бахарини". С ним в машине - тот, в черном свитере, что пялил на нас глаза за ужином, а на заднем сиденье - разодетая в пух и прах черная дама, она говорит на кикуйю, я слышал ее разговор со швейцаром в гостинице.

- Молодец! - похвалил я сержанта. - Как "маячок"?

- Замечательная штука, сэр, работает безотказно.

- Отлично! Езжайте за ними и почаще выходите на связь.

- Слушаюсь, сэр!..

Мои часы показывали десять минут пятого. Мы уже были в море. Я находился на мостике вместе с капитаном, он принадлежал к народности гирима. Мне стоило немалых трудов убедить его снять полицейскую форму и надеть штатский костюм. В конце концов он внял моим уговорам, но одежда его была столь легкомысленной, что я опасался, как бы он не продрог. Капитан только усмехнулся в ответ - ему, мол, в море холодно не бывает.

Мы отплыли из гавани Килиндини и теперь уже были в открытом море, берега не видать. Капитан оказался общительным малым, влюбленным в свою посудину. Он не преминул мне поведать, что корпус у нее из стекловолокна, что она делает до двадцати двух узлов. "Джульетта" - так на время окрестили катер по моей просьбе - имела сорок пять футов в длину и встроенные двигатели, на ней гонялись за контрабандистами вдоль всего Кенийского побережья. Лобовое стекло на мостике отливало темно-зеленым, под ним располагались навигационные приборы и радио. Сержант Мачария подключил к общей антенне еще один, дополнительный, передатчик. Три констебля из портовой полиции листали журнал в каюте, а их босс, сидя в складном кресле на палубе, любовался водными просторами.

- Где мы теперь, капитан?

- Недалеко пока, - ответил он, искоса поглядев на меня. - Где-то между курортными поселками Кениата и Шанзу.

Я посмотрел в сторону берега, но не увидел ничего, кроме убегающих за горизонт волн.

- Скоро ли придем в Малинди? - спросил я, но капитан притворился, будто не слышал вопроса. Я чуть было не накричал на него, но вовремя одумался лучше с ним не ссориться, ведь мы всецело от него зависим.

- Ну ладно, капитан. Позови меня, если придет радиограмма.

Я сошел с мостика на палубу и, вцепившись в поручни, уставился на горизонт.

- О чем это вы думаете, если не секрет? - спросил начальник портовой полиции с улыбкой.

- Я наземное животное, плавание на крошечном суденышке по бескрайнему морю внушает мне смертельный ужас. - Он теперь решит, что я законченный трус.

- Между нами говоря, я тоже гораздо уверенней чувствую себя на суше. Не то чтобы я боялся смерти, ведь она неизбежна. Но тонуть в пучине или же разбиваться в самолете - брр! - не хотелось бы такого конца!

- Ежели так, оставались бы на берегу.

- Море прекрасно, оно влечет меня с той же силой, что и нашего капитана Салима. А вы впервые отправляетесь в плавание?

- Нет, доводилось и плавать, и летать. И все же всякий раз вздыхаю с облегчением, ступая на привычную твердь.

Мы помолчали, наблюдая за кипящей за бортом водой и рябью волн.

- Я отлично понимаю ваше состояние, дружище! - вдруг признался полицейский офицер, и взгляд его затуманился. - Причина - в привычном для каждого укладе жизни, дело тут не в личной отваге. Салим, к примеру, умер бы, заставь его расстаться с морем. Для него оно - естественная среда обитания.

- Я спросил, когда придем на место?..

- Я слышал. Дело в том, что Салим суеверен. По его убеждению, называть расчетное время прибытия нельзя, а то случится что-нибудь непредвиденное. Это сродни страху потерять самое дорогое...

Высоко в небе парили белые птицы, медленно перемещаясь к горизонту. Интересно, как они называются?

- Все мы суеверны в той или иной степени, - сказал я. Птицы поодиночке ныряли в воду, охотясь за мелкой рыбешкой. - И не очень-то далеко ушли от тех, кого в начале века Линдберг старался уверить в том, что летать не опасно, а ведь тогдашние самолеты были куда менее надежны, чем нынешние. Недавно я читал в "Таймсе", что самолеты, оказывается, безопаснее автомобилей - статистика об этом свидетельствует. Такие данные должны бы нас успокоить, однако каково оказаться в самолете, терпящем бедствие! Ты как в клетке - сознаешь свою полную беспомощность и ждешь неизбежной гибели.

- Я понимаю, что вы хотите сказать, Кип, - снова улыбнулся шеф портовой полиции мистер Ньяле. - Помню, было мне лет десять, однажды я взобрался на верхушку пятнадцатиметровой кокосовой пальмы. Поначалу я был так счастлив, чувствовал себя на седьмом небе, стал качаться на ветке. А дерево оказалось гнилое и подломилось; я вцепился в ствол, от страха даже не сообразив позвать на помощь. Летел я долго-долго, пока не стукнулся о землю, так что я знаю это ощущение беспомощности перед лицом смертельной угрозы, о котором вы говорите.

- Что-то разговор у нас невеселый, давайте переменим тему.

- Охотно, Кип! - Мистер Ньяле выпрямился, уперся щекой в ладонь. Расскажите мне, к чему вся эта маскировка и кто этот европеец в каюте.

- Мы идем на перехват лодки контрабандистов, они попытаются доставить партию товара на корабль в районе Малинди.

- Мы бы с этим справились своими силами. - Мистер Ньяле был разочарован. Предстоящая операция теперь представлялась ему пустячной, и его удивляло, почему ее не доверили его людям. - К чему так много оружия?

- Извините, что до сих пор держал вас в неведении, - обратился я к нему со всем дружелюбием, на какое был способен. - Те, кого мы преследуем, не только контрабандисты, но и профессиональные убийцы. Мы ими занимаемся не первый день, так что перепоручать это дело никому не можем.