Страница 175 из 253
— Я не слышал всего разговора, но... похоже на то, — сказал Гарри. — Гадвуд раньше работал в департаменте... теперь, наверно, Вольдеморт пошлёт на задание его?
Гермиона, погружённая в раздумья, кивнула. Затем, совершенно неожиданно, заявила:
— Ты не должен был этого видеть, Гарри.
— Что? — Слова Гермионы застигли его врасплох.
— Ты же учишься блокировать сознание от таких вещей, — очень серьёзно сказала Гермиона.
— Да, — согласился Гарри, — но...
— Значит, нам надо забыть об этом сне, — решительно перебила Гермиона. — А тебе, с сегодняшнего дня, с удвоенной энергией взяться за окклуменцию.
Гарри так рассердился, что не разговаривал с Гермионой весь день — который, кстати, выдался на редкость неудачным, потому что все, кто не обсуждал беглых преступников, смеялись над позорным поражением гриффиндорцев в матче с «Хуффльпуффом». Отовсюду неслись вопли слизеринцев «Уэсли — наш король!», и к закату Филч, взбесившись, специальным указом запретил исполнение этой песни в школьных коридорах.
Дни летели, но дела шли всё так же плохо. Гарри дважды получил "У" по зельеделию. А ещё он страшно переживал из-за Огрида и постоянно думал о своём сне, но с друзьями поговорить не решался — ужасно не хотелось снова получить выволочку от Гермионы. Обсудить бы всё с Сириусом... Нет, нельзя, исключено. Но выбросить сон из головы не удавалось, и Гарри старался поглубже затолкать его в подсознание.
Увы, подсознание было уже не таким надёжным местом, как раньше.
— Вставай, Поттер.
Со времени сна прошло около двух недель. Гарри снова стоял на коленях в кабинете Злея и, тряся головой, пытался прийти в себя. Перед ним в тысячный, наверное, раз пронеслась череда детских воспоминаний — он и не подозревал, что столько всего помнит! — о Дудли, его банде и тех унижениях, которым они его подвергали.
— Последняя картинка, — сказал Злей, — что это?
— Не знаю, — Гарри тяжело поднялся с пола. Бурный поток образов, которые Злей извлёк из его памяти, не желал разлепляться на отдельные воспоминания. — Вы имеете в виду то место, где мой двоюродный брат пытается поставить меня в унитаз?
— Нет, — вкрадчиво проговорил Злей, — то, где человек стоит на коленях в тёмной комнате...
— Это... так, ерунда, — ответил Гарри.
Злей буравил его взглядом. Гарри, вспомнив о важности зрительного контакта при легалименции, моргнул и отвёл глаза.
— Откуда в твоей, Поттер, памяти этот человек и эта комната? — осведомился Злей.
— Я... — Гарри упорно смотрел куда угодно, только не на Злея, — недавно видел сон...
— Сон? — повторил Злей.
Гарри молчал, сосредоточенно изучая огромную лягушку, заспиртованную в пурпурной жидкости.
— Поттер, ты ведь помнишь, для чего мы здесь, не так ли? — страшным шёпотом спросил Злей. — Не забыл, почему мне приходится отдавать этой нудной работе своё свободное время?
— Нет, — выдавил из себя Гарри.
— Тогда напомни и мне. Итак, Поттер, для чего мы здесь?
— Чтобы я научился окклуменции, — Гарри перевёл взгляд на банку с угрём.
— Совершенно верно. И мне казалось, что за два месяца ты, невзирая на скудоумие, — Гарри ненавидяще посмотрел на Злея, — мог бы достичь хоть каких-то успехов. Сколько раз за последнее время ты видел во сне Чёрного лорда?
— Один, — соврал Гарри.
— Может быть, — холодные чёрные глаза Злея сузились, — тебе нравятся эти сны, Поттер? Может быть, благодаря им ты чувствуешь себя особенным? Значительным?
— Ничего подобного, — сквозь зубы ответил Гарри и крепко сжал в руке палочку.
— Как бы там ни было, Поттер, — процедил Злей, — ты не являешься ни особенным, ни значительным, и тебя не касается, о чём Чёрный лорд беседует со своими подчинёнными.
— А кого это касается? Вас? — выпалил Гарри.
Он не собирался этого говорить, слова вырвались сами, от злости. Они смерили друг друга долгим взглядом, и Гарри понял, что зашёл слишком далеко. Потом Злей со странным, довольным выражением сказал:
— Да, Поттер. Меня. — Он сверкнул глазами. — А теперь, если ты готов, вернёмся к занятиям.
И поднял палочку:
— Раз... два... три... легалименс!
Дементоры... надвигаются от озера с двух сторон... Гарри зажмурился, стараясь собрать все силы... Дементоры ближе, ближе... уже видны чёрные провалы под капюшонами... Но одновременно Гарри видел и Злея.... Вот он, рядом, не сводит глаз с Гарри и безостановочно бормочет...
Вдруг, непонятно почему, дементоры начали бледнеть, растворяться в воздухе... Очертания Злея, напротив, становились всё отчётливее...
Гарри взмахнул волшебной палочкой.
— Протего!
Злей оступился, палочка вылетела у него из рук — а в голову Гарри хлынули воспоминания, не свои, чужие. Какой-то крючконосый мужчина... орёт на женщину... бедняжка, вся сжалась от страха... в углу — маленький темноволосый мальчик... плачет... тёмная спальня... подросток с сальными волосами, один... тычет палочкой в потолок, отстреливая мух... тощий юноша пытается оседлать сопротивляющуюся метлу... девочка... смеётся над ним...
— ДОВОЛЬНО!
Что-то невидимое больно ударило Гарри в грудь. Он попятился, налетел на полки и, судя по звуку, что-то разбил. Злея, смертельно бледного, била дрожь.
Гарри почувствовал, что роба сзади промокла — оказывается, он разбил какую-то банку, и из неё стремительно вытекала жидкость. Маринованое содержимое, вращаясь по спирали, быстро приближалось к дну.
— Репаро, — прошипел Злей, и банка склеилась. — Что же, Поттер... Это, определённо, прогресс... — Злей поправил дубльдум, куда перед началом занятий переложил часть мыслей, словно хотел проверить, всё ли на месте, и, чуть задыхаясь, продолжил: — Я ведь, кажется, не говорил, что можно использовать рикошетное заклятие?... Но результат, безусловно, достигнут...
Гарри молчал; говорить было рисковано. Ясно, что он, сам того не желая, проник в детские воспоминания Злея. Так странно... малыш, с плачем наблюдавший за ссорой родителей, сейчас стоит перед Гарри и смотрит на него с такой ненавистью в глазах...
— Попробуем ещё раз? — предложил Злей.
Гарри охватил страх; кажется, его ждёт расплата за дерзость. Он и Злей встали с противоположных сторон письменного стола. У Гарри в голове теснилось множество мыслей — избавиться от них было почти невозможно.