Страница 33 из 45
Пока я высаживался из кареты с помощью лакея, она подошла ближе по пурпуровым плитам, и тогда я заметил, что для женщины она очень высока ростом, хотя и гораздо ниже меня.
Я увидел перед собой светловолосую красавицу - так назвал бы ее и всякий другой, но ни одно описание не способно отразить, какой она была в действительности. Если бы Шарлотту увидел Рембрандт, он написал бы ее портрет. Несмотря на свою молодость, она производила впечатление сильной личности с поистине железным характером. Роскошное платье, украшенное кружевом и жемчугами, чересчур смело, как посчитали бы многие, открывало взорам высокую полную грудь, а узкие рукава, тоже отделанные кружевами, обтягивали на редкость красивой формы руки.
Я, быть может, излишне подробен в деталях, но дело в том, что я пытаюсь оправдать собственную слабость, и, надеюсь, ты сочтешь возможным отнестись ко мне снисходительно. Я сошел с ума, Стефан, - только сумасшедший мог сотворить такое. Прошу лишь об одном: когда ты вместе с другими станешь судить меня, прими во внимание все то, о чем я сейчас пишу.
Итак, мы стояли, молча разглядывая друг друга, и мне показалось, что и я и она вдруг испытали странное чувство - ощущение грозящей опасности. Эта женщина, с таким милым и юным лицом, с нежными щечками и губками, с большими невинными голубыми глазами, изучала меня так, словно в душе своей давно уже была мудрой старухой. Ее красота подействовала на меня как колдовские чары. Я по-глупому не мог отвести взгляд от ее длинной шеи, покатых плеч и красивых рук.
В голову мне пришла нелепая мысль: как чудесно было бы сжать ее в объятиях и почувствовать под пальцами упругую плоть. А еще мне показалось, что она смотрит на меня точно так же, как когда-то, много лет назад, смотрела ее мать в шотландском трактире, а я, покоренный ее красотой, сражался с дьявольским соблазном немедленно овладеть ею.
- Итак, Петир ван Абель, - обратилась она ко мне по-английски с едва заметным шотландским акцентом, - вы приехали.
Клянусь тебе, Стефан, это был голос юной Деборы. Должно быть, они часто беседовали по-английски, может даже статься, таковым был их способ сохранять в тайне свои разговоры.
- Дитя мое, - отвечал я на том же языке, - спасибо, что согласились принять меня. Я проделал долгий путь, чтобы увидеть вас, и никакие препятствия не могли бы мне помешать.
Все это время Шарлотта разглядывала меня - холодно и оценивающе, словно я был выставленным на продажу рабом. Она не скрывала откровенного любопытства, тогда как я всеми силами старался завуалировать свой жгучий интерес. Я был потрясен тем, что увидел: тонкий нос, глубоко посаженные глаза, чуть припухлые щеки - в точности как у меня самого. Цвет и структура волос - зачесанных назад и скрепленных большой заколкой - тоже напоминали мои.
Меня поглотила великая печаль. Это моя дочь - сомнений быть не может! И вновь я испытал то же ужасное чувство сожаления, которое впервые охватило меня в Монклеве, и вновь я увидел Дебору - разбитую куклу из белого воска, лежащую на камнях перед собором Сен-Мишель.
Наверное, Шарлотте каким-то образом передалась моя печаль, ибо личико ее на миг помрачнело. Но она, казалось, вознамерилась не поддаваться горю.
- Вы в точности как описывала моя мать, такой же красивый, - произнесла она, удивленно приподняв бровь. - Высокий, сильный, с хорошей осанкой и отличным здоровьем, надеюсь.
- Бог мой, мадам, какие странные слова, - я рассмеялся, испытывая неловкость. - Даже не знаю, как их воспринимать - то ли вы мне льстите, то ли подразумеваете нечто совершенно противоположное.
- Мне нравится ваша внешность, - сказала она, и на ее лице появилась странная улыбка, очень хитрая и презрительная, но в то же время по-детски милая. Она надула губки, как капризный ребенок, - и эта гримаска была полна невыразимого очарования - и долго, словно забыв обо всем, разглядывала меня, а потом наконец произнесла:
- Идемте со мной, Петир ван Абель. Расскажите все, что вам известно о моей матери. Особенно о ее смерти. А также объясните, какова цель вашего приезда. Только не лгите мне.
Последние слова она произнесла таким тоном, словно боялась какой-либо обиды с моей стороны, и оттого показалась вдруг такой хрупкой и ранимой, что меня буквально захлестнула безмерная нежность по отношению к ней.
- Я приехал не для того, чтобы лгать, - сказал я. - Вам известно хоть что-нибудь?
- Нет, - после минутного молчания холодно ответила Шарлотта, но было очевидно, что это неправда. Она присматривалась и изучала меня точно так же, как я не раз изучал других, стараясь проникнуть в их тайные мысли.
С легким кивком взяв меня под руку, Шарлотта направилась к дому. Ее грациозные движения, мимолетное прикосновение ткани юбки к моей ноге лишали меня возможности ясно мыслить. Она даже не взглянула на целый полк рабов, выстроившихся по обе стороны от тропы с фонарями и руках, дабы освещать нам путь. А вокруг благоухали цветы, цветными пятнами видневшиеся в темноте, и прямо перед домом росли массивные деревья.
Чуть-чуть не дойдя до ступеней лестницы, мы свернули в сторону - под сень деревьев, где стояла деревянная скамья.
Шарлотта жестом пригласила меня сесть, и я подчинился. Тьма вокруг быстро сгущалась, но желтые огни фонарей, развешанных в кронах деревьев, и ослепительно яркий свет, лившийся из окон дома, позволяли достаточно отчетливо видеть окружающую обстановку.
- С чего мне начать, мадам? - обратился я к хозяйке. - Я ваш слуга и расскажу обо всем так, как вы пожелаете.
Шарлотта сидела вполоборота ко мне, сложив руки на коленях, и в ее позе отчетливо ощущалось напряжение.
- Рассказывайте по порядку и без обиняков, - ответила она, буквально впиваясь в меня взглядом.
- Дебора не погибла в огне. Она бросилась вниз с церковной башни и разбилась о камни.
- Слава Богу! - прошептала Шарлотта. - Узнать об этом из человеческих уст...
Ее слова повергли меня в некоторое недоумение. Неужели призрак Лэшер уже рассказал ей обо всем, но она ему не поверила?
Шарлотта выглядела очень подавленной, и я даже засомневался, следует ли продолжать, однако после секундного колебания заговорил снова: