Оракул

Хорст и Элиза сидели на длинной скамейке в зале ожидания, так здесь называли широкий холл с низким потолком. Во время бомбежек здесь собирались обитатели бункера. Стадный инстинкт сбивал их вместе в минуту опасности, и теснота давала забвение и успокоение. В зал ожидания не просачивалось и малой частицы пороховой копоти или кровавого тумана с берлинских улиц, но всякий раз, когда на поверхности рушился дом, люди одновременно вздрагивали.

Все время налета Хорст держал Элизу за руку. От духоты он расстегнул мундир и ослабил ремень, чувствуя, как внутри разворачивается упругий вожделеющий змей.

А что если им не суждено покинуть бункер, если сейчас, в эту самую минуту, рухнет метровое перекрытие и они оба будут раздавлены заживо? Хорст вскочил и рывком поволок за собой Элизу. Он тащил ее по коридорам, все глубже и глубже, в недра бункера. Он искал «логово змея», хотя бы подобия уединения, но все помещения были переполнены. Наконец он нашел пустой зубоврачебный кабинет и повалил Элизу на кресло.

– Нет… умоляю, Хорст, не надо!

Девушка, что есть силы, уперлась кулаками в его грудь. Она выворачивалась с неожиданной силой, упруго и злобно. Завыла сирена отбоя воздушной тревоги, и Хорст внезапно ослабил свой натиск.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал он. – Кабинет дантиста и впрямь не лучшее место для первой брачной ночи баронессы фон Вайстор.

Он отпрянул от девушки и как ни в чем не бывало оправил мундир и посмотрел на часы:

– Поторопитесь, милая, нам пора.

– Куда мы едем?

– Назад, в Альтайн. Мне поручено эвакуировать лабораторию вашего отца в безопасное место. Часа через полтора вы будете в своем любимом Яблоневом Замке.

Вылет задержался из-за ремонта «Хейнкеля». Команда долго ждала, пока подвезут секретный груз, состоящий из двух громоздких бронзовых ящиков. Один был пустым и предназначался для эвакуации наиболее ценного оборудования лаборатории. Другой по весу не отличался от пустого, но тем не менее был опечатан секретным шифром ВМС. Что в нем, не знал даже Хорст. Но, едва взглянув на крупный замок с шифром, он с испугом и радостью решил, что в контейнере – главный талисман рейха, Копье Судьбы, нацеленное, как обратная стрелка компаса, в сторону крайнего юга, в антарктические владения фюрера.

В Яблоневый Замок они прибыли глубокой ночью. Команда из четырех солдат в сопровождении автоматчиков выгрузила из самолета два бронзовых контейнера. Запечатанный контейнер с пометкой «особо ценный груз» перенесли в подвал замка для безопасности, а пустой контейнер доставили в лабораторию. Солдаты наскоро сняли с полок хрупкие сосуды, хрустальные ступки и фиалы. Особо не церемонясь с фигурным стеклом, собрали оборудование. Химические горелки, печь атанор, спиральные трубки для возгонки жидкостей, колбы и бутыли с порошками и растворами обернули стекловатой и уложили на дно ящика. Никто из команды не обратил внимания на кусок льда, покрытый нежной голубоватой изморосью. Он остался лежать в широкой чаше.

Старик Сандивогиус сидел в старинном кресле в углу кабинета, опершись на трость, и равнодушно наблюдал за разгромом лаборатории.

– Где техническая документация? – Вайстор в последний раз переворошил стариковский хлам.

Сандивогиус пальцем показал на свой морщинистый лоб и произнес:

– Одно вещество, один сосуд, одна печь – вот завет моих братьев. Можете забирать всю эту груду стекла, до главного секрета вашим умникам все равно не добраться.

– Вы хотите сказать, что главный секрет скрывается в вашей черепной коробке? – зловеще уточнил Вайстор. – Мы можем прихватить и ее.

– Боюсь, вы опоздали, я слишком старое дерево, чтобы пустить корни на новом месте.

– У вас имеется молодой росток. Надеюсь, вы не хотите увидеть свою дочь опечаленной? Я меняю свое решение: вы едете с нами!

Старик молча склонил голову и больше не проронил ни слова.

Не обращая внимания на старика, Хорст закрыл и закодировал ящик шифром ВМС и отправился на поиски Элизы.

Он долго шел по гулким коридорам замка, освещая залы и комнаты электрическим фонариком. В подвальной кладовке на крюках висели марионетки – целый кукольный театр. Хорст снял с крюка странную куклу. Она выглядела новее прочих. Это был румяный паяц в полосатом колпачке набекрень и в зеленой бумазейной курточке. Его длинный, дерзко задранный кверху нос вызвал у Хорста ухмылку.

– Пиноккио? Ты тоже рыцарь Копья? А может быть, Единорог? Во всяком случае, твое оружие всегда на взводе, – пробормотал он, так и сяк разглядывая куклу.

– А вот, должно быть, и твоя фея с волосами лазурной голубизны. – Он потрогал куклу с капризным фарфоровым личиком в голубом паричке. Внутри кукольной головы что-то щелкнуло, повернулось и огромные фиалковые глаза закрылись.

– Похоже, нам с тобой одинаково повезло с девчонками, – осклабился Хорст. – Нас просто не хотят видеть.

Он шел внутрь замка мимо каминов и темных от копоти портретов, мимо рыцарских доспехов и старинного оружия на стенах, пока не нашел мрачноватую и торжественную спальню. Он распахнул высокое узкое окно, и в комнату ворвался смолистый дух распускающихся почек. Уже светало, и на востоке, над кромкой далеких лесов, ярко играла и переливалась Фрейя.

Свесившись из окна, Вайстор резкой трелью командирского свистка подозвал одного из гренадеров.

– Теплой воды и вина! Сюда! Быстро! – приказал он.

В полевой бинокль он внимательно оглядел пышный белый сад. Он знал, где искать девушку: у той яблони, где настиг ее прошлым утром. Вайстор быстро спустился по черной лестнице и прошел по аллее между деревьями. Вспомнив приказ Гиммлера, он заранее достал свой похожий на игрушку браунинг, передернул затвор и снова убрал в кобуру.

Элиза стояла, прижавшись спиной к старому потрескавшемуся стволу. Узловатые ветви в трещинах и бурых натеках камеди отяжелели от весеннего сока. Розоватые почки раскрывались неуклюже и робко, словно это цветение и этот рассвет были первыми у старого дерева. Элиза гладила ладонями морщинистые ветви с темными отметинами, похожими на пулевые отверстия.