Уйти, чтобы вернуться

Что дальше? Он стоял посреди комнаты, в руках коробка с дурацким бантом. Глупее положения не придумаешь.

Вошли двое: высокая статная женщина в элегантном бежевом платье и норковой накидке, следом усатый брюнет в дорогом светло-сером костюме - усы настоящие, не накладные, а вот с костюмом что-то не так, словно с чужого плеча. Потом Марио понял, в чем дело,- брюнету больше подошла бы спортивная одежда.

Мощная грудная клетка и накачанная шея вылазили из пиджака.

Инициативу знакомства проявила женщина. Представилась: Силинда Энгл.

- Вас можно поздравить, - сказала она, и ее тон показался бы ласковым, не улови Марио насмешливых ноток. - Все же приятно быть избранником слепого случая. Не так ли? Не хотите посмотреть, что презентовала вам дирекция?

Кажется, она давала понять, что сама к дирекции выставки отношения не имеет.

Марио поставил коробку на журнальный столик, распустил бант. Мало что смысля в ценных вещах, он все-таки понял: сувенир дорогой, возможно, очень дорогой. В бархатном гнезде лежала инкрустированная камнями зажигалка. Такую или подобную он видел в витрине ювелирного магазина.

- Боюсь, она мне не пригодится, я не курю, - сказал он.

- О, зачем так потребительски... Изящная вещица в доме никогда не лишняя.

Оставалось добавить, что к этой вещице еще бы дом, которого у него нет и никогда не было, но Марио смолчал. Наверняка эти двое знали, кто он.

Женщина как бы случайно посмотрела на часы, повернулась к спутнику.

- Скоро обедать, - и к Марио: - Не возражаете с нами?

- Если откажусь? - пустил он пробный шар.

- Вы нас огорчите.

- Но я не успел осмотреть выставку.

- Там нечего вам смотреть, - подал голос брюнет. - Вам нужен Роджер Гликоу. Так это я.

...вечером в караул, так почему бы не вздремнуть, пока есть время. В казарму он не пошел - духота. Пристроился на брезенте под навесом за мастерской. Место укромное, начальство сюда не заглядывает, но и проспать не проспишь - слышно все, что делается перед казармами и на плацу. Он уже проваливался в пустоту, когда его настиг шепот: "Эй, парфюмо, слышь?" - Это мог быть только Рыжий, так его больше никто не звал. Открыв глаза, Марио увидел ухмыляющуюся физиономию. "Тебя на седьмой пост ставят, сержант сказал. Соображаешь?" Марио соображал. Седьмой пост - это врытая в землю цистерна со спиртом. Во взводе давно догадывались, отчего у Рыжего частенько красная рожа. "Ты не шуми, если что услышишь. Понял? Я потом поделюсь..."

Обед подходил к концу, и вместе с ним шла на убыль полусветская болтовня, которую с завидной легкостью вела Силинда Энгл. Пора бы переходить к делу, а что такой разговор непременно состоится, - Марио не сомневался. Не скуки же ради привезли его в этот роскошный ресторан, о котором он, живя в городе, даже не слышал. Сели они так, что Силинда оказалась ближе к нему, а Роджер Гликоу вроде бы сам по себе. Он в основном отмалчивался и даже, казалось, не очень прислушивался, о чем они там переговаривались, но и не устранялся, не уходил в тень, давая понять, что в любую минуту может поменяться с Силиндой ролями и что его время еще придет, он свое скажет.

Когда официант, убрав со стола, принес кофе, Силинда достала из сумочки сигареты. Она слегка повела пальцами, показывая, что желала бы прикурить. Ее спутник сделал вид, что ничего не замечает, и Марио пришлось достать выставочный трофей. Зажигалка сработала. Силинда поблагодарила с той же знакомой иронией в голосе.

- Вы, случайно, не увлекаетесь астрологией? - спросила она.

- Нет. А что?

- Для вас сейчас благоприятное расположение светил. Так бы сказал астролог. Судьба благосклонна к вам, вы можете смело начинать любое предприятие.

Ну вот - это уже тот разговор.

- Но у меня нет никаких планов.

- Вы могли бы поправить свои дела, положение. Каждому хочется лучшего, это так естественно. Словом, вы меня понимаете?

Чего уж тут не понять. Если бы ему сказали такое дней десять назад...

- Ваше пребывание в Нью-Беверли не вечно. Может так случиться, что завтра... впрочем, вы это знаете лучше меня.Силинда стряхнула пепел. - Кто там работает, ваши новые друзья,- крупные специалисты, им можно не думать о будущем. Но вам... Извините, что я так откровенно. Нельзя делать ставку на чей-то каприз. Тому, в Башне, ничего не стоит вместо вас найти себе другую забаву. Он же неуправляем, для Него не существуют ни законы, ни профсоюзы. Кстати, Он совсем взбесился, каждый день фокусы. Вы в курсе?

Поразительно, как много она знает. Выходит, выспрашивать его ни о чем не будут, необходимую информацию они получают. Что же им надо?

Тем временем Силинда блистала своей осведомленностью.

- Сегодня Ему не понравился один клиент, завтра другой, а кончится тем, что мы вынуждены будем закрыть филиал.

- Простите, - перебил Марио. - Кто это "мы"?

Женщина посмотрела на него с искренним удивлением.

- Вы не догадались? Скажем так: администрация. Большой Мозг - это наш бизнес. Такое объяснение устроит?

Норковая накидка зашевелилась, ожила, поползла с плеч по белой шее и дальше, к подбородку, на лицо. Огненное облако окутало голову, запалило волосы. Оно разрасталось, плавилось, чтобы стать рыжей пастью, наглой рожей, оранжевым конвертом.

- Вы меня слушаете, Марио? - женщина оставила в пепельнице окурок, поправила накидку.

Он слушал. Слушал и задавал вопросы, получал ответы и снова спрашивал. Это же абсурд - весь этот детектив. Письмо, слежка, выставка, зажигалка, встреча в ресторане. Дичь какая-то! Или игра? Игры, игры, игры, сплошные игры... Успокойтесь, Марио Герреро, все не так просто. О нашем бизнесе никто не знает. Мы есть и нас как бы нет. Точнее, нас принимают не за тех, кто мы на самом деле. Администрация - да, а что дальше - никому знать не полагается.

Итак, продолжим наш разговор.

- А он? Он знает? - спросил Марио.

- Думаю, что да. Потому и капризничает.

- Теперь посвящен и я. Вы не рискуете? Вот вернусь в Нью-Беверли и все расскажу.

Брюнет хмыкнул. Силинда остановила его взглядом.

- Вам не поверят, - сказала она.

- Вот как? Почему?

- У вас... - она помедлила, подбирая слова. - У вас слишком богатое воображение. Слишком, - подчеркнула она. - И кое-кто об этом догадывается. Доктор, например. Он почти убежден, что вы нуждаетесь в медицинском надзоре. Но если мы станем друзьями, он будет молчать.