Долина кукол

— А ты мне нравишься, Анна. Мы станем с тобой подругами. И будем часто ходить с тобой везде, вот так, вчетвером. Так уж получилось, что подруг у меня не густо. Эй, Амелия, — громко обратилась Элен к служительнице. — Дай-ка мне карандаш и листок.

Женщина подала ей блокнот.

— Мисс Лоусон… раз уж вы пишите, дайте, пожалуйста, автограф для моей племянницы.

— Я давала тебе целых три на прошлой неделе, — проворчала Элен, расписываясь. — Ты что, торгуешь ими, что ли? — Она протянула женщине несколько листков, после чего записала номер и дала его Анне. — Это номер моего телефона. Не потеряй, в справочнике его нет. И ради бога, никому не давай… кроме Джино. Вот ему, если сможешь, наколи в виде татуировки. На, запиши мне твой номер.

— Ты всегда можешь позвонить мне в контору Генри Бэллами.

— Знаю, знаю, но на тот случай, если ты мне понадобишься, когда будешь дома.

Анна написала ей номер телефона, что висел в общем коридоре ее дома на Пятьдесят второй стрит.

— Но с девяти тридцати до пяти я на работе, — повторила она. — А по вечерам обычно где-нибудь с Алленом.

— О'кей, — Элен сунула листок себе в сумочку. — Нам пора назад. А то подумают, будто с нами что-то стряслось.

Было ухе около трех ночи, когда черный лимузин подкатил к дому, в котором Анна снимала комнату. Сначала они отвезли домой Элен. Джино уже клевал носом, Аллен тоже выглядел утомленным, но Анна чувствовала себя бодрой и энергичной после такого восхитительного вечера. Из-под двери в комнату Нили пробивалась полоска света, и Анна осторожно постучалась.

— Я ждала тебя, — сказала Нили. — Ну и вечерок был у меня сегодня! Сказала Мэлу, что мне только семнадцать. А ему все равно. Говорит, что жизнь я знаю лучше, чем иная двадцатилетняя. И сказала, что у меня еще ни разу не было мужчины. — Затем Нили поинтересовалась: — А ты что так поздно?

Анна рассказала о своем вечере в обществе Элен Лоусон, начиная с их знакомства на репетиции. Когда она закончила, Нили недоверчиво покачала головой.

— Ты говоришь так, словно чертовски здорово провела время. Сейчас еще заявишь чего доброго, что Элен Лоусон тебе понравилась.

— Понравилась. И даже очень, Нили. Все эти истории о ней… их распускают люди, которые даже не знают ее. Стоит только узнать ее, узнать по-настоящему, и она не сможет не понравиться. Ну, признайся: теперь, когда ты уже примирилась с тем, что она в первый же день убрала тебя из шоу, и когда ты уже поработала с нею, разве она тебе не нравится по-настоящему?

— Ну, конечно, она восхитительна.

— Я серьезно так считаю.

— Да ты больная, что ли? — Нили пощупала ее лоб. — Это ужасная баба. Ее никто не любит.

— Неправда. Те, кто говорят о ней плохо, просто не знают ее по-настоящему.

— Послушай. Единственно, кто ее обожает, это зрители, и то только потому, что они отделены от нее оркестровой ямой и рампой. И любят они не ее, а роли, которые она исполняет. Послушай, чего люди не замечают, так это того, что Элен не только крупная звезда музыкально-комедийного жанра, но еще и потрясная актриса. Потому что играет этих кротких девчонок с золотыми сердцами и заставляет всех верить в них. Но на самом деле — когда она не играет на сцене — Элен холодна как лед. Ходячий робот.

— Нили, ты же не знаешь, какая она в действительности.

— Ах, боже ты мой! С тобой помереть можно, Анна! Встречаешься с Алленом битый месяц и не знаешь о нем ничего. И вдруг — на тебе! Один вечер с Элен Лоусон, и ты уже знаешь ее как облупленную. Уже готова спорить со всеми, кто поработал с нею, знает ее, ненавидит и презирает ее. Она вульгарная, грубая, бесчувственная, жестокая и насквозь гнилая. Может быть, сегодня в компании она и вела себя по отношению к тебе хорошо или, может, ей от тебя что-то нужно. Но только я тебе скажу, если встанешь ей поперек пути, она раздавит тебя, как червяка.

— Это ты ее себе такой представляешь. Эту легенду о ней ты слушала так долго, что даже не желаешь попытаться увидеть ее такой, какая она есть на самом деле. Я не сомневаюсь в том, что, когда она работает, она может быть и жестокой, и грубоватой. Это ее работа. Ей приходится бороться за то, чего она хочет добиться. Но разведи ее самое и ее работу в разные стороны, и ты увидишь перед собой чувствующую одинокую женщину, которая страстно хочет обрести настоящую подругу. И любимого человека.

— «Любимого»! — взвизгнула Нили. — Анна, настоящая Элен Лоусон — это то самое чудовище, которое я постоянно вижу на репетициях. А к тому, что она звезда, это не имеет никакого отношения. Такой она уродилась. Такими не становятся. Да если бы только я когда-нибудь стала звездой, я была бы так чертовски благодарна публике за любовь ко мне… что люди платили уже за одно то, чтобы увидеть меня… что писатели писали бы для меня. О-о! Ходила бы и целовала каждого встречного. Слушай, даже Мэл, который видел ее один лишь раз на бенефисе, называет ее Джек Потрошитель.

— Не буду больше с тобой спорить, — устало сказала Анна. — Но я не хочу, чтобы ты плохо отзывалась об Элен при мне, Нили. Мне она нравится.

— Ух ты-ы-ы… За дверью зазвенел телефон.

— Что это за псих трезвонит в такое время? — удивилась Нили. — Наверное, ошиблись номером.

— Я сниму, — Анна пошла к аппарату.

— Привет, девушка… — раздался в трубке счастливый голос Элен.

— Элен! Что-то случилось?

— Элен! — воскликнула Нили в открытую дверь. — Боже мой, ты не шутишь? Надо же, как ты быстро сходишься!

— Вот захотелось просто позвонить и пожелать спокойной ночи, — приветливо продолжала Элен. — Я разделась, постирала чулки и трусики, намазалась кремом, уложила волосы и вот лежу в постели.

Анна представила себе Элен, блаженствующую на своей широченной кровати, и непроизвольно вздрогнула, стоя в неотапливаемом общем коридоре. Но несмотря на то, что рядом вертелась Нили, стоя над душой, любопытство одержало в ней верх.

— Элен, ты сказала, что сама стираешь себе чулки и трусы?

— Э-э, да ты шутишь, — прошипела Нили,

— Конечно, сама, — ответила Элен. — Честно. Еще моя старушенция приучила меня, и, хотя у меня есть служанка, я делаю это каждый вечер, прежде чем лечь спать. Наверное, это во мне ирландское, от О'Лири.