Страница 40 из 40
- Да меня после опубликования статьи и так могут грохнуть в два счета, - я попытался встать, и опять мне это не удалось. - Мол, месть арабских террористов. Пуля настигла национального героя. Одна только надежда, что генерал действительно хочет написать книгу, и моя милиция меня все-таки сбережет. Помоги, - я махнул рукой Валерке, собираясь подняться.
В этот момент снова зазвонил телефон. Главный снял трубку.
- Да... Да, здесь! Это тебя, - он протянул аппарат, глядя на меня исподлобья.
- Слушаю, - буркнул я, ожидая какой-нибудь очередной гадости.
Так оно и оказалось.
- Ты - подонок! Ты совершил самый гнусный и мерзкий поступок, который только мужчина может совершить по отношению к женщине! Ты отверг меня, изверг и лжец!
- Не может быть! - удивился я, мучительно пытаясь вспомнить, с кем я мог так согрешить.
- Подло обманул! Я смотрела в медицинской энциклопедии! Нет там никаких "годовых"! Нету! Я вот среди ночи специально встала, чтобы тебе позвонить и передать, свинье этакой, чтобы ты больше никогда не смел мне... - я услышал, как Люба чуть не задохнулась от гнева.
"О-о-о, а мужа-то значит дома и нет!" - полыхнуло что-то во мне. И тут же погасло.
- А ты на какую букву смотрела? - поинтересовался я.
- Как на какую? - возмутилась она. - Ты что меня, за дуру держишь? На "Г", конечно - "годовые"!
- А надо было на "У", - назидательно произнес я.
- По... Почему?
- Потому что "у мужчин", - я бросил трубку. - Сколько я имею?
- "Подвал" на первой и всю вторую, - поразмыслив, решил Поддубный. Больше не могу.
Я тоже поразмыслил.
- Разворот! Это же гвоздь! Что вы еще можете засадить в этот выпуск?
- Гм... - помялся Поддубный. - Знаешь, у меня уже неделю лежит статья Ерохиной. Хорошая такая статья, добрая, женская. Мне кажется, стоит оттенить ею. Чутье подсказывает. А то публика и так перекормлена... Ну вот, послушай... - он извлек из какой-то папки несколько машинописных листков.
- "...я долго бродила по классам и жилым помещениям. И все мне в них очень понравилось. Честно говоря, даже не ожидала здесь встретить такое. Хорошо, что хоть где-то еще люди сохранили память о таких понятиях, как "доброта" и "милосердие".
Разговорилась я и со старейшим воспитателем детдома Игорем Петровичем Сапельниковым. Добрый пожилой человек, который любит детей..." - шеф внезапно запнулся. - Э-э-э... Она же в тот самый детдом ездила, - он схватился за голову. - Ну совсем зашился.
- Мусорная корзина справа, - проинструктировал я его. - Пошли, - не вставая со стула я протянул руку Потайчуку.
Тандемом мы выползли в коридор и направились в нашу комнату. Но не успели мы пройти и трех метров, как откуда-то выскочила Леночка. Не дав нам опомниться, она бросилась мне на шею. Я охнул. Валерка тоже. Может от зависти, а может от того, что теперь ему пришлось держать уже двоих.
- Господи... - она зарыдала, уткнувшись мне в грудь. - Живой... Ну ты...
Я осторожно положил свои руки сначала ей на плечи, а потом и на спину. В этот момент распахнулась дверь кабинета, который мы только что покинули, и недовольный голос Поддубного произнес:
- Я, кажется, уже говорил: выяснение отношений производите в нерабочее время! Работать, Соколов! Номер не ждет!
Труба, которой меня однажды ночью вдруг могут ударить по башке, отчетливо предстала перед моими глазами и позвала в дорогу. Я отстранил девушку.
- Вперед, Валера! Нас ждут великие дела!
Только на следующее утро я осознал, какую верную возможность упустил в тот момент. Но было уже поздно: впервые в жизни наш шеф отверг леночкину статью. Ну а как вы думаете, на кого этот ревнивый козел свалил всю вину?
А может, оно и к лучшему? Вдруг она в ту ночь тоже была в розовом белье?