Страница 3 из 7
– Толково придумано! – хмыкнул Лютый.
– Нет, та ещё веселее закручено! Ясное дело, когда ты бежишь с головой, из неё на пол хлещет кровища. Чем больше голов, тем длиннее кровавый след. При резких поворотах он красочно завивается за углы и вообще выглядит отлично! Совершенно чарующее зрелище... – Гоблин сладко потянулся. – Ага, очень прикольно смотрится... Но всё не так просто, камрад!
– Да я и не сомневался ни секунды!!! И что же у нас опять не просто?
– Система начисления фрагов! Одна голова – один фраг. Две головы – три фрага, три головы – шесть фрагов...
– Это как это?! Что-то я не догоняю.
– Арифметика здесь простая: восемь баб – шестнадцать сисек.
– Ну, с бабами и сиськам и мне давно всё понятно, а что с головами?
– И с головами тоже такая же ботва. Одна голова – один фраг. Две головы – это один плюс два, то есть три. Тир головы – это один плюс два, плюс три, итого шесть.
– О как! – хлопнув по ляжке крякнул Лютый. – Тонко задумано! Арифметическая прогрессия понимаешь!
– Она родимая! – почесал живот сытый и довольный Гоблин. – При этом, сам понимаешь, чем больше притащишь голов, тем больше получишь фрагов.
– В общем-то, справедливо! – одобрил Лютый.
– Согласный. Но тут главное – не переборщить. Нахапавший голов похож на беременную паучиху, увешанную яйцами. Бежит такой, издалека заметный. Однако подобные потуги – набрать голов побольше – однозначно ведут к тому, что на пути к Алтарю у тебя могут отобрать и все добытые чужие, и твою собственную. И тоже сдать.
– Экое бесстыдство! – расстроился Лютый.
– Не скажите, Фёдор Михайлович!
Тут надо отметить, что диверсанты постоянно звали всех оппонентов в спорах «Фёдорами Михайловичами». Пошло это от старого, но страстно ими обожаемого анекдота про Достоевского и Раскольникова:
Достоевский скорбным голосом укоряет своего героя:
– Что же ты это, Родик? За двадцать копеек старушку убил!...
– Не скажите Фёдор Михайлович! – злорадно отвечает герой. – Пять старушек – уже рубль!...
Гоблин продолжал:
– Во всём нужна разумная достаточность, иначе может наступить головокружение от успехов. Пять голов – вот мой совет начинающим. Пятнадцать фрагов, если мне не изменяет память. А вот если ты будешь таскать по одной голове – получишь всего пять.
– Как это ты говоришь: кто понял жизнь – тот не спешит.
– Совершенно верно, камрад. У меня редко получается нахапать 8, а девять – это вообще потолок. Столько донести не дадут никогда, ведь там повсюду злые враги с оружием бегают! Так что тише едешь – шире харя!
– Так-то оно так, но ведь любой кретин сможет организовать засаду около Алтаря и ещё на подходе отбирать у честных тружеников непосильным трудом нажитые головы.
– С мягким знаком, камрад! Не ты один такой умный. Циммерман тоже не первый день моды строчит, поэтому в каждый Алтарь встроено археполейзнейшее антикамперское приспособление.
– Это как так?
– А вот так! Как только ты постоишь немножко в определённом радиусе от Алтаря, так зоркие Боги тебе сперва сообщат, что они ненавидят камперов, а потом начнут из тебя отсасывать жизни и портить броню. Дескать иди гуляй, не надо тут торчать. Так что с камперами около Алтаря всё очень строго.
– Значит, ты рекомендуешь подтаскивать пяток, не больше?
– Так точно. Передозняк – он и на Строггосе передозняк. Пять голов хорошо, а шесть уже плохо. Жадность ни к чему хорошему не ведёт, а скромность украшает диверсанта. Добрее надо быть, камрад!
Угрюмо гудя, над мёртвыми монстрами уже во всю работали густые стаи свирепых мух Строггоса. При обычном раскладе мух нигде не было видно, но стоило появиться трупу, как они тут же появлялись из ниоткуда и рьяно принимались за работу. Их жизненный цикл был стремителен и краток. Прилетевшие мухи немедленно откладывали на труп яйца, через минуту из яиц вылуплялись личинки и принимались за еду с таким остервенением, что уже через пол часа на полу оставалась только лужа зловонной жижи и несъедобные металлические части в ней. Именно это и лежало на том месте, где они недавно заскладировали гладиатора и берсерка.
В дверь кто-то скрёбся, скрёбся упорно. Было слышно, как на той стороне упорно пытались разблокировать замок. Друзья молча посмотрели друг на друга. Гоблин кивнул и шагнул в сторону щита управления, а Лютый вынул из рюкзака мину и начал пристраивать её на полу, терпеливо подбирая угол и расстояние. гоблин закончил возиться со щитком и быстро пошёл обратно. Лютый щелкнул рычажком инициализатора на мине и отбежал метров на 15, быстро поставил вторую и побежал за ним.
Они снова засели за ящиками. Рюкзаки были одеты, оружие заряжено, боеприпасы и гранаты аккуратно разложены рядом на полу. Лютый отстегнул чёрную трубу гранатомёта и положил под рукой.
– Погнали наши городских? – спросил Гоблин.
– Вдоль реки, поближе к лесу, – ответил Лютый. – Отворяй.
Щёлкнул маленький выключатель, дверь на другом конце помещения пошла вверх. И туту же внутрь рванулось шестеро строггов. Лютый спокойно нажал на кнопку, и на той стороне грянул оглушительный взрыв. Стограммовый заряд вышвырнул плотный рой металлических кубиков и шипов, которые тут же яростно впились в тела и головы нападающих. Вслед за взрывом помещение огласил яростный вой, и монстры волчками закрутились на полу. Сквозь вой завизжали рэйлганы, и через несколько секунд всё затихло. Злобно загудев, мухи чёрной тучей поднялись из лужи и рванули на свежатинку.
– Наши мушки даже заскучать не успели, – заметил Лютый.
Из прохода донеслись отрывистые крики команд и топот множества ног. Затем всё снова стихло.
– Камрад, а ведь их там много.
– Слышу. Группируются, козлы.
С той стороны снова раздался громкий выкрик, и в помещение сплошной волной хлынули строгги.
Лютый не торопясь снова нажал кнопку. Грохнул новый взрыв, бегущих впереди силой отбросило назад, и в дверях образовалась визжащая кровавая куча.
– Мочи козлов, камрад! – заорал Гоблин, всаживая в кучу пулю за пулей не целясь.
Лютый уже пристраивал на плече чёрную трубу гранатомёта. Умпф-ф-ф!!! – ухнула труба, изрыгнув с другого конца длинный огненный хвост. Тупорылая ракета стремительно ринулась к дверям. Лютый привстал и, наморщив нос, глядел ей в след. Ракета врезалась прямо под шевелящуюся груду тел, и грянул такой мощный взрыв, что из прохода мгновенно исчезло всё. Завизжали рикошетящие по стенам осколки, влажно зашлёпали по полу разлетевшиеся обрывки тел.
В ответ из-за двери, рикошетом отскакивая от стены непрерывной очередью полетели гранаты. До укрытия они не долетали, но осколки били по всему помещёнию. Прячась от раскаленной зазубренной смерти диверсанты упали на пол.
– Добавь! – крикнул Гоблин.
На этот раз Лютый перенёс прицел немного за дверь. Снова ухнула труба, вторая ракета помчалась через проход. Сдетонировала она об пол метрах в пяти за дверью. Рвануло, и все осколки разлетелись по смежному помещению. За взрывом опять дружно взвыли новые раненые, а поток гранат мгновенно иссяк.
– В очередь, сукины дети!!! – орал из-за соседнего ящика Гоблин. – Ещё парочку!!!
Лютый перенёс прицел ещё дальше и снова выстрелил. Вместе с криками из-за двери донёсся звук воющих турбин, и через мгновение через дверь влетел летун. Лютый взял упреждение и спокойно выпустил очередную гранату. Однако летун был вовсе не глуп: мгновенно грамотно застрейфился и открыл беглый ответный огонь из импульсного лазера. Луч заплясал по ящикам, завоняло палёным деревом, и бойцы снова упали на пол. В этот момент ракета попала в стену и взорвалась. Волна ударила летуну в спину и на мгновение сбила ему прицел. Оба диверсанта тут же выскочили из-за ящиков, как чёртики из коробки, и одновременно выстрелили из рэйлганов, уворачиваться от пуль которых ещё никто не научился. Одна пуля попала в голову, вторая попала в грудь и прошибла двигатель насквозь. Вой потерявшей управления турбины резко пошёл на убыль, остатками тяги летуна бросило на пол и проволокло вперёд мордой по железу, турбина замолчала, и в помещении наступила тишина. Лютый снова взял трубу и на всякий пожарный пустил в дверь ещё одну ракету.