Страница 43 из 75
- Кончатся эти, еще заработаешь. Голова на плечах есть, она у тебя варит. Если что, я помогу.
- Спасибо. Жениться... А на ком? Кому я нужен?
- Да тут барышень сколько хочешь.
- Что им - москвичей мало?
- Э-э, - улыбнулся Роман. - Не все так просто. Вот про ленинградцев мы поговорили, а о москвичах забыли. Москвичи - народ прагматичный. Купцы, одно слово. Поэтому, кстати, и в искусство особенно не лезут. Не купеческое это дело - песенки орать. Так?
- Ну, наверное...
- Москвичи, они вами, провинциалами, торгуют. Строят галереи, концертные залы... Издревле так было на Руси. Третьяковка вот, например... Провинциалы пишут картины, а Москва их покупает и продает...
- Но ведь галереи - это вроде бесплатно...
- Толик, ты не понимаешь. Меценатство - та же торговля. Только не с людьми, а с Богом. Впрочем, об этом как-нибудь в другой раз. Я про москвичей заговорил к тому, что у нас тут невест выбирают с приданым. Купеческая натура, ничего не поделаешь. Но тебе-то ведь прописка нужна, а не приданое, правильно? Ну и, может быть, любовь... А?
- Да... Вообще-то не худо, чтобы любовь... Но можно и так...
Толик несколько секунд помолчал, потом внимательно посмотрел на своего старшего товарища.
- Кстати, о Боге. Я тебя, Рома, давно хотел спросить...
Боян снова прошелся по веранде, вернулся к сидящему в плетеном кресле Роману, взял из его руки "косяк", затянулся.
- Ты меня извини, я человек неверующий...
- Все вы, питерские, нехристи, - усмехнулся Роман. - Ну, ничего, ничего. Давай, говори.
- А ты, как я понимаю, верующий...
- Допустим.
- Чего уж тут - допустим? И в церковь ходишь, и иконы храмам даришь...
- Ну?
- Вот я и хочу спросить - как это у тебя, у верующего...
- Сочетаются жажда наживы и православие? Ты об этом? Так ведь у меня, Толя, никакой жажды наживы нет.
- Как это нет? - Боян усмехнулся. - А чем же ты занимаешься?
- Спортом, - серьезно ответил Роман.
- Что-что? - Толик поднял брови. - Не понял.
- Спортом, - повторил Роман. - Дай-ка мне...
Он взял у Толика папиросу и сделал несколько коротких затяжек.
- Для меня деньги как таковые не имеют значения. Мне интересен процесс. Соревнование, если хочешь.
- А-а... Понимаю. Самым крутым хочешь стать.
- Нет. Самым крутым не хочу. Самые крутые у нас по уши в крови плавают.
- Скажешь тоже.
Роман усмехнулся:
- Ты просто не знаком с крутыми-то. Те, кого мы богатыми называем, это так... Средний класс. А крутые - они на "Запорожцах" ездят... В "скороходовских" ботиночках шаркают.
Толик улыбнулся, глубоко вдохнул насыщенный хвойным ароматом воздух.
- Какие страсти, ты, Рома, мне рассказываешь. Тебя послушать - просто мрак... На "запорах"... В "скороходах"... Тоска зеленая. Нет, в таком случае мне эта крутость не нужна. Мне бы так... чинно-благородно... дачку на Николиной... машинку хорошую...
- И девушку красивую, - добавил Роман.
- Ну, не без этого.
- А вон, на Ленке женись, - сказал Кудрявцев. - Она девушка правильная. И квартира в Москве.
- На Ленке? На какой-такой Ленке?
- А в бане, помнишь?
- О-о... Ничего себе барышня.
Неделю назад Роман повез Толика в баню - настоящую, деревенскую, в двадцати минутах езды от Николиной Горы. Это был крохотный деревянный сруб, стоявший в чистом поле и предназначавшийся только для "своих", в число которых входил и Кудрявцев.
Боян не мог определить, по каким критериям определялись эти "свои" скорее всего, по принадлежности к старожилам Николиной Горы. В любом случае, стороннего человека, даже если он "крутой", приехал на роскошной машине и имеет в кармане кучу наличности, счет в банке и друзей-бандитов, в баньку не пустили бы. Только силой он мог бы пробиться в одноэтажный сруб, но времена были еще не те, шел девяносто первый год, и вооруженные стычки со стрельбой по любому поводу пока что не вошли в моду.
В ту памятную для Бояна ночь в баньке парились он, Роман и три девушки - соседки Кудрявцева по дачам.
Самое большое впечатление на Толика произвело то, насколько целомудренно и естественно было все происходившее в крохотной баньке и насколько это отличалось от питерских нервных, натужных групповых банных экспериментов, в которых он пару раз принимал участие и о которых вспоминал без всякого удовольствия. Теснота там была, суета и нелепость. Здесь же все, как говорится, "по-взрослому"...
Парясь в баньке, Толик даже думал о том, с каким видом (слегка скучающим, полным достоинства) он будет при случае рассказывать об этом. "Да нет, что вы, - отмахнется он от досужих вопросов знакомых. - Конечно, не трахались. Мы же солидные люди... Париться пришли, вот и парились. А трахаться - что нам, трахаться негде? Что мы - отморозки, в бане вдудоливать? На скользких лавках? В пару? Нет, братцы, с девушками париться - это наслаждение не плотское, а чисто эстетическое. Да, эстетическое. И, скажу я вам, высокое наслаждение".
Наслаждение было действительно высокое, и Толик, сам себе удивляясь, вдруг осознал, что солидные люди, настоящие, подобные Роме Кудрявцеву, должны вести себя только так - не лезть под купальник красивой девушке, а спокойно сидеть рядом, вдыхать ароматный пар, вести легкую, непринужденную беседу... Веничком аккуратно охаживать... А секс... секс потом, после ужина, в спальне... Солидно, культурно и красиво. Так-то вот...
- В Москве, Толик, я тебе ответственно говорю, самые красивые девушки в мире, - продолжал Кудрявцев. - Нигде таких нет. Я даже не понимаю, почему. Видимо, сочетание климатических и генетических факторов, что-нибудь в этом роде. Ни в Питере, ни в Нью-Йорке, ни в Париже, ни в Риме - где я только не был - ничего похожего не видел. Так что не теряйся, Толик. Все в твоих руках. А потом - ты человек энергичный - и дачу на Николиной сможешь купить. Тем более тут начинают потихоньку продавать участки... Так что дерзай.
- Ленка... Хм... Это вариант. И что, она впишется?
- А ты с ней поговори. Тебе ведь нужен фиктивный брак. А ей нужны деньги. У тебя сколько сейчас есть?
- Баксов? Тысячи полторы осталось. Кончаются бабки-то.
- Нормально. По нынешним временам это деньги неплохие. Если что, я добавлю.
Телефонный звонок заставил Кудрявцева поморщиться.
- Да? - Роман прижал трубку к уху плечом - руки его были заняты скручиванием толстой самокрутки. - Да, Георгий Георгиевич. Карельская береза. Как вы и заказывали. Нет, не новодел, конечно, вещь старинная, настоящая. Горка, да. Стол? А что - кабинет? Есть и кабинет. О цене, конечно, договоримся. Да, спасибо. И вам всего доброго.