Страница 153 из 253
— Э-э... спасибо, — Гарри пожал протянутую руку. Невилль упорно не поднимал глаз, и его лицо всё сильнее багровело.
— А вы двое, конечно же, Уэсли, — продолжала миссис Длиннопопп, царственно предлагая свою руку Рону, а затем Джинни. — Я знакома с вашими родителями — не очень близко, разумеется — но это прекрасные люди, прекрасные люди... А вы, должно быть, Гермиона Грэнжер?
Гермиона, изумлённая тем, что миссис Длиннопопп знает её по имени, обменялась с ней рукопожатием.
— Невилль много о вас рассказывал. Вы его не раз выручали, не так ли? Он хороший мальчик, — она с суровым одобрением поглядела на внука, — но, боюсь, не унаследовал таланта своего отца. — И миссис Длиннопопп мотнула головой в сторону кроватей в дальнем конце комнаты. Ястреб на шляпе угрожающе покачнулся.
— Что?! — поразился Рон. Гарри хотел наступить ему на ногу, но оказалось, что в джинсах проделать это незаметно довольно трудно. — Так там твой папа, Невилль?
— Что это значит, Невилль? — грозно осведомилась миссис Длиннопопп. — Твои друзья ничего не знают о твоих родителях?
Невилль сделал глубокий вдох, поднял лицо к потолку и потряс головой. Гарри никогда и никого не жалел так, как сейчас Невилля, но не знал, чем ему помочь.
— Здесь нечего стыдиться! — сердито воскликнула миссис Длиннопопп. — Ты должен гордиться, Невилль, гордиться! Не затем они пожертвовали своим здоровьем и рассудком, чтобы их стыдился единственный сын!
— Я не стыжусь, — еле слышно отозвался Невилль. Он по-прежнему избегал встречаться взглядом с друзьями. Рон привстал на цыпочки, чтобы получше рассмотреть родителей Невилля.
— Но ты избрал странный способ это показать! — заявила миссис Длиннопопп. — Мой сын и его жена, — она величаво повернулась к Гарри, Рону, Гермионе и Джинни, — потеряли рассудок под пытками приспешников Сами-Знаете-Кого.
Гермиона и Джинни зажали рты ладонями. Рон, перестав выгибать шею, потрясённо замер.
— Они были аврорами, и их очень уважали в колдовской среде, — продолжала миссис Длиннопопп. — Это были чрезвычайно одарённые люди. Я... Алиса, деточка, что такое?
К ним боязливо, бочком, подошла мама Невилля, одетая в ночную рубашку. От круглолицей, счастливой женщины с фотографии первого Ордена Феникса не осталось ровным счётом ничего. Лицо постарело, щёки ввалились; глаза казались чересчур большими, а всклокоченные, абсолютно белые волосы — мёртвыми. Она не хотела — или не могла — говорить, но, глядя на Невилля, совершала какие-то странные движения, робко протягивая ему что-то на ладони.
— Опять? — устало вздохнула миссис Длиннопопп. — Спасибо, Алисочка, спасибо — Невилль, возьми, что там у неё?
Но Невилль и так уже подставил руку, и его мама уронила туда обёртку от взрывачки Друблиса.
— Какая прелесть, — с деланным восторгом похвалила бабушка Невилля и похлопала невестку по плечу.
А Невилль тихо и серьёзно сказал:
— Спасибо, мамочка.
Алиса, напевая про себя, прыгающей походкой пошла к своей кровати. Невилль обвёл всех вызывающим взглядом, словно говоря: только попробуйте засмеяться! Но Гарри в жизни не видел ничего менее забавного.
— Что же, нам пора, — вздохнула миссис Длиннопопп, натягивая длинные зелёные перчатки. — Очень приятно было познакомиться. Невилль, выбрось эту обёртку, у тебя их столько, что комнату можно оклеить.
Но, глядя им вслед, Гарри заметил, что Невилль тайком сунул обёртку в карман.
Дверь палаты закрылась.
— Я не знала, — со слезами в голосе сказала Гермиона.
— И я, — хрипло отозвался Рон.
— И я, — еле выдохнула Джинни.
Они посмотрели на Гарри.
— Я знал, — хмуро проговорил он. — Мне Думбльдор сказал. Но я обещал никому не говорить... Именно за это Беллатрикс Лестранг посадили в Азкабан — за применение пыточного проклятия. Она пытала родителей Невилля, пока они не сошли с ума.
— Беллатрикс Лестранг? — в ужасе переспросила Гермиона. — Это её фотографию Шкверчок держит у себя в каморке?
Повисло долгое молчание, которое нарушил Чаруальд, недовольно воскликнув:
— Слушайте, для чего я, спрашивается, учился писать обеими руками?