Страница 40 из 52
- А что так? Старатель оскалил гнилые зубы, видно думал, что улыбается. - Я привычный. Не впервой. И тебя в соблазн не хочу вводить. - Ты что это? Я ж от всей души! - Вечером от души, а к утру покажется - на кой ляд этому Хвосту его самоцветы. Как назло вилы или топор под руку подвернутся. Обиженно засопев, Юрас отвернулся. А про себя подумал: "А ведь прав чужак, так оно и было бы..." Вид ссыпанных обратно в кисет самоцветов не давал трапперу покоя. Хотелось вновь посмотреть через них на солнце, наслаждаясь игрой цветов и бликов, потрогать пальцами, ощущая холодную правильность граней. - Ну, не хошь, как хошь. Я не навязываюсь. А то подумал бы. В лесу к ночи холодает... - Прости, друг Меткий. В другой раз. Мне очень, понимаешь, очень-очень нужно живым остаться. - Опять ты... Ну, дело хозяйское. Мерзни, голодай на здоровье. Их разговор прервал громкий крик, доносящийся с подворья: - Гей, Юрас, живой там, нет? Юшка стынет! Траппер поднялся с бревна: - Ну, я пойду. Жрать охота - сил нет. Прощавай, Хвост. - Погоди, друг Меткий... Или как тебя по настоящему - Юрас? - Чего еще? - было от чего недовольно скривиться. Это ж надо пред чужаком так за здорово живешь имя открыть. Ну, получит баба сегодня в ухо. После ужина, само собой. - Я еще один гелиодор добавлю, - старатель насмешливо глядел на него снизу вверх. - Пускай твоя женка харч какой-никакой соберет. А то у меня котомка совсем порожняя. Крякнув, ардан попытался почесать себе спину между лопатками. Вначале снизу, потом сверху, через плечо. Не вышло. - Одного мало, - заявил нагло, решив: а будь, что будет. - Жадный ты мужик, - покачал головой Хвост. Подумал немного и добавил. - Два дам, коли расскажешь, за что в глаз схлопотал. Юрас скрипнул зубами. Улыбки трейга он не видел, но ощущал непререкаемую уверенность, что тот скалится до ушей. - А, стрыгай с тобой, - махнул рукой траппер. - Слушай! - Ну? - А все как есть расскажу! - Без брехни? - Как перед смертью... В этот миг круглолицая молодка в закрученном вокруг головы длинном платке - жена траппера - поравнялась с ними. - Так ты идешь? - уперев руки в бока, сварливым голосом произнесла она. Хвост почему-то сразу подумал: "Ну, нашла коса на камень. И мужик не промах в ухо засветить, да и баба, по всему видать, со сковородником легко управляется. Чуть что - по темени. Какие ж у них детки пойдут? Или уже пошли на радость честному народу?.." - Скоро я, - буркнул ардан. Не видишь - разговор с прохожим. - Что то за прохожие среди ночи да в лесу? - возмутилась баба, явно предвкушая славную ругню. - Твое дело какое? - зарычал Юрас. - Живо в дом - собери человеку поесть в дорогу. Да не таращи беньки - я выгодную плату беру. Баба плюнула в траву и, развернувшись на пятках, направилась откуда пришла, твердо печатая шаг на манер приозерской тяжелой пехоты. Вся ее выпрямленная как палка спина кричала о возмущении горькой женской долей и тупостью мужиков. - Ну, давай,.. - напомнил об уговоре старатель. - Рассказывай. А то мне вроде как идти скоро. - По дурости оно вышло,.. - замялся Юрас, но потом, решившись, продолжал. - Мы, ясно дело, пикнуть боялись, как на подворье четыре десятка бойцов заехали. Тише воды, ниже травы ходили. Баб, что помоложе, по быстрому в лес снарядили... Но петельщики не лютовали. Да и с чего? Все, что хотели и так взяли... Лабазы выгребли. Хорошо, хоть до зимы еще срок не малый. Да коней оставили охромелых. Валлан сказал - плата за харч. Какого хрена нам с ними делать? Нам кони без надобности. Вот, кабы коза или корова... - Де бери в голову, друг Меткий. Зарежешь и съешь, - Хвост дернул его за штанину. - Да ты садись, садись. В ногах правды нет. Тут только Юрас с удивлением обнаружил, что продолжает стоять, слегка опираясь локтем на тын. Выругавшись сквозь зубы, он снова уселся на бревно. - Ну, так что там дальше было то?.. - Да ничего... Они уже уезжать собрались. А у меня тут... ну, это... короче, сука недавно ощенилась. От волка похоже привела... - Так это ж лучше не бывает! - воскликнул Хвост. - Первое дело на цепь, сторожить там чего. - Хрена ли мне тут сторожить? - ответил Юрас. - Мне на охоте помощник нужон. Белку выслеживать, куницу, оленя-подранка по следу найти. А тут от волчьих ублюдков толку, как с козла молока. Трейг пожал плечами. Что ж, у каждого народа свои обычаи, у каждого дела - свои ухватки особые. - Вот я их в мешок и сгрузил. Что мне кормить нахлебников, коли Аен Маха вон рукой подать? Понес... Думал, раскручу да зашпульну подале. А зараза это рябая под ногами так и крутится. Ну, я ее сапогом под ребра и поддел. Охнуть не успел, как в бурьяне оказался - пятки выше головы. Валлан, вишь ты, собак сильно любит. Это мне потом вертлявый такой растолковал, с ожогом на щеке. Хвост кивнул: - Был такой в отряде петельщиков. После предводителя самый опасный. Полусотенник. - Кутят он с собой увез. И сука следом увязалась. Вот и все, приятель. Эй, ты что, Хвост или как там тебя?.. Юрас удивленно уставился на собеседника. А трейг беззвучно хохотал, тряся бородой и пристукивая кулаком по правой коленке. - Верю, правда, - выдавил он с трудом сквозь очередной спазм неудержимого веселья. - Собачек Валлан любит... И, моментально посуровев, добавил: - А вот людей - нет. Счастливый ты мужик. Живой остался. Ардан покивал сокрушенно. Дескать, и сам догадался. Знал бы раньше, не в жизнь собаку не пнул бы. - Женка твоя идет, - прислушавшись, сказал Хвост. - Я задерживаться не буду. Спасибо тебе, друг Меткий, за хлеб, за соль. Да за то, что выговорился я, тоже спасибо. Живи, не тужи. Трейг принял из рук недовольно кривящейся бабы увесистый сверток, подкинул его на ладони, примеряясь - не обжулили гостя лесные поселяне? - и исчез в темноте. Юрас уныл потоптался на месте, прислушиваясь зачем-то к удаляющимся шагам, а потом пошел в дом, резко осадив окриком пытающуюся расспросить что да как жену.
ГЛАВА X I Трегетрен, Восточная марка, развилка дорог яблочник, день третий, утро Барон Дорг - лазоревый щит с черненым шевроном и красной рыбой - устало смотрел с высоты седла на переминающегося с ноги на ногу поселянина. Смерд ужасно волновался и потому бесцельно мял в ладонях плешивую шапку. - Долго он будет молчать? - щелчком пальца барон сбил с гривы Ловкого крошечный сухой листик. До настоящего листопада было еще далеко. Начало яблочника в Восточной марке обычно теплое. Деревья теряли кроны от засухи. - Почем мне знать, ваша милость? - Лемак-Курощуп, веснушчатый крепыш хитроватым прищуром блеклых глаз, пожал плечами. - Щас подтороплю... Он занес было ладонь для ободрительной оплеухи, но крестьянин опередил его: - Там... это... ну... ваша милость... - Ты глянь, заговорил, - искренне поразился десятник. - Болтун! - Не мешай! - резко оборвал его Дорг. Хоть барон и любил порой пошутить, позубоскалить над простоватыми шутками дружинников, что-то подсказывало ему - скоро будет не до смеху. Лемак привык понимать своего хозяина и благодетеля с полуслова. Раскрытая ладонь вместо лохматого затылка опустилась на плечо простолюдина. Жестом почти дружеским. Так мог бы поддержать в трудную минуту равный равного. - Давай, парень, не томи. Видишь, господин барон не гневается. - Там... это,.. - продолжал заикаться поселянин. - Это... значит... люди в лесу. Вот. - Разбойники? - деланно равнодушно поинтересовался барон. - Лесные молодцы? Не единожды уже до него доносились слухи о разгулявшихся шайках. Если удастся прижать и хорошенько потрепать, а лучше совсем изничтожить, одну из таких банд, остальные хоть на время должны присмиреть. А то уж очень вольготно чувствуют в лесах Восточной марки и дезертиры, так и не вернувшиеся к мирной жизни после войны с перворожденными, и просто возжелавшие легкого хлеба местные жители или соседние арданы. Маркграф сложившейся ситуацией был очень не доволен. А думать о том, что случится, если слухи о беспорядках дойдут до самого Витгольда, короля больного, но сурового, не хотелось вовсе. Сейчас с Доргом были два десятка дружинников. Все на справных конях, хорошо вооруженные. Сила достаточная, чтобы растереть средних размеров шайку в порошок.