Страница 3 из 3
Ну тут уже я закинула ногу на ногу и стала покачиваться туда-сюда, пристально вглядываясь в своего визави. Он сидел сжавшийся, обгорелый, с короткой шеей, в грязной майке, в которой проходил все эти восемь дней вопреки всякому протоколу и назло битком набитому чемодану. Он сидел, нахлебавшийся мутной теплой воды с марганцовкой, закусивший тушенкой без хлеба, и обмирал под моим насмешливым взглядом:
- Ну что, Эн с Точкой! Сдать меня хотели! В КПЗ! Пограничникам!
- Может быть, у вас подданство двойное? - заюлил он. - Может, поэтому он хотел вас высадить? Они ведь, пограничники, знают - там в паспортах есть такие знаки, которые дают информацию. Скажите - двойное у вас гражданство? Ну там еще американское или израильское...
- Угу, - сказала я, не отрываясь глядя на него.
И он как-то весь сник. Лицо его приняло жалостливое, плаксивое, какое-то бабье выражение, и он произнес дрожащим голосом, в отчаянье:
- Ну вот, вы теперь, наверное, все про меня Наталье Ивановой расскажете!
- ???
- Ну да, все расскажете про меня этой Наталье Ивановой, там, у себя, в своем "Знамени", или где там еще, в Союзе своем писателей!
Обреченность была написана на его лице.
- Обязательно расскажу, - расхохоталась я, вытаскивая из коробки расхрабрившуюся черепаху, рвущуюся изо всех сил к своему далекому морю.
...Ну вот и выполнила наконец обещание, вот и пришлось к слову.