Валюта для надежды

- Руки вверх, дорогой. Зачем пришел? "0н был в ванной, гад", мелькнуло в голове, и в то же мгновение, развернувшись, прямо от бедра, с оттяжкой, как саблей, Георгий нанес ребром правой ладони молниеносный рубленый удар. Рука попала в горло, он сразу понял это по хрусту переломанной гортани. От резкого движения его развернуло, перед ним, выпучив глаза, медленно оседал на пол высокий, голый по пояс мужчина. Он судорожно пытался сделать вдох, грудь его, покрытая густой шерстью, выгнулась вперед, тщетно стараясь втянуть воздух, из горла, раздавленного ударом, неслись хрипы. Запрокинув голову, мужчина завалился на бок и затих. Рядом на сером ковровом покрытии чернел небольшой вальтер. Георгий поколебался секунду и отшвырнул пистолет ногой. Выдернув торчащий изнутри ключ, он вышел в коридор, запер дверь и огляделся. Вокруг было все так же пустынно. Он быстро пронесся по коридору, спустился вниз и через минуту был у машины.

- Ну что, что? - тормошила его сзади Вика, пока он заводил мотор.

- Не мешай! - оборвал он её и выехал на улицу. На набережной остановился, вышел из машины и, размахнувшись, швырнул ключ в воду. Описав дугу, ключ исчез в безмятежно тихой реке.

- Ты что? Что ты сделал, Жорик? - охваченная нехорошим предчувствием, забеспокоилась Вика.

Георгий резко тронул с места и, повернувшись к ней, зло выпалил:

- Он хотел меня пристрелить, скотина.

- Он видел тебя?

- Не успел... Да и хрен с ним.

- Что, что ты сделал? - повторяла Вика.

- А что, по-твоему, я вообще мог там сделать? Я что, дипломат? Ты что, не знала, чем это может кончиться? Что я ему, лекции, что ли, буду читать? Манерам не обучен... Терпеть не могу, когда на меня шпалер наставляют. Я ж поговорить шел... Попросить, а он - шпалер!

- Что теперь делать, что делать? Меня трясет всю. А если...

- Первое. Забудь о нашей встрече, выбрось из головы. Мы с тобой сегодня не виделись. Второе. Ты прошла наверх с какой-то группой. Поэтому тебя не заметили и не остановили. Так?

- Да, да...

- Нашла номер, постучала, подождала, опять постучала, повернулась и ушла.

- А может быть... Жорик, у меня же есть его телефон. Я могу сказать, что я ему звонила весь вечер, но номер не отвечал. А?

- Еще лучше. Главное - мы не виделись. Саранцеву придется сказать, он и прикроет, я ему зачем-то нужен. Едем к нему. В "Вертикаль", они все на презентации. Да не вешай ты нос. Подумаешь, одним мафиози больше, одним меньше. Делов-то. Сама говорила, садист он. Нам ещё спасибо должны сказать, раз менты не справляются.

- Страшно все это, Жорик.

- Дошло наконец. Куда ты полезла? Это ж война, только никто не признается. Выходи замуж и сматывайся из нашей конторы, пока спидоносцем не стала или не пришил кто-нибудь.

- Ну спасибо. Ну и хамье вы все.

- А ты ангел, да? Ты думаешь, много денег у них заработаешь? Не думай, лишнего Маркело не даст. А кровушку попьет. И амбразуру какую-нибудь тобой заткнет, уж поверь.

- Ты же сам меня устраивал.

- Я тебя устроил, да. Скольких устраивают, да не все остаются. Поймут, что к чему, и ходу. А ты денежки чересчур любишь. Вот и осталась. Так что я ни при чем.

- Зря ты обо мне так думаешь, я не денежки люблю, я терпеть не могу нищенствовать. Но ведь можно зарабатывать и без этих гадостей. Тихо, спокойно. Люди зарабатывают...

- За красивые глазки? В чистой постельке? У нас, к твоему сведению, сейчас и постель - окоп. Война идет, дура. Год назад ещё можно было. Все изменилось, и Маркело давно не тот. И клиент у него попер не тот. Сама знаешь. Большие деньги красиво не сделаешь, не получается. Деньги бешеные значит, и все остальное не лучше.

- Как я его ненавижу, Жора, если бы ты знал! Как ненавижу...

- Сейчас я подкачу к "Вертикали" и стану за углом. Ты осторожно пройдешь и вызовешь Саранцева.

- А если Маркело увидит?

- Скажешь, звонила, звонила, телефон в номере не отвечает...

Глава 12. ДАМЫ И ГОСПОДА

Ярко освещенное фойе киноконцертного зала "Вертикаль" наполнялось приглашенными. Центр занимали сверкающие фужерами и напитками три десятка столиков, за ними у дальней стены возвышалась временная сцена со столом президиума и микрофонами.

Саранцев занял удобную для наблюдения позицию у запасного выхода и, скрестив руки, бросал короткие цепкие взгляды на входящих.

Попав в фойе, приглашенные пополняли медленно двигающийся по кругу пестрый поток. Оживленные лица, блестящие лысины, оголенные плечи, колени, заграничные костюмы и галстуки, небрежно расстегнутые куртки и пестрые свитера. Легкий шум, смешки, приветственные возгласы. Гудящая живая колода карт с тузами, дамами, королями и валетами и, конечно, с шестерками, усмехнулся Саранцев. Многих он где-то видел. Вот кругленький сладколицый усатый модельер в каком-то железнодорожном кителе, кокетливо закатив глаза, изображает из себя национальное достояние, весь, бедняга, так и лоснится от самодовольства. Рядом три млеющие от восторга ассистентки в чем-то розовом, зеленом и бело-голубом. Около них - два известных сатирика, клеймители народных пороков. Один периодически ощупывает нагрудный карман, наверное, проверяет, не забыл ли текст с заготовленными шутками. За соседними столиками - группа знаменитых политологов и экономистов. Ближе к сцене рослая журналистка в джинсах и свитере, известная скандальными статьями о мужских гениталиях в газете "От и до". Теперь она мирно беседовала с пожилым публицистом, разоблачавшим в свое время работу прачечных. За сценой распаковывал свои инструменты вокально-инструментальный ансамбль "Инвазия".

Телевизионщики растягивали кабель, бегали в проходах между столиками, суетились, размахивали руками. Наконец они включили дополнительный свет, направили его на сцену и успокоились.

Появились Капитонов, Авдеев и Камовский. В элегантных темных костюмах, светлых сорочках и ярких галстуках троица выглядела празднично. Их сопровождала молчаливая свита из нескольких молодых парней. Среди них был и свой человек - Зуев. Они остановились, ожидая кого-то. От входа к ним направилась группа женщин. Саранцев оживился, узнав среди них жен своих компаньонов. Это было сверх программы, руководство будущего фонда приглашать на презентацию своих благоверных не планировало. "Не отбились-таки мужики, ну, Авдеев - понятно, но как Камовскому не удалось загадка, - ухмыльнулся Саранцев. - Интересно, куда они их посадят?"

Вошли Уланов с Еленой. Каштановые волосы до плеч, строгое серое платье. Понятно, почему он сбежал из пансионата и даже не позвонил. Подружка хоть куда, поздравил он Уланова, провожая их глазами. Следовать взглядом за прекрасной женщиной есть занятие не менее интересное, чем за мыслями великого человека, подумал он.

На сцену поднялся директор "Вертикали" - Лев Захарович Ципоркин, полный мужчина в черном пиджаке, белой сорочке с бабочкой, и жизнерадостно начал:

- Дамы, господа и прочие товарищи, прошу внимания! У нас сегодня приятное мероприятие. Не так уж они часто теперь случаются. Поэтому прошу порадоваться. По инициативе Ассоциации современных технологий учрежден социально-экономический фонд. Сегодня его презентация. Я приглашаю на сцену учредителей фонда . - Он посторонился, пропуская к столу Капитонова, Авдеева и Камовского, и продолжал: - Программа такая: вначале учредители доложат нам о задачах нового фонда. Затем - ужин, после него - концерт, нас повеселят известные сатирики и другие мастера разговорного жанра. В конце танцы в сопровождении ансамбля "Инвазия"...

- Нельзя ли наоборот? - крикнули из зала.

- Можно, но лучше прямо, - парировал ведущий под смешки присутствующих. - Слово предоставляется сопредседателю фонда, известному политологу Евгению Михайловичу Авдееву.

Авдеев непринужденно принял микрофон и голосом профессионального лектора и актера начал:

- Дорогие соотечественники!..

Саранцев почти наизусть знал вступительную речь Авдеева и незаметно удалился в нижний буфет.